Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Что произошло? — это всё, что он смог выдавить из себя, настолько сплелись в нём тысячи вопросов и пугающих мыслей.

Его возвращение из первобытного состояния нориуса оказалось стремительным и всепоглощающим. Он не мог не окунуться в водоворот из чувств, из ощущения массивности того, что делает живое живым. И на таком контрасте казалось, что они поменялись местами.

Глаза Селесты заволокло туманом из серебра, а на кончиках пальцев возникли совсем тонкие нити ариуса, которым она провела по своему лицу, снова убеждаясь какой полноводной рекой разлилась белая тьма по венам, по сосудам её сердца.

Впервые девушка осознала, что в силе нет оттенков добра или зла. Нет слова справедливости, карающей длани праведности и непогрешимости. Ариус был просто составной частью основы этого мира. Это люди наделили его свойства сиянием доброты и мира, также как и нарекли нориус тьмой и злом. Но, в сущности, они не были ни тем, ни другим.

— Я убила своего брата.

Произнесённые слова камнем упали в безмолвие этой всепоглощающей пустоты. Они покачнули едва обретённое равновесие, и Селеста наклонилась, прикладывая руки к животу, пытаясь удержаться и не нырнуть ещё глубже в пустоту.

От вставшего рядом Никлоса она отшатнулась, выставляя руку, чтобы не дать поддержать себя, чтобы не дать ему сказать хоть слово поддержки, утешения или любви. Она не могла позволить ему даже взглядом оправдать свершённый поступок. Селеста знала, что если увидит хотя бы что-то, то уже ничто не сможет остановить её от распада личности. И Никлос, каким-то шестым чувством, понял это и застыл, удерживая новую лавину вопросов.

— Так ты вернула себе ариус.

— Эльфы уходят. И забирают с собой мою семью. Это должно было остановить Ктуула, но он придумал, как убедить меня найти способ забрать ариус. Он будто знал наперёд, что ты не сможешь похитить ребёнка, а я буду способна… — девушка запнулась и подняла голову, холодом обжигая Ника. — Оправдание. Я была под воздействием Ктуула. А ведь он даже не сказал, что именно сделает, если я не заберу ариус. Только обещание. И я купилась на это. Придумала способ. Даже надежду изобрела и всё сработало. Ариус у меня и я воскресила Кирста. Вот только цена…

— Оказалась твоей душой. Чтобы Ктуул получил выхолощенный ариус ради возрождения Демона. Он знал, что нет иного способа вернуть эту силу. Я никогда не посмел бы принудить тебя.

Селеста вымученно улыбнулась. Её лицо — бледное как смерть казалось призрачным в месте серых тонов. Слишком мёртвым, как если бы она сама умерла изнутри.

— Я не выйду наружу. Здесь легче дышать. Легче нести это бремя. Ты получил то, что хотел. Я всегда буду рядом с тобой. Как и он. Мои родные скоро покинут этот мир, но… ты же сможешь убедить его не трогать нашу планету? Я знаю, это чудовищно, но и я сама чудовище, поэтому… во вселенной столько иных ожерелий…

Ник не сдержался и схватил её за запястья, выкручивая руки, отчего она испуганно ойкнула, но не попыталась вывернуться, оставаясь безвольной, поникшей. Пустой.

— Прекрати. Как ты можешь сдаваться сейчас?! Как можешь сдаваться после той цены, что уплатила? Ктуул знает тебя? Брехня! Он ничего о нас не знает! Выжил или не выжил ребёнок — неважно! Теперь мы можем остановить его.

Сжав сильнее, Никлос заговорил проникновенным голосом, пытаясь поймать ту тональность, что вытянет девушку из той апатичности, что засасывала её как в трясину:

— Я знаю, как это сделать, но ты нужна мне. Настоящая ты. Которая не сдаётся. Не ломается. Сопротивляется до конца! Ты столько раз проигрывала, столько раз оказывалась на земле, но раз за разом поднималась! Это качество — важнее прочих. Ты не сдаёшься. Сэлли, пожалуйста, не сдавайся сейчас. Закрой все эти чувства в сундук и затолкай его куда подальше! Соберись! Если сейчас мы не победим — то для нас всё будет кончено.

Селеста тупо смотрела на Никлоса и пыталась понять, о чём он говорит. Отчаянно ныли руки — в местах соприкосновения вилась тонкая дымка нориуса и льнущей к ней ариус. Тогда Ник встряхнул её, приближая к себе:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты знаешь его. Знаешь, что он уничтожит этот мир, потому что это в его природе. И тогда твоя преступная жертва потеряет смысл. Ведь мост не сработает. Они или умрут, пытаясь пройти по нему, или останутся здесь.

Кто стоял перед ней? Король, оставивший престол? Мужчина, жертвующий миром ради своих желаний? Человек, выбравший тьму, так как от него отвернулся свет? Или же тот, кто, несмотря ни на что, стоял на своём, держась за то немногое, что осталось в нём своего?

Перед глазами Селесты вновь замелькали кадры из воспоминаний Клэрии, она как будто нырнула в «кино», которое так восхищало молодую волчицу, прежде чем девушка попала в этот мир. Кино, в котором Селеста видела Карга. Видела и слышала его, как если бы он стоял рядом. Как много Ник осенью прошлого года перенял от своего далёкого предка? Не зная, он копировал его, и Карг воплощался в нём с ужасающей ясностью.

В человеке, стоящем перед ней, не было ничего от Карга. Это был Никлос. Такой, каким он был до встречи с ней. До того, как яд проклятия начал действовать. Его суть, прошедшая через мясорубку бездны. И если он, после всего, выстоял и готов бороться до конца, как она может сдаться? Как она смеет сломаться, когда совсем недавно была уверена в себе как никогда?

— Что мы должны сделать?

Глава 21. Координация душ

Никлос и Селеста

Вынырнув обратно в мир, они разлетелись в разные стороны, как перевёрнутый магнит. Селеста упала на колени, впиваясь пальцами в почву, покрытую тонким слоем снега. Стояла зима посреди весны. Холод держался в воздухе, однако рассвет уже топил лёд в тонкие реки, открывая перед ними бескрайное поле мёртвой земли.

— Куда делась Мора? — первым делом спросила Селеста, вставая и отряхивая платье, пошатываясь, как если бы до этого спала долгим сном мертвеца. — Она же была в наших руках!

Ник, поднимаясь следом, сумрачно огляделся и понюхал спёртый воздух, в котором стояли такие явные ноты ахийских тварей. Ему казалось, что он уничтожил их всех. Однако сразу стало ясно, что его действия ранили по большей части природу. Она буквально рассыпалась на их глазах под равнодушным красным светом небесного светила. Краски выгорели до черноты, запеклись в хрустящую корочку и пейзаж кругом напоминал последствия схода лавы после мощного извержения. В воздух, вместе с остатками снега, поднимались легчайшие пылинки пепла, разнося кругом горечь от гибели долины Винцель.

Видимо Селеста осознала, где именно они находятся. Это было дно озера, потерявшего воды за одну ночь. То самое место из детства, где Селеста когда-то бывала с отцом и Артаном. Место её спокойствия. Однако девушка подавила в себе скорбь, отправляя её туда же, где разместилась печаль от содеянного. Эти эмоции нужно держать под замком, иначе ей не пережить грядущее.

— Видимо, сбежала.

Что-то поменялось в некогда обжигающих отношениях. Невидимая полоса пройдена и теперь они воспринимали друг друга на равных. Они держали в себе запертыми неспокойные грехи, которые уравнивали их веру в собственные силы. Больше никаких полумер, намёков и тайных помыслов. Переступив через прошлое, оба готовились к тому, что грядёт.

Селеста, словно очнувшись, вынырнула из тёмного мысленного омута и повернулась к Никлосу, задумчиво оглядев его с ног до головы. Приняв решение, встала напротив, быстро накладывая руки на его лицо. Он даже не успел возразить, как прошла судорога в местах, где от её пальцев отделился ариус и одной прохладной волной пронёсся по шрамам, ранам, задевая глаза, выправляя и залечивая, казалось непоправимый ущерб.

— Так будет правильно, — спокойно заявила девушка, осматривая совершенно чистую кожу.

Она ненадолго задержала руку, чувствуя горячку его щёк, а потом отпустила, неловко скрещивая руки на груди.

— Спасибо.

Дальше, не сговариваясь, они взмыли в воздух и направились в сторону, где чувствовалось возмущение воздуха, где трещали искры и поднимался серый дым. Они шли за Морой.