Спасти темного властелина - Владимир Мясоедов

– Не надо, – сердечно попросила его волшебница, стирая с лица брызнувшую на нее кровь. Оказавшегося неподалеку дварфа пробил здоровенным зазубренным гарпуном жировик, а после поднял над головой, словно ужасный и стонущий от боли флаг. Целый фонтан алой жидкости из громадной раны окропил собою десятки сражающихся. – Я против! К демонам романтику, лучше приставай ко мне как раньше! А сейчас прекращай заниматься ерундой и давай выбираться отсюда!

– Как прикажешь, леди, – изящно поклонился Тимон, как бы невзначай хватая эльфийку за поясницу и заставляя согнуться вместе с собой. Плевок едкой жижи едва-едва разминулся с частично седыми волосами. – Тогда хватит болтать и вычерпывать из себя силу до донышка, начинай шевелить своими булками! И если мне покажется, что они колыхаются недостаточно быстро, то я оставляю за собой право шлепнуть по ним рукой! Своей! Или нет, лучше вон той, лежащей у наших ног… Или той, несколько правее, на мизинце которой осталось какое-то интересное золотое кольцо с большим камнем… Ах, нет, он фальшивый…

– Извррращенец! – прорычала Фиэль, находясь уже на полпути к лесу. Впереди нее отступали Мал и тот самый верзила в рогатом шлеме, а потому ближайшая нежить находилась в несколько расчлененном виде. – Не смей ко мне приближаться!

– А я и так уже рядом! – нагло прогудели ей в тыл и отвесили полноценный шлепок. Правда, прислушавшись к тактильным ощущениям, эльфийка с облегчением констатировала, что пока для этого была использована собственная рука гоблина. А после испугалась, потому как этот факт ее успокоил.

Глава 20

Мутный изумруд, закрепленный в серебряном браслете, хрупнул и покрылся сетью трещинок. Гоблин простонал сквозь зубы и откинул голову на грудь эльфийки. Та издала какой-то сиплый звук, нечто среднее между стоном и храпом. Но не проснулась.

– Все, – констатировал Строри, с сожалением взирая на целительный артефакт. Последний из тех, которые еще как-то работали. – Теперь его только на переплавку.

– Ну вот, хорошую штуку сломали, – гоблин переложил голову с одной мягкой подушечки на другую. Руки его продолжали цепко сжимать ставшее враз не таким уж и ценным украшение. Фиэль не возражала. После того как ей пришлось устраивать натуральный лесоповал, чтобы замедлить погоню нежити, волшебница элементарно упала в обморок. Который плавно перерос в здоровый сон. Сотворение из мирных деревьев энтов в большом количестве вымотало Златокудрую донельзя. – И дорогую, наверное.

– Зато с ее помощью целых пять тяжелораненых смогли полностью излечиться, – безразлично пожал плечами дварф, не испытывающий пиетета перед артефактами. Ремесленники Холма могли наделать подобных чуть ли не в любом количестве. И не делали этого, лишь чтобы не сбить цены на свою продукцию. Даже война с нежитью не изменила правил распоряжающихся там всем и вся гильдий и кланов. – А не заполни мы ее принудительно, она могла бы работать еще лет сто. Но спасая лишь одну жизнь в неделю.

– Да, вещи должны служить людям, а не люди вещам, – спокойно кивнул жрец, который и являлся хозяином сломавшегося амулета. – О людях это я в широком смысле. То же самое относится к представителям любой расы. Пойду к своим, сейчас многие растеряны и напуганы. Не могу унять боль от их ран физических, так хотя бы начну врачевать душевные.

– Гоблины бы с тобой не согласились насчет того, кто кому предназначен, – качнул головой вслед уходящему человеку Мал, наблюдая за расстроенным Тимоном. Когда другие маги валились с ног, не успев восстановить и десятую часть сил, зеленый коротышка уже полностью отдохнул. И даже успел ободрать с лица часть ужасно выглядевших и вонявших струпьев, из-под которых лезла здоровая кожа. Именно поэтому Фиэль и заставила его заряжать артефакты, которые немедленно пускали в дело. А когда они опустошались, их снова наполняли силой. Пока артефакты не ломались, не выдержав потока грубой чужеродной энергии. – И дварфы некоторые тоже. Самые жадные.

– Ты на кого намекаешь? – воинственно встопорщил бороду Строри. Полусотника минувшая битва только раззадорила. Просто потому, что ужасающего разгрома он не помнил. Ему жировик саданул старым кузнечным молотом по голове, отправив в бессознательное состояние на несколько часов. Шлем и толстые кости дварфийского черепа спасли Строри жизнь сначала, а подхватившие своего командира при отступлении верные подчиненные потом. – Мы все свои целительские штучки отдали на общее дело! И даже парочку боевых зарядили, наплевав на риск их детонации!

– Просто большее их количество не согласился напитать мной я, – заметил гоблин. – Вы-то артефакты себе и новые добудете, а вот запасного меня как-то нигде не лежит. Хм. Вернее, лежит, но потом вряд ли мы с вами еще увидимся.

– Цыц ты! – осадил его Мал. – Вокруг же чужие!

– И че? – скептически глянул на громилу Тимон. – Все вымотались настолько, что я могу объявить себя верховным ханом Огненной Орды. Никто не услышит. А услышит, так не поймет. А поймет, так попросит поделиться травой, от которой так классно отдыхается.

Фиэль Златокудрая всхрапнула. Если бы ее разбудили, она бы согласилась с каждым словом. И была бы готова на что угодно в обмен на то, чтобы ей позволили еще немного поспать.

Одна из уцелевших подчиненных эльфийки подошла к компании и совершенно неизящно плюхнулась на землю. Да еще и старчески закряхтела при этом.

– Из нашего отряда уцелело тридцать пять эльфов и девять дварфов. Хорошо, что большая часть народа осталась либо на лесозаготовках, либо повезла к нашему основному лагерю припасы. Иначе потерей двадцати одного новобранца и восьми ветеранов мы бы не отделались. Всего из лап нежити вырвалось куда больше наемников, чем мне казалось изначально. Целых триста одиннадцать бойцов, чуть больше четверти от всего количества угодивших в засаду. – Лонари Серебряный Цветок задумалась, а потом поправила саму себя: – Триста восемь. Трое умрут в ближайшем будущем. Я вообще не понимаю, как они до сих пор смогли остаться в живых. У одного сквозное ранение головы, какое-то заклятие некромантов умудрилось прошибить ее навылет. Второй потерял почти всю кровь и кишки, кроме тех, которые смог утащить с собой в руках. С последним вообще настоящие чудеса творятся. Простой крестьянский парень, до прошлого года мирно пахавший землю, до сих пор умудряется звать маму, лишившись сердца. Его ему просто вырвали вместе с парой ребер! Целители, которые на ногах-то не стоят, теперь вокруг данного феномена хороводы ползают, пытаясь понять, как такое вообще возможно.

– Скажи им, чтобы бросили маяться дурью и поискали сердце справа, – буркнул гоблин. – Иногда бывают такие аномалии. И пусть на некромантию проверят. Может, парень восстал высшим умертвием и умудрился не заметить этого?

– Думай, что говоришь, лягушкин сын! – попыталась обжечь коротышку взглядом эльфийка, негодуя от того, что он использует ее командира в качестве подушки. Гоблин, впрочем, продемонстрировал изрядную толстокожесть и лишь лениво скосил на рейнджершу один глаз. – На темную магию с таким ранением его проверили в первую очередь. Ничего! В смысле, ничего такого. Рана, от которой надо умереть на месте, есть. А ее обладатель все равно живой.

– Когда мы шли прямо в лапы к ждущим нас тварям, тоже никто и ничего не обнаружил, – малоэмоционально произнес гоблин, подцепляя ногтями один из струпьев на лице и начиная медленно его тянуть. – Между прочим, за этот косяк Фиэль с тебя еще спросит. А я спрошу с нее, причем крайне жестко, может быть, даже жестоко и с привлечением дополнительных специалистов. Скажем, Сури, когда мы наконец вернемся в наш поселок. Кому еще было искать закопавшуюся в землю нежить, как не друиду? Разве только рейнджеру, способному увидеть следы засады. Пауки могли вырыть ямы и забросать жировиков дерном. Но я готов сожрать собственную шляпу, если эти участки ничем не выделялись.

– Ты не носишь шляпы, – заметил Мал, качая головой. Воин признавал правоту слов зеленого коротышки. И ему очень хотелось отвесить пару тумаков тем, кто не смог вовремя распознать засаду.

– Ну, потому ей и клянусь, – гоблин посмотрел на орка как на идиота. – Но это ничего не меняет! Не хватит у низшей нежити мозгов на то, чтобы полностью убрать следы своего присутствия. Да и как можно распрямить траву, примятую сотнями ног? Повторить естественный узор подстилки из опавших листьев? Вернуть на место ветки деревьев, которых жировики не могли ненароком не сломать?

– Друидизмом, – подсказал орк, почесав голову. – Не, ну а что? У нас с отрядом охотников всегда ходил хоть один, которого шаман научил тропу за собою прятать. Мудрость предков дело тяжелое и покоряющееся лишь избранным. Но уж обучить взрослого орка хотя бы паре полезных обрядов всегда удавалось.

– Среди людей имеются хорошие охотники, способные так же управлять силами леса, – неохотно признала Лонари. – Некоторым браконьерам удавалось прятаться на окраинах Светлолесья годами, прежде чем их настигало заслуженное возмездие. Во многом именно отловом таких уникумов и занимались рейнджеры.