Генерал Ермолов - Олег Михайлов

Дивизия Компана понесла большие потери, в корпусе произошло замешательство, и последующие атаки французов оказались безуспешными.

В семь часов Наполеон приказал возобновить наступление. Маршал Ней атаковал на левом фланге; корпус Жюно, отданный в распоряжение Нея, стал во вторую линию; Мюрат двинул три кавалерийских корпуса. Латур-Мобур оставался в резерве.

Видя невозможность дивизиям Воронцова и Неверовича устоять против столь великих сил, которые развертывались на его глазах, Багратион послал за полками Коновшщына, стоявшими на Старой Смоленской дороге, взял несколько батальонов из второй линии Раевского, располагавшегося правее от него, подвинул из резерва 2-ю гренадерскую дивизию принпа Мекленбургского и разместил ее влево от Семеновского. Словом, он стянул к угрожающему месту все войска, находившиеся у него под рукой, и послал просить Кутузова о немедленном подкреплении.

Главнокомандующий направил Багратиону со своего правого фланга 2-й пехотный корпус Багговута, несколько полков 3-го кавалерийского корпуса и из общего резерва — три пехотных гвардейских полка, восемь гренадерских батальонов, три кирасирских полка и три артиллерийские роты. Но пока помощь приспела и князь Петр Иванович готовил ответный удар, неприятель ворвался в Семеновские флеши, защищаемые одной сводно-гренадерской дивизией Воронцова.

Ней, Даву, Жюно и Мюрат вели атаку, подкрепляемую 130 орудиями, большею частью гаубицами. Их навесной огонь производил ужасные опустошения среди русских егерей. Однако артиллерия и пехота Воронцова вела ответный меткий огонь по наступающим, хотя и не могла остановить их. Воронцов, находившейся в центре своих позиции, видя, что редуты потеряны, взял батальон егерей и повел его в штыки, но сам получил штыковое ранение. Ему выпала судьба быть первым в длинном списке русских юнералов, гыбывших из строя в этот день.

Сюявшая во второй линии дивизия Неверовского пошла в штыковую контратаку. Кирасиры, несколько полков драгун и улан помогли пехоте, и сражение сделалось всеобщим. Даву и Ней несколько раз посылали к Наполеону гонцов просить подкрепления. Наполеон отвечал, что еще слишком рано вводить в дело свежие войска.

Против самой оконечности левого фланга русской армии, по Старой Смоленской дороге рано поутру двинулся корпус Понятовского, вытеснил русских стрелков из деревни Утица и атаковал гренадер 31-го корпуса Тучкова. Нападение было oтбито. Понятовскпй возобновил атаку и понудил Тучкова отошн к высотам за Утицей. Неприятель последовал за ним, атаковал высоты и овладел ими.

Силы были неравные: против Понятовского Тучков имел лишь одну дивизию, так как другая — Коновницына — была уже отправлена на помощь Багратиону. Тучков просил о подкреплении; Кутузов отрядил ему дивизию Олсуфьева из корпуса генерал-лейтенанта Багговута, только что переведенного на левое крыло. Когда дивизия заняла боевой порядок, Тучков решил вернуть высоты. Он смело атаковал противника с флангов, и высоты были возвращены. Но Тучков, смертельно раненный пулей, скончался. Начальство над войсками принял Багговут. Понятовсшш отступил и несколько часов ограничивался канонадой, опасаясь быть завлеченным в засаду и не имея сообщения с главной армией Наполеона.

Меж тем Багратион стоял в кровопролитном бою. Взаимные атаки русских и французов возобновлялись с новой и новой яростью. Сколько ни отбивали солдаты Багратиона неприятелей, но те, смыкаясь, валили и валили, наконец утвердившись в Семеновских флешах.

Подоспел Коновницын. Не дав французам передышки, он кинулся на них со своей дивизией. Презирая всю жестокость огня, солдаты пошли в штыки и с криком «ура!» опрокинули французов.

Тела убшых и раненых покрывали окрестности. Солдаты выбывали тысячами, офицеры — сотнями, генералы — десятками. После ранения Воронцова пали племянник Суворова Горчаков и принц Мекленбургский. Командир Астраханского гренадерскою полка Буксгевден, истекая кровью от трек полученных ран, пошел впереди своих солдат и погиб на батарее. Начальник штаба 6-го корпуса полковник Моыахшн, указывая колонне захваченную неприятелем батарею, сказал: «Ребята! Представьте себе, что это Россия, и отстаивайте ее грудью богатырской!» Картечь повергла его полумертвым на землю. Генерал-майор Александр Алексеевич Тучков-4-й у ручья Огника под огнем противника закричал своему Ревельскому полку:

— Дети, вперед!

Солдаты, которым стегало в лицо свинцовым дождем, стоили и нерешительности.

— Вы стоите? — воскликнул Тучков. — Я один ПОЙДУ!

Он схватил полковое знамя и кинулся вперед. Картечь

пробила ему грудь. Ревельцы подхватили знамя и бросились прямо на пушки.

Судьба Тучковых беспримерна. Три родных брата, достигнув генеральских чинов и пройдя невредимо многие войны, почти в одно время окончили свое поприще. Один, израненный штыками, полонен близ Смоленска, двое пали на Бородинском поле. Мать их лишилась зрения от слез, а юная супруга одного из павших соорудила затем на поле Бородина обитель и удалилась в нее от света…

Желая во что бы то ни стало сломить русских на их левом фланге, Наполеон поставил здесь более четырехсот орудий. Под их прикрытием пехота и конница возобновили наступление на Багратиона. Французы смело атаковали наши позиции, отвагой своей вынуждая похвалы у самого Багратиона. Видя невозможность остановить неприятеля ружейным и пушечным огнем, Багратион приказал идти в штыковую атаку.

Заскрежетало железо о железо, завязался кровопролитный бой. Кажется, все усилия храбрости истощились, и уже нельзя было отличить французов от русских. Конный, пехотпнец, артиллерист — в пекле сражения все перемешалось:

бились штыками, прикладами, тесаками, банниками; попирая ногами павших, громоздили новые тела убитых и раненых. Вражеские всадники, увлеченные запальчивостью, были захвачены в глубоком тылу. Героически сражались наши пушкари. Верные своему долгу, они ложились на пушки; часто, лишась одной руки, канонир отбивался другой. У подножия редутов лежали русские, немцы, французы. Истекая кровью, они язвили друг другу, а иные, случалось, грызлись зубами…

Багратион личным бесстрашием ободрял и вел вперед солдат. Черепок ядра ударил ему в правую ногу и пробил берцовую кость. Боготворимый войсками, князь Петр Иванович хотел утаить от них тяжкую рану и превозмочь боль, но кровотечение отняло у него силы. Зрение его помрачилось, он едва не упал с лошади.

Эта потеря была невосполнимой.

Увозимый с поля боя, теряя по временам сознание, Багратион заботплся о распоряжениях, посылал к Коновницыну узнавать о происходившем и останавливался в ожидании ответа. Состояние его было тяжелое. Подозвав к себе одного из адъютантов, он отправил его к Барклаю-де-Толли со словами примирения. Честная, солдатская душа его сказалась в эту минуту во всей своей чистоте. Барклай, узнав о смертельном ранении Багратиона, поскакал по позиции, ища смерти. Под ним пали пять лошадей; все его адъютанты, кроме одного — Левенштерна, были убиты и ранены, а он был невредим…

Оставшись старшим после Багратиона, Коновницын послал гонца к Раевскому, приглашая его в Семеновское для принятия команды. Тот отвечал, что не может отлучиться, так как едва держался под ударами корпуса вице-короля Италии Евгения.

При начале боя на левом крыле русских корпус Богарнэ стоял близ Бородина. Наполеон приказал ему прорвать центр русской армии.

С тремя дивизиями своего корпуса и кавалерией Груши Богарнэ перешел Колочу, направляясь прямо на Курганную батарею, защищаемую Раевским. Ее прикрывали четыре пехотных полка дивизии Паскевича.

Раевский расположил войска таким образом, чтобы при атаке неприятеля на курган взять французские колонны с обоих флангов. Паскевич приказал начальнику артиллерии своей дивизии не свозить орудий с батарей при приближении противника, а только отослать назад лошадей и зарядные ящики.

Оттеснив стрелков, засевших в кустарнике, войска вицекороля двинулись на батарею. Восемнадцать орудий и стоявшие по сторонам конноартиллерийские роты поражали их метким огнем. Неприятель не колебался. Выстрелы русских артиллеристов ежеминутно становились все чаще, заряды истощались, густой дым закрыл неприятеля.

Вдруг в пороховом дыму французские солдаты перелезли через бруствер и оказались на Курганной высоте. Неприятель не мог употребить в дело захваченные им восемнадцать орудий, так как при них не было зарядов. Но по обеим сторонам занятой батареи французы стали подвозить и лстанавливать свои орудия для поражения отступающих войск Раевского.

Наступил решительвый момент великой битвы. Казалось, только одно усилие — и неприятель восторжествует.

7

Кутузов в своей белой фуражке и расстегнутом на животе сюртуке сидел на скамейке подле батареи, возле селения Горки. Ни рев орудий, ни падавшие вблизи ядра не смущали его.