Добрым словом и револьвером - Алексей Махров

прикусил язык. — Глупость сморозил: какой смысл в баке, если кроме него в гондолу ничего больше не впихнешь!

— Верно, Дорофеич... — грустно сказал генерал и призадумался.

Пока он молчал, я принялся разглядывать карту и перелистывать справки по другим объектам. Может быть и менее удачным, но более доступным.

— А ведь идея с воздушной доставкой — хороша! — вдруг сказал Альбертыч. — Есть у нас уже кое-что покруче планеров-дельтапланов! Горегляд с внучком месяц назад самолет испытали! Почти как настоящий!

— В смысле — как настоящий? — удивился я.

— Почти точная копия «Цесны»! — радостно сказал генерал. — И дальность должна быть приличной и грузоподъемность. Только я точные ТТХ не помню, надо уточнить... Так, внучок уже, наверное, Краков обходит, к нему лучше не «стучаться»... А вот позвоню-ка я Горегляду — он-то точно на месте!

И генерал, отойдя к столику с телефонными аппаратами, начал крутить какие-то ручки, переключать рычаги и общаться с невидимыми операторами. К нашему счастью, оказалось, что войсковая телефонная сеть имеет выход на гражданскую и всего через десять минут Альбертыч дозвонился до нужного абонента. В Нижнем Новгороде уже наступил рабочий день и товарищ Горегляд был на месте.

— Так, Дорофеич, записывай! — скомандовал генерал. — Дальность у аэроплана «Р-1» — шестьсот километров, грузоподъемность — четыреста килограмм! Записал?

Я кивнул.

— Спасибо, Афанасий Петрович! Доброго дня! — попрощался генерал и взглянул на меня с новым интересом. — Это хорошо, Дорофеич, что я тебя для консультации дернул! Хорошую ты идею подал! Ведь данных характеристик нам вполне хватит для заброски двух-трех бойцов и необходимого количества взрывчатки!

— Заброска посадочным способом? — уточнил я, еще раз внимательно рассматривая карту. — И где он здесь сядет? Стены ущелья — почти вертикальные, а вдоль реки кучи камней — угробится сто процентов, даже если за штурвалом будет ас. Кстати, а кто у нас стал первым летчиком?

— Первый летчик у нас, ты не поверишь, Дорофеич, — Иосиф Виссарионович Джугашвили, позывной «Сталин»! — сказал Альбертыч и звонко расхохотался.

— В смысле Джугашвили? Тот самый? — удивился я. — Слышал, что он во флот пошел служить... И как он вдруг летчиком стал?

— Так он до сих пор служит во флоте! Имеет звание мичман. А летать он начал еще во время Турецкой войны, на планерах! — ответил генерал. — И взяли его в испытатели не из-за фамилии, а за реальные заслуги — у парня настоящий талант пилота и, что более важно, хладнокровие высочайшего уровня! Ты думаешь как он свой нынешний позывной заслужил? Внучок рассказал, что на первом полете он при посадке промахнулся и чуть не угробился — техника-то ведь новая, совсем другой системы пилотирования требует. А Иосиф Виссарионович сумел в последний момент компенсировать высоту и безукоризненно посадить самолет. У парня настоящие стальные яйца!

— Так ты думаешь, что Сталин сможет посадить самолет в этом ущелье? — вернулся я к теме разговора.

— Конечно нет! — отрезал Альбертыч. — Группа будет высаживаться с парашютами!

— Ого, уже и парашюты изобрели! — восхитился я. — Впрочем, о чем говорить — вы двигаете прогресс пинками под зад! Отстал я от здешней скорости жизни в своем «медвежьем углу»! Англия, Англия, владычица морей... Ха!

— Для того, чтобы гарантированно подорвать одну из опор нужно 50 килограммов взрывчатки! — сказал генерал, начиная выписывать цифры в блокнот. — Соответственно, для двух опор — 100 кило! Остается триста килограмм полезной нагрузки. Так... 10-15 килограмм на человека — оружие и боеприпасы, 10 килограмм — продовольствие, — ведь группе потом придется выходить из глубокого вражеского тыла. Значит, могут полететь три человека, весом 70-80 килограммов. А таких ребят у меня в роте — больше половины.

— Альбертыч, с этой группой должен лететь я! — вырвалось внезапно даже для меня самого. — Я тут сейчас самый опытный диверсант. А задание очень ответственное, его провалить нельзя!

— Ты охуел, дорогой друг! — участливо сказал Альбертыч. — Накось, прими сто грамм коньячку — и вернись из горних высей на грешную землю!

— Хм... А помнишь, что эти же слова: Вы охуели, вернитесь! — кричал нам открытым текстом по рации главный советник? — сказал я, заглядывая Альбертычу в глаза.

— Помню... 1984 год, Никарагуа... И мы, два молодых долбоёба, советские советники в звании капитанов, подняли взвод своих подопечных — недоученных солдат-сандинистов, и поперлись на территорию сопредельного государства — в Гондурас! — очень тихо ответил Альбертыч. — Правильно нам главный советник, покойный ныне, земля ему стекловатой, полковник Борис Вахтангович Царумян кричал!

— А поперлись мы в Гондурас потому, что именно там располагался лагерь «контрас», которых тренировали такие же молодые, как мы, цэрэушники. И тоже, наверное, в званиях не старше капитана. Только учили они своих подопечных уничтожать дороги и мосты, которых и без того было мало в тех краях, а также убивать всех, кто выступал за правительство, включая врачей и учителей. — сказал я и после минутной паузы добавил: — Что стало конкретной причиной нашего похода, припоминаешь?

— Помню, дружище, помню... Группа «контрас» вырезала интернат для детей-сирот, родители которых были правительственными солдатами... — грустно сказал Альбертыч. — Я понимаю, на что ты намекаешь — какая у нас с тобой и наших бойцов была буйная радость, когда мы нашли лагерь противника, перебили там всех, а цэрэушников повесили за яйца.

— Нет, друг, не на это! — качнул я головой. — Хотя ту радость и вспомнить приятно... Справились бы без нас солдатики-сандинисты? Очень сомневаюсь! Только благодаря нам, двум молодым долбоёбам, как ты сказал, наши потери составили три «двухсотых» и пять «трехсотых», а положили мы на месте почти сотню головорезов и пятерку их кураторов. Опыт, мон шер, наш с тобой тогдашний боевой опыт был главным козырем операции! Вот и сейчас...

— Хорошо, дружище, я тебя понял... — генерал с силой потер висок. — Пойдешь старшим группы. Дам тебе самых лучших бойцов. Операцию проработаем досконально, поминутно! Вылет назначаем на послезавтра. А завтра ты с моими ребятишками сделаешь по двадцать прыжков с парашютом. Чтобы при реальной высадке все работали на полном автомате!

Часть 3. Глава 7

Глава 7

Рассказывает генерал-адмирал Алексей Романов

В итоге оказалось, что наша славная виктория над австрийским флотом была омрачена только для меня. Все остальные, как