Его лучшая любовница - Трейси Энн Уоррен

— Да, ваша светлость, подтвердил дворецкий. Старшим лакеем. Но это было много лет назад.

— Надеюсь, вы не будете ехидничать и напоминать мне, сколько именно. А теперь идите и занимайтесь своими делами. Я хочу поговорить с Уайверном.

Дворецкий поклонился и ушел, закрыв за собой дверь. Как только он удалился, Тони посмотрел на мать, несмотря на ее возраст, никто при взгляде на вдовствующую герцогиню Уайверн не заподозрил бы, что ей уже далеко за сорок.

Она всегда была красавицей и ее внешность почти не изменилась с дней молодости. Волосы у нее по-прежнему были темно-золотыми и густыми, и в них не было ни одной седой прядки. Кожа у нее была гладкой и чистой, а лицо и фигура безупречны. Ходили слухи, что она до сих пор пользуется успехом у мужчин.

— Итак? — вопросила она, плавно пересекая комнату и опускаясь в кресло. Несколько секунд она потратила на то, чтобы расправить юбку своего платья персикового цвета. — Тебе нечего мне сказать?

Он откинулся на спинку кресла и оперся подбородком на сомкнутые руки.

— Приветствую, матушка. Что вас сюда привело? Она недовольно надула губки.

— Как вижу, ты не изменился, все та же пугающая прямота. Довольно неприятная черта, которую ты унаследовал от отца.

— К счастью для меня, я унаследовал от него очень многое.

Она снова скорчила гримаску, но не стала ничего отвечать.

— Я приехала из-за твоего опрометчивого и безрассудного поступка. Как ты мог жениться, заранее меня не предупредив?

— Надо полагать, вы получили мое письмо, отозвался он, опуская руки на подлокотники кресла.

— Конечно, получила, если эту короткую записку можно назвать письмом! В тот момент я была в Праге, иначе оказалась бы здесь раньше. Как только я его прочла, тут же вернулась в Англию!

— Зачем? Казалось бы, этой новости должно было быть достаточно, вам не было нужды прерывать свое пребывание там.

Ее ресницы на секунду опустились.

— Мне все равно пора было возвращаться. Я почти не изменила свои планы.

Он выгнул бровь.

— А, избавились от очередного любовника? Или это он от вас избавился?

Она возмущенно выпрямилась.

— Совершенно не обязательно говорить так грубо! И моя жизнь тебя не касается.

— То же самое можно сказать о вас в отношении моей женитьбы. И потом, мне казалось, что вы должны были бы обрадоваться тому, что я, наконец, образумился, если вспомнить, сколько лет вы выражали свое неудовольствие из-за моего статуса холостяка.

Ее синие глаза гневно вспыхнули.

— Конечно, я была недовольна твоим нежеланием жениться. С твоей стороны это было чистой воды эгоизмом, если хочешь знать.

— Да, вы об этом уже говорили.

— Вот именно! — подхватила она. — У тебя есть обязанности перед семьей, ты должен продолжить род, как это делали до тебя все Блэки. А иначе как, по-твоему, титул мог сохраняться на протяжении двадцати трех поколений? Если бы я делала то, что мне хотелось, то титул уже давно унаследовал бы кто-то из кузенов!

Он не слишком вслушивался в давно знакомые речи.

— Иначе, зачем бы я жертвовала собственным здоровьем, чтобы произвести тебя на свет? — продолжала она. — Не говоря уже о том, что мне пришлось рисковать моей фигурой!

Она вдруг замолчала — и ее брови нахмурились.

— Боже правый, ты ведь не из-за этого на ней женился, надеюсь? Не из-за того, что сделал ей ребенка? Потому что в этом случае, казалось бы, ты мог откупиться от нее несколькими красивыми безделушками и домом где-нибудь в деревне. И тогда у тебя осталась бы возможность взять в жены девушку из хорошей семьи, как и подобает твоему положению, а не особу столь сомнительного происхождения. Конечно, остается еще возможность развода, но только подумай, какой скандал это вызовет! Но с другой стороны.

— Хватит! — оборвал он ее, и его тон стал ледяным. Вы сказали более чем достаточно, мадам, и я не стану больше ни секунды вас слушать. Моя жена пришла ко мне невинной девушкой хоть это совершенно не ваше дело, и пусть она еще не носит моего ребенка, я надеюсь изменить это обстоятельство в самое ближайшее время. А что до моего решения жениться, то я принял его вполне осмысленно. Теперь наш разговор окончен.

— Не думай, что сможешь так легко от меня отмахнуться, Энтони Чарлз Эдвард Блэк! — отчеканила она после долгой паузы. Ее зубы были крепко стиснуты, глаза метали искры. — Ты не хуже меня знаешь, что особа, которую ты сейчас называешь своей женой, совершенно недостойна быть герцогиней Уайверн. Боже правый, чего я только не наслушалась с тех пор, как вернулась! Что ее мать была актрисой, а отец убийцей, хоть в его жилах и текла благородная кровь. Ты говоришь о детях? Разве тебя не пугает, что они могут оказаться маньяками или даже неотесанными деревенщинами с примитивными вкусами, лишенными всякой изысканности? Ах, это просто недопустимо!

Он поднялся на ноги и уперся ладонями в крышку стола.

— Замолчите! — приказал он жестко и четко.

Но она не унималась, слишком взволнованная, чтобы остановиться.

— Я понимаю, почему ты это сделал. Это из-за меня! Много лет ты мечтал меня опозорить, добиться, чтобы я мучилась из-за того, в чем ты меня винишь. Ты никогда не понимал, в чем, правда. Как трудно было жить с твоим отцом. Ты его боготворил, но был слишком молодым, чтобы по-настоящему его узнать. Я находилась тут в заточении, а мне хотелось чего-то большего. Я имела право на то, чтобы в моей жизни были радости и удовольствия, особенно после того, как я дала твоему отцу то, чего он хотел, тебя, его драгоценного сыночка! — Она судорожно вздохнула и прижала ладонь к груди. — И вот теперь ты мстишь, позоришь семью и вынуждаешь меня разделить это бесчестье!

— Мне представляется, что вы делаете это без всякой помощи с моей стороны с вашим-то постоянным парадом любовников, парировал он невероятно холодным тоном. — Откровенно говоря, мне неинтересно, как вы считаете нужным жить, но вы не станете вмешиваться в мою жизнь, а также в жизнь моей жены и детей, которых мы надеемся иметь. А теперь мне кажется, что вы все-таки не успеете выпить чаю. Я прикажу, чтобы Крамп распорядился подать вам карету.

Он хотел высказать ей в лицо всю правду, но давно привык подавлять в себе все чувства в отношении женщины, которая его родила. Он перестал ее любить так давно, что почти не мог вспомнить это чувство, а сейчас испытывал только жалость. Однако он не позволит ей оскорблять Габриэлу. Как она смеет говорить о ней такие вещи! Как она смеет осуждать девушку, с которой даже не потрудилась познакомиться! Не то чтобы он хотел, чтобы это знакомство состоялось. Внезапно от дверей послышался какой-то звук и, повернувшись, он увидел, что избежать этого уже не получится.