Белый город - Валентин Юрьев

Немного объяснился голубой оттенок кожи Рыб. В каждой лодке, оказывается, лежала кучка голубой глины, которую гребцы наносили на себя как крем. То ли, как защиту от мух, то ли по другой причине… Может быть, они снижали свой запах? Или закрывали кожу от лучей Сияющего? А за столетия такая привычка могла что угодно окрасить.

При движении вниз особенно упираться вёслами не приходилось, задача состояла только в том, чтобы направлять нос флотилии по мотающемуся руслу и не давать задним догнать идущих впереди и наехать на них. Женщины гребли наравне с мужчинами, попеременно, это умение тоже было очевидно необходимым для небольшого племени, обязанного трудиться для сохранения своей жизнеспособности.

Прохлада осени уже загнала самых кусающих мух и мошкару в места зимовки, поэтому ничто не мешало путешествию. Его можно было даже считать приятным, что я и увидел в глазах наших девушек. Разноцветные листья растений, приготовившихся к зиме, волны в необозримом море травы, вылет стай мелких птиц, в которых угадывались и родители и умилительные дети, всё это было так близко и понятно. Даже красиво.

С берега в воду постоянно шлёпались лягушки, ящерицы, змеи, толстые крысы, берега были совершенно дикими и нехожеными. Все зверюшки забавно удирали к своим тайным норам, под веселые вопли моих ребят, особенно, когда бурлящая вода показывала, что в воде на них кто-то нападает, с очевидной целью — сожрать!…

Любопытство и новизна ощущений уже заглушили в иритках отвращение к сцене отчаливания, с огнём пожаров, вонью трупов и рыданьем двух сотен им подобных разумных существ. Если разобраться, то вина Рыб состояла лишь в том, что они занимались ремеслом грабежа, переданным от отцов по наследству. Но и другие народы жили точно также, рьяно оберегая свои границы и порабощая всех пришельцев.

И хассаны, и, чего уж, греха таить, ириты, все были не прочь забрать у бредущих или плывущих мимо братьев по разуму последние гроши, и даже жизни. Так чем же эти хуже? Работяги, умельцы, одни только лодки поражали мастерством изготовления. Сшитые из кожи гондолы, пропускали кое-где воду, но её просто вычерпывали специальным сосудом с ручкой, установленным в самой нижней части корпуса.

Злость на тот конфуз, который пришлось испытать при первой встрече с племенем, коварство обмана, уже потихоньку рассеялась, даже моя кровожадная жена со смехом вспоминала теперь свой страх и любовалась слаженными движениями опытных гребцов. Положение победителя всегда даёт пищу великодушию. А я к тому же, прекрасно выспался.

Мы болтали, вспоминали родных, я рассказывал то, что сохранилось в памяти про столицу хассанов, наносил на карту черточки поворотов русла, пытаясь хоть как-то картографировать линию пути, чтобы понимать, где мы можем находиться. И постепенно успокаивался.

Нас тоже кормили на ходу, для этого на плоту соорудили глиняную подстилку, а на ней, из камней, небольшой очаг, достаточный для того, чтобы согреть еду и вскипятить воду для отвара на десятерых. Рыбу мы ловить не умели, хотя ребята пробовали загружать с бортов сеть, растянутую на жердочках, но ничего в неё не попало. А просить рабов я не стал, то ли от излишней чванливости, то ли, опасаясь опять уснуть от неизвестной пакости.

Вопрос с ночным движением решился сам по себе. Похоже, что пленники не испытывали особой радости ощущать остриё Пашкиных стрел сзади и стремились поскорее избавиться от нас, продолжая плавание в неизвестность в надвигающейся темноте…

— Опять задумался, дорогой?

— Тут задумаешься… Никак не могу решить, что же делать с ними? Только не щипайся!.. Отдать падишаху — всё равно, что убить. Не смогут вольные водные существа вкалывать на полях Владыки, да и не дадут им быть вместе. Разлучат детей с родителями, племени — конец! А оставить — тоже плохо. Они же не успокоятся. Будут грабить! Если племя переселить, то все поодиночке вернутся назад. Не смогут забыть своего прошлого!

— Тебе их жалко, как всегда?

— А тебе нет, разве?.. Они к нам в набег не ходили… Защищали свою территорию, как могли… Ты бы тоже так поступала… И все их владения — один крохотный остров посреди болот! Не представляешь, что тут летом творится… а они жили, суда строили…

— Зачем же мы их потащили?

— Сначала со злости! Потом я подумал, что они могут быть полезны…. Там, ниже, увидишь потом, есть на тракте место, где они могли бы наладить хижины, почистить территорию… Только сейчас, вот, начинаю сомневаться…

— Наверно впервые с тобой согласна, Мроган… Сначала тоже готова была убить всех до одного, а теперь смотрю на детишек… А Вы что скажете, принц?

— Скажу, что по большому счёту мы вмешались в дела чужого государства… Неважно, сколь велико племя, но официально…

— Да, ладно тебе, Верт! Они напали как бандиты! Сейчас плыл бы вниз связанным тюком, на продажу, по-другому говорил бы…

— Почему, бандиты?.. Нечего было лезть напролом! Мы-то сами, тоже хороши!.. Уши развесили… Даже дежурные слезли с плотов! Не воинский отряд, а толпа какая-то! Вспоминать противно!

— Ну, и чего ты посоветуешь?

— Если бы знал, давно бы высказал… Только и впрямь, глупость получается… Ты ещё налови в Хассании хассанов и привези падишаху, то-то он обрадуется… Чушь какая-то…

— Ты забыл, что по общему соглашению вартаки выдаются правителям?

— Но эти не вартаки! Они за тобой не ходили, сам приплыл!… И как ты себе представляешь это "переселение"?! Да они, через восьмушку, облапошат весь тракт и, несмотря ни на что, вернутся назад! Ты что, следить, что ли будешь за каждым?! Их больше двух сотен! Почти как в твоём городе! Не станут голубые батрачить, на кого попало, у них гордости не меньше, чем у нас с тобой!

— Тогда давай, хотя бы остановимся. Ночь пройдёт, посмотрим…

— За ночь они развяжутся… Дети без верёвок, помогут… найдётся и чем разрезать… Ночью не углядишь…

— Верт! А чего же ты раньше молчал?!

— Потому и молчал, что до сих пор не знаю, как быть!

— А чего там не знать?.. Отпускать надо… Кайтар!! Ты, ты! Иди-ка сюда!….. Мы тут подумали… Давай отпустим Рыб?… Всё равно от них никакого толка внизу не будет… Зря мы их согнали… Ну, проучили и хватит, может быть?

— Ты, Мроган, мечешься, как это самое… То прогонять, то отпускать… Мне, лично, они до фонаря…

— Ну, тогда остановимся, чего зря гонять, отдохнём, подумаем?..

— Подумать никогда не вредно.

Пашка посылает вверх из лука несколько горящих прутьев, поджигая их в очаге. Первыми срабатывают наши, сзади слышно бульканье якорных камней, прослабленные верёвки между плотами натягиваются, кто-то падает, от неожиданного толчка, только потом спины в лодках впереди нас заменяются повёрнутыми голубыми лицами гребцов с недоумённым выражением. Звуковая команда проходит по цепочке вперёд, к самой передней лодке. Всё! Наконец-то сушат вёсла. Но некоторое время мы все продолжаем ползти вниз, якоря не в силах сдержать всё скопище плавсредств, это же просто булыганы, без зубьев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});