Секретный Дозор - Юрий Мишин

Метрах в тридцати от меня в кроне старого вяза не торопясь передвигался богомол. Оборотни не меняют своего облика в Сумраке и, поэтому выглядел он обычным насекомым, выросшим, правда, до невероятных размеров. Это была еще одна тайна оборотней. Насекомые не могут быть большими просто потому, что у них нет легких. Это знают даже шестиклассники изучающие зоологию. Каким образом дышит богомол, величиной с лошадь, для меня было загадкой. Между тем оборотень все так же изнуряющее медленно спускался прямо в загон для оленей. Как и рассказывал Сан Саныч, спускался он, головой вниз, цепляясь за ветви всеми задними ногами, а передние, хватательные выставив прямо перед собой. «Ну, Муромцев, тебе пора», — подумал я и, осторожно добравшись до края крыши, тихонько спрыгнул вниз. Пробраться в темноте вдоль загонов было делом одной минуты. Когда я выглянул из-за поворота оборотень уже навис над молоденькой самочкой пятнистого оленя, мирно дремлющей возле кормушки.

Мне ничего не оставалось делать, как обнаружить себя. Быть спокойным наблюдателем трапезы оборотня я не мог. Просто не мог и все тут. Привычно подняв свою тень, пройдя в Сумраке, через ограждение загона, я сжимая в левой руке небольшой, подаренный кем-то из ребят амулет, вернулся в нормальный мир и выкрикнул:

— Ночной Патруль! Выйти из Сумрака! Жвалы убрать. Принять человеческий облик!

Я не очень надеялся на какой-либо эффект от этой сакраментальной для дозорных фразы. Тем более, что оборотень и не был в Сумраке. Однако богомол, уже раскрывший свою пасть, как-то совсем по-человечески вздрогнул и повернул в мою сторону голову с огромными поблескивающими в свете фонарей глазами.

— Я знаю, что ты оборотень! Принять человеческий облик и предъявить регистрацию!

— Дозорный, — проскрипело насекомое, голос шел у него откуда-то изнутри и никак не был связан с непрерывно движущимися жвалами. — Оставь меня, Дозорный. У меня принцип. Я людей не трогаю, а остальное не ваше дело.

Имея небольшой опыт задержания Иных, а человеческая практика здесь была не применима, я знал только одно. Вступать в пререкания с оборотнем никак нельзя.

— Последний раз предупреждаю, прими человеческий облик, иначе буду вынужден применить Силу!

— Силу… Что ты можешь, Дозорный? Один…, - продолжая скрипеть, богомол оставил спящую олениху в покое, что само по себе уже было хорошо, и стал разворачиваться ко мне. — Я тебя…

Больше не раздумывая и не тратя время на разговоры, я применил «Мертвую цепь», старинное заклинание против оборотней всех пород и мастей, кроме, как оказалось насекомых. Слегка поведя всеми частями блестящего в призрачном свете луны хитинового панциря, оборотень сбросил с себя тонкую, только начинающую образовываться корку. По мысли создателя заклинания она должна была сковать движения оборотня. Однако на скользком панцире «цепь» просто не могла удержаться.

Еще раз, скрипнув, богомол спрыгнул с дерева и, пошел на меня, приподнимая вместе с головой и переднюю часть туловища. Классическая поза нападения. Для насекомого. Но я то был Иной. Сделав несколько шагов назад, я сотворил огненный шар величиной с небольшое яблоко, точную копию тех, что мне показывал еще полтора года назад покойный Фадеев и швырнул его в голову оборотня. Швырнул неудачно. Богомол уклонился, а файербол скользнул по его панцирю и зашипел, упав на влажный песок загона. Второй сгусток огня лишь слегка опалил левый ус оборотня, что его еще больше разозлило и гигантское насекомое, нецензурно выругавшись, двинулось ко мне еще быстрее. Положение становилось незавидным. На амулет надежды мало. Его я решил придержать напоследок. Оборотень продолжал надвигаться на меня, прижимая к толстым металлическим трубам, выполняющим роль ограды загона. Лихорадочно роясь в памяти и периодически сдерживая наступление насекомого файерболами, я пытался припомнить среди известных мне боевых заклинаний, подходящее для этого случая. Однако ничего в голову не приходило. Вероятно от волнения. Богомол был уже рядом и я, уклоняясь от его лап, прижался спиной к трубам ограждения. Потом, швырнув в него один за другим два файербола, не уходя в Сумрак, исхитрился как-то протиснуться между стойками и вылез из вольера.

За спиной я услышал, как опасно близко скрипнули его жвалы. Оказавшись на дорожке, я обернулся, держа в руке очередной огненный шар. Теперь уже оборотень, видимо по инерции, пытался пролезть за мной сквозь отверстия в ограждении. Тут в моей голове как будто прошептали: «Белый Иней!». Машинально, не думая, я приготовился применить это простое оборонительное заклинание, но вовремя сообразил, что тварь слишком велика для узконаправленной заморозки. У меня просто не хватит силы. Срочно нужно было решение. Поэтому когда оборотень, разогнувший тонкие металлические прутья и почти вылезший из загона стал пропихивать сквозь ограду свое довольно объемное брюхо, я, выбросив вперед полуоткрытую ладонь, применил направленный «Иней». Эффект был более чем положительный. Брюхо оборотня и одна из его задних ног намертво примерзла к стальной ограде. Неважно, что большая часть заклинания ушла на ограду. Главное, что эта тварь теперь обездвижена как минимум на несколько часов, которых мне хватит на все. Да и не только мне.

Интересно, подумал я вяло: «А может он сейчас перекинуться в человека? Или нет?» Впрочем, сейчас меня это волновало меньше всего. Короткая схватка выжала меня как лимон, и больше всего хотелось отдохнуть. В зоопарке было по-прежнему тихо. Охрана, как обычно в таких случаях и нос не высунула из дежурки. Чувствуют люди, что не надо сейчас выходить. Незачем.

Ноги меня не держали, и я присел на, кстати, подвернувшуюся лавочку. Посидев немного, я только тогда вспомнил, о Соколове. Позвонил Леону и доложил обстановку. Петр Иванович изъявил желание прибыть самолично. Впрочем, явился он не один, а в сопровождении Меньшиковых, что по-моему было правильно. Богомол — оборотень мог оказаться слишком мощным для одного мага, пусть даже и для Леона. Вся троица во главе с Соколовым довольно вальяжно вышла из искусно провешенного прямо в олений загон портала. Шеф сразу подошел ко все еще изрядно дергающемуся насекомому и внимательно осмотрев его, легким пассом усыпил оборотня. Потом обернулся ко мне и, оценивающе рассматривая, произнес:

— Не плохо, парень, не плохо. Оригинальное решение! Не лежит на поверхности. Сам сообразил, что его можно лишь частично приморозить или кто подсказал?

— Не знаю, Петр Иванович. Честно скажу, не знаю. В голове будто прошептали. Вот и получилось.

— Ну, ну, — Соколов еще раз обошел вокруг богомола. — Какой красавец!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});