Распутин наш - Сергей Александрович Васильев

вопрос — это вопрос, заданный дважды. Думаю, вы своим упорством заслужили, чтобы ваше любопытство было частично удовлетворено. Тем более, что для дальнейшего разговора требуется определенная развиртуализация. Извольте…

Одним движением руки Распутин перевернул мохнатую папаху, прижал ее к подбородку, превратив в эрзац бороды, насупил брови, выпучил глаза, и на Николаи взглянуло лицо, многократно виденное в газетных репортажах и на частных фотографиях.

— Нет, не может быть…

— Почему?

— Невежественный тёмный сибирский мужик… свободно говорящий на немецком, носящий форму, как кадровый военный… Невозможно… Признайтесь, что всё происходящее — грандиозная мистификация…

— Вот в этом и есть ваша главная проблема, полковник! — от глаз Распутина к вискам побежали лучистые морщинки, — вы постоянно лезете в Россию, не зная её. Поэтому всё, происходящее с вами, списываете на мистицизм. Однако, вернёмся к нашим баранам. Вы готовы завершить вступительную часть и поговорить по существу?

Николаи неожиданно понял, что мозг перестал кипеть. Мысли прекратили бегать по кругу. Мир вернул себе чёткость линий и логику событий. Теперь ему стала понятна причина приближения к русскому престолу этого человека, двуликого Януса, способного перевоплощаться из шута в загадочного воина «ниндзя». Вместе со спокойствием вернулась и способность к сопротивлению.

— Независимо от того, что вы мне сообщите, — Николаи подбирал слова осторожно, пытаясь быть максимально убедительным, — Вы должны прекрасно понимать, что я не смогу позволить уйти человеку, обладающему такой информацией обо мне.

— Не преувеличивайте роль своей личности в истории, — поморщился гость, — конкретно сейчас вы действительно имеете возможность влиять на судьбу европейского континента, но если продолжите жевать сопли, упиваясь чувством собственного величия, меньше чем через год, вас рассчитают, как прислугу, и дальнейшее существование будет наполнено восхитительными приключениями овоща на грядке. Хотя и это не самое страшное…

Распутин приблизился к полковнику вплотную так, что лицо разведчика обдало его горячее дыхание.

— Самым печальным для вас, полковник, окажется неожиданная публикация ваших дневников в газетах, где, кроме вышеупомянутых проверяемых сведений, будут аккуратные вставки, неоспоримо свидетельствующие о вашем давнишнем и тесном сотрудничестве с разведками Антанты, результатом которого стали досадные неудачи германского оружия в 1916 году, включая последнюю наступательную операцию русских войск под Митавой… Гинденбург с Людендорфом ломают голову над вопросом — отчего это Радко Дмитриеву вдруг удалось так легко, играючи, расправиться с 8й армией. И тут им в руки попадёт простое и понятное объяснение… Как думаете, что сможет спасти вас лично от виселицы, а вашу фамилию — от несмываемого позора? Если я ровно через сутки не появлюсь в нужное время в нужном месте, это произойдёт с вероятностью восхода Солнца.

«Чёрт возьми, как беспардонно, нагло, подло и… элегантно», — подумал про себя Николаи.

— Вы хотите, чтобы я на вас работал? — спросил он Распутина.

— Полно-те, Вальтер, — гость занял прежнее положение, расслабленно откинулся на спинку стула, и только правая рука в кармане галифе все так же оставалась неподвижно сжатой, направленной в сторону разведчика. — Вы окончательно рехнулись в своей шпиономании. Вы ничего не можете сообщить из того, что я ещё не знаю. Скажу больше — у вас нет и половины информации о самой Германии, имеющейся у меня. Вы никак, нигде и ничем не можете мне помочь, как разведчик и носитель секретов.

— Тогда что же вам нужно? — простонал Николаи…

— Я повторяю, — терпеливо произнёс Распутин, — я приехал сюда, чтобы спасти вашу личную репутацию и одновременно помочь вам спасти Германию от неминуемой катастрофы.

— Вы про это русское наступление? — небрежно хмыкнул Вальтер, — оно будет легко парировано…

— Полковник, — в голосе Распутина прорезалось раздражение, — не пытайтесь выглядеть глупее, чем вы есть на самом деле. Можно парировать митавское и еще десять наступлений, но сути это не меняет. Вы же сами писали: «Правительство, чей Генштаб может предвидеть минимальные колебания акций на медь, сталь, хлопок, шерсть на бирже, а также следить за производством бензина и пищевых продуктов, нужных для армии, — такое правительство выигрывает сражение, ещё не начав войны».[53] Так соберитесь с мыслями и посмотрите правде в глаза — у Германии физически отсутствуют ресурсы, необходимые для победы.

— А вот тут я бы с вами поспорил, — вскинулся Николаи…

— Не надо спорить со мной, — перебил полковника Распутин, — поспорьте лучше с цифрами! Да, Германия накануне войны по уровню индустриального развития стояла на втором месте после США, обогнав Англию и Францию. Добывала двадцать восемь миллионов тонн железной руды, выплавляла девятнадцать миллионов тонн чугуна, примерно столько же, сколько все страны «Тройственного согласия», вместе взятые. Однако сейчас выплавка упала на 35 % и продолжает уменьшаться, а это значит, что производство вооружения тоже будет неминуемо падать. Производство пороха так и осталось «узким местом», недостаёт хлопка, селитры, пиритов, камфары, глицерина. Импорт пороха и его компонентов в 1916 году составил четырнадцать тысяч тонн вместо тысячи в 1914, а это совсем нехороший звоночек. Как бы не пришлось запасы стали пускать на копья и мечи. Но самое страшное — это голод, вековой источник всех бунтов и восстаний. Если до войны калорийность дневного питания одного человека в среднем составляла три тысячи шестьсот калорий, то начиная с 1916 года германский рабочий в день получал лишь треть от этого. Потребление хлеба сократилось на 55 %, мяса и жиров — в четыре раза, до килограмма мясных субпродуктов в месяц. Это, полковник, — шах и мат. Парировать его нечем. Нет рабочих рук. Крестьянским трудом занят почти миллион военнопленных. Нет удобрений — всю химию забирает война. И нет никаких способов переломить катастрофические тенденции, а значит, вслед за голодной зимой последует голодное лето… Потом в войну вступит Америка и станет совсем тоскливо…

— У меня есть стопроцентные гарантии американского нейтралитета…

— Выбросьте их в мусорный ящик! Ваши источники — Мюриэлл Уайт, графиня Зер-Тосс, корреспонденты Джордж Юстис, Пассер Стромм, Герберт Кори, общаются с политиками второго эшелона, а решения в Америке принимают совсем другие люди. Они сейчас просто ждут, когда вы объявите о тотальной подводной войне, чтобы использовать её как повод… Хотя, если не будет этого, они найдут другой и вмешаются, твердо убедившись, что перелом наступил, пора добивать и делить.

— Вы нарисовали такое жуткое будущее для Германии, что я решительно не понимаю — зачем пытаетесь спасти своего врага. Вы должны радоваться каждому нашему шагу к пропасти…

— С этого момента логика заканчивается и начинается англосаксонская хитросделанная натура. Дело в том, что убивать и делить джентльмены задумали не только Германию, Турцию, Австро-Венгрию, но и Россию. Мы уже вычеркнуты из списка стран-победителей, взвешены, посчитаны и приговорены к ликвидации. Так что, полковник, как бы это было ни