Кровавый ветер - Раймонд Чэндлер

— А ты, О'Рурк?

— Что я… Я как и ты. Ее муженек давно к этому готовился. Пришел вечером, принес зеркало и яд. Уж пугал он ее или нет… Но над нами посмеялся в свое удовольствие.

— Абстрактное убийство.

— Абстрактное или не абстрактное, а покойник конкретный. Притянуть бы этого гада…

— Нет, лучше и не пытаться. Пресса мгновенно перестроится и завопит, что полиция обижает честного гражданина. А главное, без толку.

— Без толку, — согласился сержант. — Доктор Ревел допускает, что она сама доползла до шкафа и достала сумку. И не хочет никаких расследований. Его больше устраивает самоубийство.

— Понятно. Вдовца оповестили?

— Да, слуге передали. Сам выйти изволил.

— Знаю. Он вместе со мной вышел. Алиби обеспечивал.

Ну, что теперь? Я вдруг вспомнил, что так и не дозвонился до Джерри. Что он скажет о человеке, выманившем полковника МакБрайда из дому?

О конверте я О'Рурку не рассказал, чтобы до поры не вмешивать в дело Флэйм. Но Эдди «освободил», чтобы он мог успеть к месту получения конверта. В городской морг.

— Хоть это. — О'Рурк подтянул к себе телефон. — Просто скажу ребятам, что в кафе «Мария» что-то нечисто. Будет им радость неожиданная. — Он ухмыльнулся, но добродушия в его улыбке не замечалось.

Я воспользовался другим аппаратом и позвонил Джерри. Он снял с меня накопившееся напряжение.

— Со мной все в норме, Джерри, — прервал я его расспросы. — А что с твоим объектом?

И Джерри рассказал. Он узнал того человека. И имя его напомнило мне слова Флэйм, предложившую мне шевелить мозгами.

И я пошевелил. Гудение мозгов озадачивало, однако ничего невероятного в нем я не услышал. Намечалась даже какая-то складная мелодия.

— О'Рурк, — сказал я, — я сейчас поеду к Рудольфу Майеру.

— Брось. Я тебя прикрою. Шеф тебя прикроет. Полковник, в конце концов, — если мы его найдем. Не трать время попусту.

— И все-таки съезжу. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Кто такая Розмари?

— Черт! Если б мы это знали, мы бы знали всё. Тони утверждал, что это жена Горгона. Джовони твердил то же самое. И еще… еще один источник. Но Микеле Горгон ни на ком не женился в Италии.

— А под чужим именем?

— Мог бы, но не было этого.

— Но если Джовони его тесть, то кто его дочь и кто ее муж?

— Дочь Джовони звали Розмари, это верно. Ее убил муж, жестокое убийство, тоже доказано. Но Горгоны в Италии носили фамилию Горгонетте, а муж Розмари — грек по имени Николас Тремпориа. Он сбежал после убийства. Обнаружили его на рельсах в порту под Неаполем мертвого, изуродованного колесами поезда. Мы об этом узнали уже после смерти Джовони. Так что останься Джовони жив, он все равно не смог бы утопить Горгона. Тоже чокнутый, что ли?

— Но зачем же его тогда убивать?

— Если б я знал! — в отчаянии развел руками О'Рурк. — Может быть, нам еще что-то неизвестно. Но Микеле Горгон не зять Джовони. Это установлено точно.

Не нравилось мне все это. К чему убивать Джовони? Телефон затрезвонил, О'Рурк снял трубку.

Я уже направился к двери, когда сержант поднял руку. Неестественно спокойным голосом он сказал мне:

— Не стоит беспокоиться насчет Майера. Покойник куда-то испарился.

— Эдди?

— Эдди. Нет его в кафе «Мария». Нет тела — нет и случая.

— Но Майера я все же повидаю. А ты жди здесь. Кажется мне, что-то может проклюнуться.

За дверью я чуть не врезался в доктора Микеле Горгона.

— Мистер Вильямс, вы! — Глаза его светились ненавистью. — У меня еще одно предчувствие. А именно, что ваш труп найдут с… — Он замолк на полуслове, увидев последовавшего за мной О'Рурка, — О, сержант О'Рурк! Я получил прискорбное известие. Моя дорогая жена…

Глава 27

Жажда убийства

Я поспешил к машине. Сомнений в том, что полковник МакБрайд захвачен Горгонами, у меня не осталось после общения с Микеле. Не было и сомнений в том, что его пытают, чтобы получить информацию, жизненно важную для бандитов. Я невольно содрогнулся. Микеле, чувствуя опасность, решится на все, чтобы развязать язык МакБрайду. И спасать полковника нужно как можно скорее. Ведь его не выпустят и в том случае, если он заговорит.

Я вспомнил, как отважно выглядел МакБрайд. Да, его могли задеть, ошеломить страдания, смерть других: Тони, Джовони, — но в стойкости самого полковника я не сомневался. И сознавал, что это для него означает.

И в таком нервозном состоянии я собирался посовещаться со своим адвокатом? Почему бы и нет. Именно это я и собирался сделать. Я проехал Гринвич-виллидж, добрался до дома Рудольфа Майера. Все это время меня подгоняли страдания МакБрайда, пытки, которые он уже перенес и которые ему еще предстояли. Приятно? Ни в коей мере. Однако я не прогонял этих мыслей, они раздували мою ненависть, подкрепляли решимость, жажду убийства. Нехорошо? Что ж хорошего… Но я собрался не на прогулку при луне.

Охраны при доме Рудольфа Майера никакой. Зачем охрана тому, кто сам стоит на страже интересов криминального мира? Сквозь одну из штор просачивались лучики света. Боковой проход. Очень хорошо. Мы с Майером добрые друзья, он выручал меня много раз, отлично работал, хотя и гонорары у него немалые. Но я не считал, что зря потратил хоть цент, оплачивая его услуги.

Конечно же, я знал Майера достаточно хорошо, чтобы позволить себе невинную шутку. Взять да и напугать его. Застать врасплох. В доме он один, единственный слуга на ночь уходил. Чего ему бояться?

Я пересек мощеный задний двор, подобрался к окну. Выбив кусок стекла в углу, просунул руку внутрь, открыл окно. Оконной сигнализации я не опасался, она отсутствовала, и мне это было известно, ибо я не раз бывал у своего друга Майера. Он хорошо знал преступный мир и понимал, что взломщик, который хочет попасть внутрь, найдет способ этого добиться. Я, правда, не взломщик, но очень хочу попасть внутрь.

И вот я внутри. В башмаках на резине я почти бесшумно одолел линолеум кухни и совсем бесшумно — толстый ковер столовой. Конечно, лестницу без скрипа обнаружить на этой планете достаточно сложно. По этой причине я выбрал более прочную переднюю лестницу. Кроме того, мне повезло. Какой-то субъект скрипел половицами в комнате с приоткрытой дверью, прислушивался, принюхивался. Я старался попасть в такт его шагам. Вот он замер, затаил дыхание. Вот вновь задышал: тяжело, с присвистом. Направился к двери. Вот он открыл дверь шире — и я столкнулся лицом к лицу со своим старым другом Рудольфом Майером.

Конечно же, он удивился. Даже испугался. Протер глаза, как будто не доверяя собственному зрению, поднес руку ко рту… Одет полностью, на кровати шляпа и пальто.

— Попался! — воскликнул я и запер за собою дверь. Он отпрянул, чуть не споткнувшись о внушительных размеров чемодан, охваченный ремнями. Другой чемодан, еще больше, был открыт в ожидании какой-нибудь рубашки или пары носков. Очевидно, мой друг Майер собирался «рвать когти». Еще бы минут пять… Но «бы» не в счет.

Наконец Майер опомнился:

— Рэйс… Как ты сюда попал?

— Отвечаю: а какая разница? Не будем терять времени, Майер, ведь ты торопишься. Двуличная скотина, продажная шкура. Продал меня, продал МакБрайда.

— Нет-нет! Тебя обманули! Видит Бог, я не виноват!

Я схватил его за глотку, швырнул на колени:

— Не пытайся мне врать, мразь. Джерри тебя проводил до самого дома. С МакБрайда живьем спускают шкуру. И тебе лучше не будет, клянусь.

Я сжал его горло. У него выпучились глаза, вывалился язык, на лбу выступил пот. Мерзость! Я отшвырнул его. Плюнуть на него? Еще чего!

Рудольф Майер сунул руку в открытый чемодан и быстро — так ему показалось — вытащил оттуда автоматический пистолет. Интересно. Конечно, он и помыслить не мог опередить меня, но, тем не менее, рванулся. Почему? С перепугу. Он видел мои глаза.

Я не стал стрелять. Просто ткнул в его костяшки стволом своего сорок четвертого. Он взвыл и выронил оружие. Я небрежно пнул пистолет, зашвырнул его под кровать.

— Слушай меня, падаль. До тебя, конечно, дошло, что я тебя сейчас прикончу.

Мои слова смели его с коленей. Он уже полулежал, опираясь на локти.

— Рэйс! Это убийство! — прорыдал он.

— Уничтожение падали — не убийство. Какая тебе разница, как это назвать. Да и мне тоже. Никто не видел, как я пришел, никто не увидит, как я уйду. Как ты понимаешь, полиция не проявит особого рвения в расследовании твоей безвременной кончины. Газеты завтра взвоют — и послезавтра забудут… Реконструируем события. Ты привлек меня к делу Горгонов, потому что они знали, что я так или иначе займусь этим делом. Ты знал о работе МакБрайда, о работе О'Рурка. Тебя просветил Микеле. А он узнал от таких же продажных крыс, как и ты. Ты знал, куда МакБрайд спрячет Джовони. Ты один знал, что я направляюсь к Флэйм, ты донес Горгонам. Может, только Эдди. Ты снова навел на меня Эдди в кафе «Мария». Ты выманил МакБрайда из дому, продажная тварь.