Дом шелка - Кейти Нанн

ощутила новый укол вины, не давшей ей сомкнуть глаз этой ночью.

Госпожа узнала про кражу? Ее выкинут на улицу? Отправят на суд? Она не могла поверить, что под влиянием момента поступила так неосмотрительно, оказалась такой глупой, что смогла что-то украсть, пусть и всего лоскуток. Ей смутно подумалось, что, возможно, она схватила ножницы, надеясь развеять чары или хотя бы ослабить исходящую от шелка темную магию. Но правда была в том, что Роуэн сама не могла с точностью сказать, зачем ей понадобился этот кусочек шелка: он будто обладал над ней властью, которую она была не в состоянии объяснить. Будто сам дьявол наложил эти чары.

Приведя себя в порядок в прачечной и получше заправив волосы под чепец, Роуэн поднялась в малую столовую, где госпожа обычно завтракала, и сердце у нее замирало в тревоге. Встав у дверей, она тихонько кашлянула, оповещая о своем присутствии.

– А, Роуэн, пожалуйста, подойди. У меня для тебя поручение. – Кэролайн улыбнулась, и бешено стучащее сердце Роуэн немного успокоилось: она снова могла дышать.

– Да, госпожа.

– Возьми ту ткань, что пришла вчера, и отнеси ее швее. Нельзя терять времени, до бала осталось всего несколько недель. Скажи, что я прибуду незамедлительно.

Роуэн замешкалась, зная, что в магазине еще никого нет.

– Ну же, девочка, поторопись. У тебя есть мое разрешение забрать сверток. Джеримае об этом я сообщу сама.

– Да, госпожа. – Сделав книксен, Роуэн вышла.

Проскользнув в темный магазин, Роуэн подошла к полкам за прилавком, и тени будто следовали за ней по пятам. Осмотревшись, поначалу она не могла найти вчерашнюю посылку, но затем заметила на верхней полке смятую упаковку. Дотянувшись до нее, Роуэн пошатнулась: отрез оказался гораздо тяжелее, чем она ожидала, и ей пришлось обхватить его обеими руками точно младенца.

Дом миссис Пеннифезер был всего в нескольких метрах дальше по главной улице. Дверь была заперта, и Роуэн пришлось довольно долго колотить, пока ей не отворили.

– Меня послала госпожа Холландер, из дома торговца шелком, – сообщила она выглянувшей на стук девочке. – Она велела доставить это госпоже Пеннифезер.

– Рань несусветная, – вздохнула девочка. – Но вы найдете ее за работой. Лучше войдите в дом.

Роуэн прошла вслед за своей провожатой через комнату в заднюю часть дома, где сидела портниха: темный корабль в море разноцветных шелков.

Роуэн объяснила причину своего визита и положила сверток на стол, в последний раз проведя по нему ладонью, не желая выпускать из рук – такой силой он обладал над ней. С раскаянием она вспомнила об украденной полоске, спрятанной под матрацем.

– Она должна без промедления прийти ко мне, снять мерки, – сообщила швея, не отрываясь от работы. – Мне и так надо закончить несколько платьев, а времени твоя госпожа дала всего ничего.

Пообещав, что миссис Холландер прибудет через несколько часов, Роуэн ушла.

В последующие недели швея работала днем и ночью, так как в городе их было всего двое, а почти каждая женщина, собирающаяся посетить ежегодный первый бал, заказала себе новое платье. Город процветал, и каждый торговец желал похвастаться своим состоянием, а есть ли способ лучше, чем показать его на своей жене?

В «Изысканных шелках Холландера» тоже был наплыв покупателей, и мистер Холландер отпускал товар наравне с подручным.

– Боюсь, если так и дальше пойдет, у нас ни кусочка не останется, – как-то утром пожаловался Джеримая подметавшей полы Роуэн.

– Но раз торговля так бойко идет, это же хорошо?

– Будем надеяться, – натянуто улыбнулся мужчина.

Тем временем платье Кэролайн было готово, его доставили вскоре после полудня. Сама хозяйка вышла навестить подругу, так что еще не видела его. Роуэн вместе с Элис, так как посылка весила изрядно, отнесли ее в спальню, положили на кровать и развернули.

Разложив наряд на покрывале и разгладив каждую складочку, обе отступили, потеряв дар речи. В лучах солнца серебряная нить в ткани и паутинках засияла, пурпурные и розовые цветы ярко выделялись на кремовом фоне. Портниха сделала пышную юбку, с плеч множеством складок спадал длинный шлейф, и хотя талия была гораздо шире, чем у других платьев Кэролайн, как того требовало ее положение, благодаря дополнительным вставкам корсет впоследствии можно будет утянуть до нужного размера.

– Я все равно пойду, – заявила как-то Кэролайн супругу, когда он спрашивал, не передумала ли она по поводу бала. – Обещаю, я лягу в своей комнате на следующий же день и не буду вставать, – умоляла она. – Но дайте мне сперва хоть чуточку повеселиться.

И впервые на памяти Роуэн Патрик Холландер не воспользовался своей властью над ней и не стал настаивать.

– Оно будто само по себе светится, – выдохнула Элис спустя какое-то время.

– Ты только взгляни, – указала Роуэн. – Изгиб стебельков идет как раз по корсажу, как умно сделано.

Они никак не могли оторваться от платья, но Элис, услышав грозный оклик Пруденс, подхватила юбки и поспешила в кухню, вниз по черной лестнице.

Роуэн задержалась еще немного, завороженно разглядывая ткань. А затем, не осознавая, что делает, сбросила передник и ослабила шнуровку своего серого рабочего платья, которое послушно соскользнуло на пол.

Она аккуратно надела новое платье, и ее пробрала дрожь. Роуэн точно знала, что, если ее поймают, выговором наказание не ограничится; власть цветов над ней пугала ее, но остановиться не было никаких сил. Ростом они с хозяйкой равные, но плечи у Роуэн были чуть шире; ткань плотно натянулась на спине, но в целом платье оказалось по фигуре, даже без кринолина, хотя слишком широкую талию пришлось придерживать. У нее вырвался вздох от ощущения шелка на голой коже, такого восхитительно прохладного в жаркой комнате. Кружева у локтей и шеи пенились, точно шапки полевых цветов. В таком великолепном платье Роуэн была другим человеком, девушкой почти без изъянов.

Сделав несколько шагов к зеркалу, она стянула с головы чепец, вытаскивая удерживающие его шпильки, и золотистые до белизны волосы рассыпались по плечам, поблескивая на свету, как и серебряная нить в платье.

Она обернулась посмотреть, как смотрится шлейф, каскадом шелка спадающий с плеч, и в этот миг заметила в углу зеркала тень. Ее вдруг охватило чувство обреченности, неизбежной погибели – острое и неожиданное, как удар грома, и платье вмиг растеряло свою привлекательность, оно будто пыталось подчинить ее своей воле, словно в него вселился злой дух.

Дрожащими пальцами Роуэн расстегнула крючки корсажа и сняла юбки, но зацепилась за крошечного паучка в узоре. С большим трудом заставила она себя успокоиться и не сорвать платье – так сильно в ней было желание поскорее избавиться от него. Она знала,