Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев

class="p1">— Я закончил настройку телепорта. Мы можем сегодня же ночью покинуть Замок.

— Вдвоём?

— Да. Надо спешить. Демон ходит за мной по пятам, кажется чего-то подозревает… Мне нужно знать — ты согласен или нет. Да или нет?

— Конечно, да! Но…

— Но?..

— Я считаю, что мы должны взять с собой Паскаля.

— Ты говорил ему?

— Нет. Я обещал вам, что никому не скажу. Но, мне кажется, он согласится.

— Чем больше людей вовлечено, тем выше вероятность провала. Если нас схватят, в следующий раз сбежать будет гораздо труднее. Ещё раз — ты со мной?

— Да, — тихо ответил Артур.

— Тогда сегодня ночью ты должен быть в мастерской. По лестнице иди осторожно, не буди Демона. Всё! Жду тебя в полночь.

— Как я узнаю, когда будет полночь?

Адам снял с руки часы и сунул их Артуру в карман. Пару минут они прогуливались молча. Артур задумался. По нему было видно, что что-то тяготит его. Наконец он сказал:

— Мне кажется, мы с Паскалем близки к тому, чтобы стать друзьями. Мне не хочется оставлять его здесь.

— Паскаль — хороший малый, но он болен, — понимающе кивнул Адам. — Я наблюдаю его уже год, что нахожусь здесь. Молодая жизнерадостная энергия чередуется с приступами депрессии, как прилив и отлив. На него трудно положиться, поэтому я не хочу брать его с собой.

Потом они прошли в комнату Адама в Замке. Это была такая же комната, как у Артура, только в западной башне. На входной двери белой краской была нарисована цифра восемь.

Они зашли в комнату. Артур огляделся — комната была очень похожа на его комнату. Только слышался какой-то мерный гул. Видя, как Артур озирается в поисках источника шума, Адам кивнул.

— Прямо под моей комнатой, в подвале, работает дизель-генератор. Аж пол вибрирует. Это меня здорово раздражало, пока я жил здесь. Тебе повезло, что твоя комната в другой башне Замка.

Пока Адам разбирал свои вещи, Артур подошёл к книжной полке и стал рассматривать книги.

— Я у себя нашёл, — сказал он, — одну забавную книгу. Называется — «Собрание возможных миров». По вечерам читаю её.

— Ну и что пишут?

— Разные представления людей о том, как устроен мир.

— А он устроен? По-моему, проблема как раз-таки в том, что он не устроен…

Артур мысленно согласился. Он сел на стул возле столика, посмотрел на Адама и спросил:

— Адам, а как вы относитесь к «Сокровенной Книге» Паскаля?

— Да ерундой он занимается. Лучше бы манускрипт Войнича расшифровал.

— Ну! — это ему не интересно. Все уже сошлись на мнении, что это средневековый учебник фармакологии. Паскаль ищет книгу Бога, хоть и не считает себя верующим… А разве учёные, со своей «Теорией всего», не ищут то же самое?

— Знал бы ты, сколько было на моей памяти этих «Теорий всего»! Они надувались и лопались, как детские шарики.

Артур взял с полки затрёпанную книжку «Туманность Андромеды» Ефремова.

— Читаете нашу фантастику? Наверно забавно для вас?

Адам посмотрел в его сторону и улыбнулся.

— Мне нравится фантастика. Она поднимает настроение. Её нельзя читать без улыбки. Это единственный вид литературы, который меняет со временем свой жанр. Из научно-фантастической она становится юмористической.

— Что, так всё плохо? — с иронией вопросил Артур.

— Люди летят в звездолётах, воюют с инопланетянами, по-прежнему влюбляются и рожают детей… Конечно смешно… Будут и звездолёты, и другие миры. Вот только летать в этих звездолётах будут уже не люди.

Артур рассеянно стал листать книгу.

— Можно серьёзный вопрос? — спросил он.

— А до этого все были несерьёзные? — улыбнулся Адам. — Конечно можно.

— Есть ли у человека душа? Пусть не бессмертная, но душа? Или человек, как считает Андрон, — биологический механизм?

Адам задумался.

— Это вопрос из разряда — есть ли на свете Бог? Оба возможных ответа недоказуемы… Душа… Как по-твоему — есть душа у животных, у птиц, у рыб?

— Иногда мне кажется, что есть.

— А у компьютера, который обыграл чемпиона мира по шахматам?

— Нет! — возмутился Артур. — Компьютер — это железяка, как говорит Сократ про ноутбук Паскаля. Станислав Лем сказал: «компьютер, обыгравший чемпиона мира, не знал, что он играет в шахматы, и не знал, что он выиграл».

— Вот-вот… — покачал головой Адам. — Сэйны, сменившие людей и эмэнов, — это те же компьютеры, только с руками и ногами. Они не знают слова «душа». А те немногие из них, кто изучал историю человеческой цивилизации, знают, что это одна из человеческих иллюзий.

— Самое печальное, что формально Андрон прав, — продолжил он. — Даже в ваше время, это хорошо видно по тому, как искусственный разум начинает обгон человека. Компьютеры уже сочиняют музыку, пишут стихи, водят машины, играют в шахматы и го. Многое они уже делают лучше человека. Со временем, они будут всё делать лучше человека. Человек в этом мире станет не нужен. Он будет сопротивляться, но он обречён. Он погибнет не потому, что злой искусственный разум его поработит, он погибнет потому, что станет ненужным, — бесполезной вещью, без которой в мире можно обойтись… Компьютеры лишают человека, придуманного им, божественного происхождения. Они ставят его в ряд вещей, и в этом ряду человек сильно проигрывает в сравнении. Компьютеры не стесняются того, что они вещи. Они доказывают человеку, что и он — вещь, и вещь бесполезная… В этом есть какая-то ирония. Надо было создать искусственный разум, чтобы он доказал тебе, что ты такой же, только хуже.

— Вы не считаете себя личностью? — растерянно спросил Артур.

— Я-то как раз считаю… Наука не считает меня личностью.

— Тогда к чёрту эту науку!

— Вижу живого человека, — засмеялся Адам. — К чёрту послать науку не легко. Мы сильно зависим от неё.

— Для науки человек уже не является «чёрным ящиком», — продолжил он. — Она готова рассчитать человека, как биологический механизм, показать, как сигналы органов чувств трансформируются в биокомпьютерном мозгу в ответные сигналы, которые мы, ничтоже сумняшися, считаем проявлением своей свободной воли. Наука уже свергла человека с его постамента создания Божьего, с уникальной душой и правом на бессмертие оной. Единственное, что остаётся человеку, это послать науку к чёрту. Можно вежливо: «вы, госпожа Наука, конечно умная тётя, и мы прислушиваемся к вашим советам, но насчёт нас вы, ей-богу, заблуждаетесь».

— Человек нормальный, — продолжил он, — про Андрона не говорим, до конца будет сопротивляться мысли, что он — биологический механизм. Признание себя механизмом, для человека равнозначно самоубийству. Никому не интересны переживания какого-то «механизма»… Человека делают его иллюзии, его вера. Никуда не уйти от веры. Это может быть вера в одно, в другое, в пятое-десятое, но без неё не