Пешка в его игре - Таня Роуз

все, то ситуация меняется. Иди, я тебе потом позвоню.

Тане, конечно, сейчас больше всего хотелось самой подняться к юристам, сидеть рядом, пока они анализируют документы, разговаривать с ними, обсуждать профессиональным языком все значения этих документов. Ей это так было нужно сейчас! Но она взяла себя в руки.

Когда она подняла голову в след своей начальнице, она увидела стоящего совсем рядом, и, вероятно, давно наблюдающим всю эту картину, начальника службы безопасности Олега Сергеевича.

Таня поймала его взгляд и поняла, что ей надо сделать.

- Олег Сергеевич, мне нужно с вами поговорить.

- Я в этом не сомневался, - сказал он металлическим голосом, ни одна эмоция не коснулась его лица.

- Я бы не хотела говорить здесь, - Таня сказала тихо, подойдя к нему.

Она провела в кабинете Олега Сергеевича не более двадцати минут. Когда вышла в коридор, она еще какое-то время просто стояла и смотрела на стену, опираясь спиной о дверь. За ней наблюдал охранник из-за своей стойки, но ей было все равно.

Сойдя с крыльца, она увидела Андрея, ходящего из стороны в сторону у своего автомобиля. Поймав ее взгляд, он заулыбался и открыл свои руки для объятий. И она побежала к нему. Уткнув свое лицо в серый колючий свитер, она обнимала его, чувствуя, как крепки были его объятия. Слезы текли по лицу, и их было не остановить. Она чувствовала облегчение, радость, победу, надежду, что теперь у нее появилась опора. Это была опора в том, что она хоть в этом оказалась права, она не ошиблась, она смогла, ей поверили. Значит, она все сможет изменить, еще не поздно.

Все те же огоньки гирлянд освещали крышу, только было значительно холоднее, чем тем летним вечером. Все укатались в пледы, не смотря на куртки и свитера. В картонных стаканчиках было вино, пиццу уже доели. Все сидели или на раскладных табуретах, которые нашлись дома у Андрея, или прямо на пледах.

- И что, они предложили тебе вернуться?

- Да, но я не захотела. Я не смогу там больше работать после всего того, что было.

- И что ты будешь делать?

Все сидели вокруг Тани и после выпитого вина, хотели подробностей.

- Я устроилась в другую компанию, оказывается они написали мне мейл еще неделю назад с предложением, а я не видела. Короче, вчера я устроилась на новую работу.

- Тааак, за это надо выпить. Андрей, там осталось еще вино?

Тут были и Аленка с Олей, и даже их общий друг Женек, который явно нашел с Андреем общий язык.

- Я вот только не пойму, а получилось выяснить, куда все-таки пропали те документы. Таня, что там твоя начальница рассказывает?

- Никто ничего не знает. Но все безумно счастливы, готовятся к суду.

Таня никому не стала рассказывать всего, что знает. Ей было стыдно за эту историю, и она решила оставить ее себе. Тем более, что ей обещали не вызывать больше в суд.

И всю правду о произошедшем в Москве она тоже никому не рассказала. Телефон был заблокирован, и от того, кто бы мог стать триггером для ее волнений, она была в недосягаемости. По крайней мере, Таня так чувствовала. Конечно, он мог бы приехать, он знал, где она живет. Но Таня была уверена, что так как свою роль она там выполнила, он не появится.

Где-то глубоко внутри, куда она запрещала даже самой себе заходить, жила небольшая, но надежда, что у него действительно были чувства к ней. Она сама не верила себе, что могла так ошибаться. Его объятия, поцелуи, слова – не может быть, что там не было правды хоть на пару процентов.

Но она поставила там точку. Чувство самосохранения и гордости взяли свое и она запрещала думать об этом, а в его отсутствие это действительно стало получаться.

Женек включил музыку и потащил танцевать Олю, Алена присоединилась к ним. Они дурачились и кружили друг друга.

В кармане куртки завибрировал телефон, Таня посмотрела на экран. Сообщение с незнакомого номера.

«Его нашли».

Андрей подлил в стакан вина и присел рядом. Он обнял ее за плечи, и Таня прислонила свою голову к нему.

«Это было и прошло! И вообще ничего не было! У меня не осталось ни фото, ни подарка, ни вещи от этого человека», - она провела ладонью по, практически, зажившим ранам на руках.

«Остались только раны, но и они пройдут!».