Творения, том 10, книга 1 - Иоанн Златоуст

6. Представляй все это и не считай ни за что великолепие человеческое. Признавай своим братом и скинотворца и того, кто ездит на колеснице, имеет множество слуг и величается на торжище, даже первого более, нежели последнего. Ведь справедливее называть братом того, в ком видно более сходства. А кто более подобен рыбарям? Тот ли, кто снискивает себе пропитание ежедневными трудами, не имеет ни слуги, ни собственного жилища, и во всем нуждается, или тот, кто окружен таким великолепием и поступает вопреки заповедям Божиим? Не презирай же того, кто более брат, кто ближе стоит к апостольскому образу. Но, скажешь, он таков не добровольно, а по необходимости; он живет так не по своей воле. Откуда это (известно)? Разве ты не слышал: "не судите, да не судимы будете" (Мф.7:1)? А чтобы убедиться, что он таков не против воли, поди, предложи ему тысячи талантов золота, и увидишь, что он отвергнет их. Если же он и от предков не получил богатства и, когда можно получить, не ищет его и не привязывается к имуществу, то весьма ясно, что он презирает богатство. Так и Иоанн Зеведеев был сын весьма бедного человека; но отсюда еще не следует, что бедность его была невольная. Потому, когда увидишь дровосека, или кузнеца, покрытого сажей, не презирай его за это, а окажи ему за это почтение. Петр также препоясывался, брал в руки невод и ловил рыбу, даже и после воскресения Господа. И что я говорю о Петре? Сам Павел, по совершении столь многих путешествий и столь многих чудес, жил в мастерской скинотворца и сшивал кожи; его чтили ангелы и трепетали бесы, а он не стыдился говорить: "нуждам моим и [нуждам] бывших при мне послужили руки мои сии" (Деян.20:34). И что я говорю: не стыдился? Даже хвалился этим. Кто же, скажешь, ныне равен в добродетели Павлу? Знаю, что – никто; но из-за этого и нынешних бедных не следует презирать. Хотя бы кто из них был самый последний, но только верующий, он достоин почтения для Христа. Так, если бы пришли к тебе военачальник и простой воин, оба приближенные к царю, и ты для них обоих открыл бы дом свой, то в лице которого из них ты более показал бы почтения к царю? Очевидно, что в лице воина, так как военачальник и без близости к царю имеет много такого, что может побудить тебя оказать ему честь; а простой воин не имеет ничего другого, кроме близости к царю. Бог потому и заповедал нам призывать на вечери и пиршества хромых, увечных и не имеющих возможности воздать нам с своей стороны (Лк.14:13), что такие благодеяния преимущественно и в собственном смысле совершаются для Бога. Если ты принимаешь у себя человека великого и знатного, то твое пожертвование не есть чистая милостыня, но часто примешивается к тому и тщеславие, надежда получить что-нибудь и прославиться чрез него пред другими. Я мог бы указать на многих, которые для того благодетельствуют известнейшим из святых, чтобы чрез них получить большую доверенность в глазах начальников и чрез то привести в лучшее состояние свои обстоятельства и семейные дела, и даже испрашивают себе у святых многих подобных милостей, что и уменьшает цену их благодеяний, совершаемых с такой целью. Но для чего говорить о святых? Вообще, кто ищет от Бога воздаяний за труды свои здесь и делает добро для настоящего, тот уменьшает свою награду; а кто всех венцов ожидает там, тот гораздо более достоин воздаяния, подобно Лазарю, который получил все блага там, – подобно трем отрокам, которые, готовясь быть вверженными в пещь, говорили: "Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся" (Дан.3:17-18), – подобно Аврааму, который возвел на гору сына своего и хотел заклать его, делая это не для какой-нибудь награды, но поставляя величайшей и единственной для себя наградой повиноваться Владыке. Будем и мы подражать им. Если мы станем делать все с таким расположением, то получим в воздаяние изобильные блага и удостоимся блистательных венцов, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1]Гр. ουτος εγνωσται υπ’ αυτου = "тот познан Им", как и в слав. "познан бысть от Него"

[2]Гр. "δι’ ου" может означать и "через которого", и "без которого"

[3] Здесь в оригинале "из язычников": очевидно, опечатка.

[4]В Библии: "знания"

[5]Гр. τυπτοντες от τυπτω = бить, ранить

БЕСЕДА 21

"Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?" (1Кор.9:1).

1. Выраженного в словах: "если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек", (апостол) еще не сделал, а только изъявил готовность сделать это, если потребует нужда. Потому, чтобы кто-нибудь не сказал: "ты только хвалишься, показываешь любомудрие на словах и обещаешь, – что легко и для меня и для всякого другого, – если же говоришь от души, то покажи на деле, от чего ты отказался, чтобы не соблазнить брата", он находит нужным объяснить это и показать, как он воздерживался даже от позволенного, чтобы не соблазнить кого-нибудь, тогда как никакой закон не принуждал его к тому. Не то только удивительно, – хотя и это само по себе удивительно, – что он воздерживался от позволенного, лишь бы не соблазнить, но и то, что воздерживался с великим трудом и среди опасностей. Для чего, говорит, толковать об идольских жертвах? Христос заповедал проповедникам евангелия получать содержание от поучаемых, но я не делал и этого, а решился, в случае нужды, мучиться голодом и подвергнуться самой тяжкой смерти, только бы ничего не брать от поучаемых, не потому, чтобы они соблазнялись, если бы я взял что-нибудь, но чтобы они назидались, что гораздо важнее. И свидетелями этого представляет их самих, у которых он работал, терпел голод, получал пропитание от других и находился в стеснительном положении, чтобы не соблазнить их, хотя они напрасно стали бы соблазняться, потому что это было бы дело законное: так много он щадил их! Если же он сам поступал выше закона, чтобы не подать повода к соблазну, и воздерживался от позволенного в назидание другим, то чего достойны они, не воздерживаясь от идольских жертв, тогда как много от того погибают, и притом тогда, как и без соблазна следовало бы воздерживаться потому, что это бесовская трапеза? Вот главпое содержание следующих многих стихов. Но надобно возвратиться к ранее предложенному, потому что, как я сказал, он изложил это не совсем ясно и высказал не вдруг, а начал издалека. "Не апостол ли я?" – говорит он, – так как, кроме сказанного, и то немаловажно, что это делал Павел. Чтобы (коринфяне) не сказали, что можно есть идоложертвенпое, оградив себя крестным знамением, он сначала не опровергает этого и говорит, что, хотя бы и можно было, не должно делать для избежания соблазна братий: а потом показывает, что и не можно. Первое доказывает собственным примером; и намереваясь говорить о том, что ничего не брал от них, не вдруг высказывает это, а говорит прежде о своем достоинстве: "не Апостол ли я? Не свободен ли я?" Чтобы они не сказали: если ты не брал, то не брал потому, что нельзя было брать, – для этого он сперва излагает причины, по которым справедливо мог брать, если бы хотел.

Далее, чтобы не подумали, что он говорпт это в укоризну спутникам Петра, которые брали, доказывает наперед, что им можно было брать. Потом, чтобы не сказали: Петру можно было брать, а тебе нельзя, – предупреждает это похвалами самому себе. Видя, что ему предстоит необходимость хвалить самого себя, – а таким образом и можно было исправить коринфян, – и не желая говорить о себе много, смотри, как мудро он исполняет то и другое, похваляя себя не столько, сколько сознавал в себе, но сколько требовало настоящее дело. Он мог бы сказать: мне преимущественно пред всеми следует брать и более других, потому что я более их потрудился; но не указывает на такое свое преимущество, а говорит только о том, чем и другие отличались и почему они имели право брать: "не Апостол ли я?", говорит, "Не свободен ли я?", т.е. не имею ли я власти над собою? Разве кто имеет власть останавливать меня или запрещать мне брать? Правда, другие имели то преимущество, что они были со Христом: но, говорит, и я не лишен этого: "не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего?" "А после всех", говорит он (в другом месте), "явился и мне, как некоему извергу" (1Кор.15:8). А это также немаловажно. "Ибо многие", сказал (Господь), "пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели" (Мф.13:17). И еще: "придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней" сих (Лк.17:22). Положим, что ты апостол, свободен и видел Христа: но что если ты не совершнл апостольского дела, за которое имел бы право брать? В ответ на это он и присовокупляет: "Не мое ли дело вы в Господе?" Это весьма важно; без этого и другие преимущества не принеслн бы никакой пользы. И Иуда был апостол, и свободен, и видел Христа; но так как он не совершил дела апостольского, то не получил от всего этого никакой пользы. Потому он говорит и об этом и свидетелями представляет их самих. А так как он сказал здесь нечто великое, то, смотри, как определяет это словом: в Господе, т.е. вы – дело Божие, а не мое. "Если для других я не Апостол, то для вас [Апостол]" (ст.2).