Дети Сиспилы - Александр Абердин

После плотного обеда они вернулись в ванную комнату и Лулуаной вместе со Стосом еще несколько часов занималась изучением внутренних органов девушки и приводила в действие остальные потроха скелетозы. Кое-какие органы, явно, нуждались в полной переделке, а другие получились вполне жизнеспособными. Именно этим они и занимались весь февраль и март месяцы, порой работая по десять, двенадцать часов вместе с Эллис, а потом ещё и несколько часов самостоятельно. Девушка была настроена самоотверженно, а потому им частенько просто приходилось гнать её из ванной комнаты.

Не смотря на о, что Эллис никогда не оставалась без внимания своего бой-френда, ей очень понравилось ежедневно получать удовлетворение от Лулу, хотя она прекрасно осознавала и отдавала себе отчёт, что это такое. Все трое делали вид, что так оно и есть на самом деле, но это была всего лишь невинная игра, которая вскоре должна была закончиться. Поначалу Стоса удивляло это и даже пугало, но вскоре он понял в чем здесь причина. Его бывшая любовница даже влюбившись в Костю и начав жить с ним, всё ещё продолжала желать его как мужчину и он уже ничего не мог с этим поделать.

Нравоучения и нотации были здесь бесполезны и ему оставалось надеяться только на то, что эта девушка проявит благоразумие и не станет, в дальнейшем, делать попыток вернуться к нему хотя бы на одну ночь. Впрочем, просчитывая такой вариант на будущее, он не видел в этом ничего ужасного. Мало ли чего не случается в жизни, полюбила парня, разлюбила, вернулась к прежнему любовнику. В конце концов он решил, если эта красотка повесит чайник своему бой-френду, а его самого, в свою очередь, бортанет Лулу, сбежав от него на Сиспилу, то тогда и он поступит, как самый последний эгоист.

Ну, а пока что он прилагал все усилия к тому, чтобы арниса обрела тело. Присутствие Эллис, несомненно, существенно облегчало их задачу, но она все никак не могла понять, почему Стос продолжает таскать на себе скелет без мышц и кожи, с подвешенными к нему внутренностями. Однажды, во время завтрака, она, в двадцать какой-то раз задала Стосу совершенно глупый, на его взгляд, вопрос:

— Стасик, когда же я увижу настоящую Лулуаной, а не этот дурацкий скелет?

До этого дня он отвечал на все вопросы подобного рода какой-либо шуткой, но тут, почему-то, разозлился и сердитым голосом поинтересовался вслух у самого себя:

— Господи, ну, почему это меня угораздило выбрать для этого дела будущую дипломатиху, а не будущую врачиху?

Эллис обиженно насупилась и огрызнулась:

— Я вовсе не собиралась становиться дипломатом и училась на факультете международной журналистики.

Стос не унимался и продолжал кипятиться, громко ворча:

— Да, какая разница? Дипломатчица, журналистка, всё один черт ты не можешь никак понять очевидного, Эллис. Пойми же, дорогая моя, здоровье человека на девяносто девять процентов зависит от того, как работают его внутренние органы, ну, и ещё мозг и нервная система. Милая, твоя круглая, сахарная попка, все эти твои обалденные сиськи и красивые ручки с ножками не имеют никакого отношения к твоему здоровью до тех пор, пока ты их не поранишь. Зато энергии они жрут раз в пять больше, чем вся твоя требуха. Тебе что, не ясно до сих пор, что сиськи-письки Лулу ещё не скоро понадобятся, а вот прежде чем я их выращу, у меня у самого задница отвалится. Понимаешь, моя милая, но ужасно глупенькая девочка, мне будет намного легче, если эта скелетозина, которая и мне уже осточертела своим скрипом и грохотом, сначала начнёт дышать и получать жидкую пищу, как грудничок, через трубочку. Ведь у неё уже есть трахея, пищевод, гортань и даже нёбо. Я готов терпеть любые неудобства, когда она начнет писать и какать через трубочки. Это куда лучше, чем кормить одним желудком два взрослых организма. Да, к тому же Лулу сначала должна научиться управлять своим телом, а уже потом переписать на его мозг своё сознание и память, чтобы стать человеком, а не арнисой. Нет, всё, что в неё заложено эволюцией Сиспилы, в ней так и останется, ведь мы, люди, вырабатываем энергии куда больше, чем арнисы, которые получали её от солнца их мира. Ну, что, ты поняла, наконец, мою логику.

Эллис пристыжено опустила голову и со вздохом сказала:

— Боже, Стас, какой же ты вредный. Неужели тебе сразу нельзя было рассказать мне об этом? — Улыбнувшись, она подняла на него свои голубые глаза и, бросив взгляд на часы, вдруг, громко закричала — Ой, Стасик, сейчас ведь нас будут показывать по телеку! Быстро поехали в гостиную, я хочу посмотреть на себя на большом экране!

Вскочив со своего стула, она развернула его каталку и со всех ног помчалась к домашнему кинотеатру. Включив громадный проекционный телевизор, имеющий цену роскошного лимузина, Эллис быстро настроилась на нужную программу и минуты через три началась какая-то утренняя музыкальная передача для молодёжи. Хотя это был не самый выгодный эфир, вся передача целиком, а это было целых сорок минут, была посвящена новой московской рок-группе "Здым" и на запись были приглашены все здымовцы, кроме совершенно не импозантного, а потому абсолютно лишнего Изи.

Передачу вели молодые парень и девушка, которые сделали сначала короткий обзор главных подвигов "Здыма", в числе которых были уже три альбома и гастрольная поездка в Питер, где они выступили восемнадцать раз и каждый раз собирали аншлаг. Правда, в зале они выступили только три раза, а всё остальное время отработали в ночных клубах, но и этого вполне хватило для того, чтобы чуть ли не во всех питерских газетах написали о "Здыме" хотя бы два десятка строк.

После этого ведущие попросили Резину представить всех членов его группы и он начал, почему-то, с Бочулиса, которого окончательно приколотила длинными и крепкими гвоздями к их клану Магда. Его он назвал человеком, благодаря которому их легко узнать в любой толпе. После этого были представлены все остальные члены группы и последней в этом списке оказалась Ольхон, без которой, по его словам, вообще не было никакого "Здыма", ну, а уж самого последнего, его самого, представила вся группа, которая на вопрос девушки, а кто же в группе он, они дружно заорали: — "Резина!".

После этого была устроен премьерный показ сначала двух первых клипов подряд, а потом, вперемешку с нарезкой, заснятой в московских и питерских клубах, ещё трех клипов. Первый клип, в котором Ольхон и Ульта обнаженными купались в озере, а потом пели, освещенные пламенем костра, Стосу понравился, но больше всего он обалдел от пятого клипа, в котором белый шаман Вилли вместе с Ольхон и Ультой, одетый в меха и с бубном, камлал вокруг костра и вгонял в транс добрую сотню простых русских мужиков и баб, севших в круг на сжатом ещё по лету поле, а в ноябрьском небе кружились редкие первые снежинки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});