Мекленбургский дьявол - Иван Валерьевич Оченков

с обращенного к нам борта не осталось гребцов, но тяжелая мавна крутилась на месте, как будто желая удержать нас на траверзе.

— Табань! — крикнул я. — Вертятся, так черт с ними, пусть вертятся!

И пушки загрохотали с новой силой. Но пока мы хлестались с турецким флагманом, в не менее отчаянной схватке сошлись галеры. Больше всех не повезло каторге попавшей под атаку брандера Теодоракиса. Огонь охвативший фелюгу быстро перекинулся на вражеский корабль и, несмотря на отчаянные усилия собственной команды, скоро тот заполыхал погребальным костром. Сообразившие, что справиться с огнем не получится, многие матросы принялись прыгать в воду, стараясь отплыть как можно дальше. Скоро огонь добрался до крюйт-камеры и грянувший за тем мощный взрыв, раскидал в разные стороны обломки.

Но две оставшиеся каторги, несмотря на то, что остались в меньшинстве действовали более удачно. Активно маневрируя, они вели артиллерийскую дуэль с тремя нашими галерами, и тут у более опытных турок выявилось некоторое преимущество. Ни разу не подставив свои борта под удары наших грифонов, умело маневрирующие османы сумели несколько раз удачно поразить наши корабли. Те же, теряя время и делая ошибки, раз за разом подставляли борта под все более точные выстрелы османов. В итоге одна из наших галер потеряла управление и кое-как отошла в сторону.

Приободрившиеся турки усилили натиск, заставляя пятиться своего противника. Что же касается трех остальных наших галер, еще совсем недавно бывших турецкими, то их командиры и экипажи растерялись и никак не участвовали во всеобщей свалке. Учитывая их неопытность, возможно, это было и к лучшему, но этим сумел воспользоваться турецкий реис, на той каторге, что с самого начала отстала от своих основных сил.

Пройдя под берегом, османы неожиданно подошли к нашим новичкам и обстреляли их из пушек. Те сначала попытались развернуться в сторону противника, но из-за неопытности едва не столкнулись между собой, а потом и вовсе рванули в разные стороны. Почуявшие слабину турки, тут же погнались за одной из них, и скоро сумели нагнать. Воспользовавшись тем, что никто не пришел на помощь своим товарищам, они сначала шпироном разбили весла с левого борта, обездвижив своего врага, а затем подошли вплотную и бросились на абордаж.

Напрасно, пытавшийся навести порядок, мекленбуржец Карл Райбек размахивал шпагой и надрывал горло. Охваченные паникой подчиненные не слушали его. Одни в поисках спасения бросились вниз, другие выпрыгивали за борт и тут же тонули под тяжестью доспехов и амуниции. Казалось, еще минута и все кончено. Турецкий корабль, сражаясь один против трех, выйдет победителем и захватит приз. Но тут нашла коса на камень.

Сидевшие на веслах галеры вчерашние рабы, сообразили, что дело плохо, и не захотели возвращаться в неволю. Подхватив выданное им холодное оружие, они высыпали на палубу и в отчаянном порыве бросились на не ожидавших контратаки янычар.

Началась рубка. Топоры, чеканы, сабли все шло в дело. Клинок звенел о клинок, то и дело гремели выстрелы, со всех сторон раздавались яростные крики и жалобные стоны, но никто не отступал и не давал пощады.

Несмотря на огромные потери, гребцы почти сумели очистить палубу от противника, но не желавшие мириться с неудачей турки палили по ним из ружей и фальконетов, а затем снова и снова бросались вперед. Неизвестно, сколько это могло продолжаться, если бы турки внезапно не прекратили атаку, вернувшись к себе на борт.

Нарядная и внушительная в начале боя мавна, давно превратилась в чадящее, дырявое корыто, едва держащееся на волнах. Лишившись двух мачт, с разбитым рулем и изрешеченными бортами, она медленно дрейфовала по заливу, но ее канонирам время от времени все-таки удавалось стрелять в нашу сторону и нельзя сказать, чтобы мы не несли урон. По всей видимости, «Святая Елена» со стороны выглядела немногим лучше. Грот-мачта осталась без стеньги, такелаж изорван в хлам. Борта побиты, хоть и не так сильно как на противнике. Добрая половина артиллерии не действует, но оставшаяся упорно продолжает садить по турецкому флагману.

Едва не задохнувшись от злости, я хотел было уже пойти на абордаж, когда ничего не упускавший Петерсон, указал мне, что творится с нашими галерами. Судя по всему, им угрожал полный разгром, на что я никак не мог пойти.

— Черт с ними, и так никуда не денутся, — устало махнул я рукой. — Пошли на выручку. Весла на воду.

— Ветер сменился, — заметил шкипер, показывая на развевающийся над нами вымпел.

— Тогда поднять паруса, — согласился я, сильно покачнувшись.

— Вы ранены, ваше величество? — обеспокоенно спросил подскочивший ко мне второй помощник.

— Пустяки, — отвечал я, закашлявшись от разъедавшего легкие порохового дыма. — Вперед, надо поддержать своих.

— Они уже и так уходят, — покачал головой норвежец, — пока не починим такелаж, нам за ними все равно не угнаться.

— Ладно, — вынужден был согласиться я. — Поле боя все равно за нами. Вражеский флагман тоже никуда не уйдет. Ну и добыча в порту…

— А вот это вряд ли, — снова подал голос Ян.

— Что ты имеешь в виду? — слабеющим голосом поинтересовался я.

— Видите пожар в порту? — вопросом на вопрос ответил Петерсон. — Кажется, один из брандеров все-таки достиг цели.

С трудом повернув голову, я увидел, как над скопившимися в гавани судами поднимаются столбы дыма и языки пламени. По всей видимости, мой шкипер был прав. Увидев, что начинается бой, местные поспешили покинуть свои корабли и укрыться на берегу. Так что когда к ним подошла пылающая фелюга, тушить пожар было некому. Огонь перекинулся сначала на один корабль, потом на другой и скоро все они были охвачены всепожирающим пламенем.

В этот момент, начинавшее мутиться сознание, окончательно покинуло меня, и я без сил опустился на руки подскочивших офицеров.

— Государь ранен! — было последним, что я услышал.

Глава 13

Говорят, что самая невыносимая пытка это когда на темя жертвы равномерно капает вода. Сам я пытки не люблю и не особо одобряю, но в Земском и Разбойном приказах, конечно, людей на дыбу подвешивают только так. И кнутами бьют, и огоньком могут припалить, но вот чтобы так кап-кап-кап… да что же это такое?!