История одного гоблина. Два в одном (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

Гоблин показал остальным, что путь безопасен. За время пребывания в нижних планах осторожность утроилась как-то сама собой, и теперь даже в дружественном окружении внезапно подобревших пуутов давала о себе знать.

– Пригнись! – крик компаньонов сзади пробудил в гоблине рефлексы, накопленные его предками за сотни поколений.

Шаман в ту же секунду бросился на пол из розового мрамора. Над головой просвистело что-то острое и с неприятным звоном вонзилось в верхнюю часть дверного проема. Гарб вскочил на ноги и выставил щит мага. За его спиной тихонько присвистнул орк.

– Секир-башка, – коротко прокомментировал зеленокожий, с интересом рассматривая небольшой полумесяц из матово-серого металла, до середины вошедший в стену так, что наружу торчали только края. Орк потянулся к убийственной штуковине мечом, намереваясь выковырять ее на память.

– Не трогайте, ради всего-всего святого! – из-за стеллажей послышался взволнованный писк и раздались торопливые взмахи крыльев. – Там яд мэнгмума. Он даже волшебную-волшебную сталь пожирает!

Аггрх поспешно отдернул меч, уже почти коснувшийся цели. Перед компаньонами, шурша крыльями, возник знакомый зеленый имп. На сей раз на нем были очки с толстенными линзами, зрительно увеличивающими глаза летуна, делая их похожими на два крупных шара.

– Таксин? – не теряя бдительности уточнил гоблин.

– Я это, это я! – корча забавные рожицы пропищал чешуйчатый пуут. – Прошу простить-простить за это недоразумение. Гости ко мне нечасто-нечасто заходят. Свои про ловушки знают... а вас, кстати, кто-кто привел?

– Новая королева, – буркнул Антонио, надсадно закашлявшись от пыли, взметнувшейся от развороченного косяка.

Ему в лицо брызнула каменная крошка, и только опять вовремя возникшая неосязаемость помогла избежать ранения.

– Ох, грехи мои тяжкие-тяжкие! – схватился за голову имп. – Не рассказывайте ей, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– Королева была прям сама чистота, прям сама чистота и невинность... – пропел Адинук. – И однажды друзей она в склеп привела, в темный склеп, где ловушки и живность...

Имп издал смешок, потом схватился за живот и заверещал, корчась, словно в конвульсиях, от смеха.

– Повелительница совсем-совсем не ведает грамоты, – пояснил Таксин, все еще сотрясаясь нутром. – А я живность, я живность!

– Мы тут по делу, – сурово произнес Гарб, рассеивая щит и отряхивая новую мантию от пыли.

– Конечно-конечно, – немедленно согласился с ним зеленый бесенок. – Никто не заходит навестить старого Таксина. Никто-никто! Всем нужны книги! Только книги! Даже доброй принцессе!

– Часто Хиенна тут бывала? – поинтересовался Аггрх.

– Принцесса? – переспросил имп. – Часто-часто. Все время тут сидела, когда была в замке. Не люблю ее.

Адинук рыскал глазами по сторонам в поисках книг с поэзией. Он и сам с трудом понимал, как собирается читать на пуутском, но уже нацелился утащить книгу-другую. Втайне с ним был солидарен и Антонио, не собиравшийся уходить без какого-нибудь томика заклинаний.

– Потому что она стала злой, а ты подобрел? – уточнил эльф.

– Потому что она таскала-таскала у меня книги! – почти злобно пропищал имп с обидой в голосе, обнажая два ряда тонких, как иглы, зубов. – Раньше мне было все равно, а теперь неприятно-неприятно!

Антонио и Адинук опасливо покосились на оскал малыша. Книги вряд ли принадлежали непосредственно импу, но он, похоже, сейчас слишком серьезно воспринимал свою роль.

– Какие-какие фолианты вас интересуют? – опомнился смотритель библиотеки.

– Самые древние, наверное, – неуверенно откликнулся Антонио.

Гарб подтвердил слова человека кивком.

– Где есть хоть какое-то упоминание Минору, – добавил он.

– Так-так, запрос по критериям поиска, подождите-подождите минуточку, – закатил выпученные от усердия глазенки пуут, наполовину прикрыв их коричневыми кожистыми веками.

Компаньоны озадаченно переглянулись.

– Что это с ним? – спросил Аггрх, с интересом взирая на диковинного библиотекаря.

– Я мысленно перебираю все-все тома, которые могут вам пригодиться, – не прерывая своего занятия, немедленно отозвался Таксин. – Поиск займет некоторое время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Компаньоны уважительно посмотрели на импа. Тот еще с минуту шевелил губами, а затем широко раскрыл глаза.

– Найдено четыре тысячи сто двадцать три фолианта. В каком-каком порядке желаете просматривать?

Антонио обреченно закрыл ладонями лицо. Гарб озадаченно почесал затылок, а Аггрх с Адинуком прыснули со смеху, глядя на страдания Бурбалки.

– Чтобы их прочитать, нужна прорва времени, а его у нас нет, – глухо сказал Антонио, заставив улыбки сползти с лиц друзей.

– Может быть, хотите как-то сильно-сильно сузить поиск? – предложил Таксин, устав махать крыльями. Он опустился на один из стеллажей рядом, свесил коротенькие ножки и принялся ими болтать. – Например, поиск по очень-очень ключевому слову или упоминанию исторического события.

– Подожди, – недоверчиво выпалил Гарб. – Ты выучил все книги наизусть?

– Так и есть, так и есть! – радостно подтвердил догадку имп, продолжая беспечно болтать зелеными чешуйчатыми ножками. – Все-все книги, от первой до самой-самой последней строчки!

Адинук и Гарб переглянулись в совершенном восхищении.

– А как давно ты живешь? – засомневался Аггрх. – Тут только читать пару сотен лет нужно, а потом все время перечитывать, чтобы не забыть.

– Не расскажу, не расскажу! – снова взлетел Таксин, показывая компаньонам липкий черный язык.

– Может быть, ты просто можешь порыться в памяти и рассказать нам все, что знаешь про Минору? – полюбопытствовал Гарб.

Не ответив, имп пару раз медленно перевернулся в воздухе. Адинук протер глаза и ущипнул себя: крылья бесенка в этом процессе вообще не участвовали. Наконец Таксин замер в воздухе головой вниз, сложил руки на груди и из-под полуопущенных век обвел компаньонов внимательным взглядом. В его глазах застыло нечто среднее между удивлением и торжеством.

– Вы хотите знать то, что знаю я или книги? – голос пуута был далек от того тонкого писка, которым обычно общаются импы, и звучал низко и хрипло.

– Мы хотим знать то, что знаешь ты, смотритель, – опередив всех, с поклоном сказал Антонио.

Таксин кивнул и, сделав мощный взмах крыльями, вернулся на свой насест.

– Хоть кто-то. Тогда знайте, смертные, что в этих книгах вам не найти нужных сведений, – имп был предельно серьезен вопреки расхожему среди пуутов мнению, что его вид на подобное не способен. – Да и ни в каких других тоже. Тогда и писать-то не умели еще толком.

Все непроизвольно подались вперед, но бесенок предупреждающе вскинул руку и покачал из стороны в сторону вытянутым указательным пальцем семипалой ладони.

– Не подходите, то была не последняя ловушка, – ухмыльнулся он. – Да и я не просто так летаю.

– Напомните мне накрутить хвост этой забывчивой негодяйке Хие... то есть Мерилит, когда мы ее снова увидим, – вполголоса пробормотал Антонио.

– У нее вроде как нету, – усомнился в угрозе Аггрх.

– Я найду, – пообещал человек и вдруг улыбнулся своим мыслям.

Рожа орка на мгновение перекосилась: никак малец нацелился увести у него из-под носа королеву. «Нет уж, дудки. Это мы еще поглядим, дружок». После Хиенны зеленокожему отчаянно хотелось доказать, что он еще ого-го, а вовсе не стареющий ловелас, которому бес в ребро вселился.

Явно услышавший обоих имп заулыбался, снова обнажая жутковатые зубы-иглы.

– Не вините девушку слишком строго, – сказал Таксин. – Откуда ее величеству знать, как тут все устроено, если она здесь с рождения не появлялась? Молодежь не любит учиться, школу и ту прогуливают, всеобщий не зубрят... Слушайте же...

Глава 24

«Идущий дойдет, ищущий найдет, а знающий расскажет».

– Таксин, самый старый имп

Маленький пуут устало облокотился на стопку книг и как-то сразу внезапно постарел. В его чуть прищуренных глазах за толстым стеклом линз смутно угадывалась тысячелетняя мудрость. В тусклом освещении было дело или в том, что он перестал корчить забавные рожицы, но каждый из компаньонов вдруг осознал: этот забавный малыш прожил больше, чем они все вместе взятые. Насколько именно больше, было непонятно, но уж точно не одну тысячу лет по меркам их родного мира.