Терпкий аромат полыни - Риз Боуэн

потом я поняла, что это только верхний уровень. Я приподняла его и вскрикнула. Внизу лежали не иглы, а старинная на вид книга в кожаном переплете. Понадеявшись увидеть откровения давно почившей школьной учительницы, я открыла ее. Почерк был корявый, паучий, а чернила — бледные, мне пришлось поднести книгу к окну.

Список тинктур, настоек, мазей и прочих снадобий из сада знахарки Табиты Энн Вайз.

Внизу было подписано: начато сего дня одиннадцатого июля месяца 1684 года.

Руки у меня задрожали. Сегодня 11 июля. Я поняла, зачем я здесь. Я должна была найти эту книгу. Знахарка! Я посмотрела в окно на разросшийся запущенный сад. Лаванда и, кажется, розмарин. А зачем нужны остальные травы? Я поняла, что в моем распоряжении оказался целый сад лекарственных трав.

Эмили разволновалась. Так вот о чем говорил бродяга! Знахарка. Целительница. В саду росли лекарственные травы, а где-то в коттедже, возможно, пряталась очень старая книга. Впервые за долгое время Эмили искренне улыбнулась.

ГЛАВА XXVII

На следующее утро Эмили проснулась рано, чувствуя, что у нее появилась новая цель. Дневник Сьюзен Олгилви задел внутри какую-то струну. Их жизненные пути слишком сильно походили друг на друга, чтобы это было простым совпадением. Обе происходили из хороших семей, сбежали, чтобы выйти замуж за любимых, а потом вынуждены были искать убежище в этом далеком краю, когда их мужчины умерли еще до свадьбы. Эмили посмотрела на заросший сад и подумала, не сама ли судьба привела ее сюда? В конце концов, именно сад свел их с Робби, а судьба научила ее ухаживать за растениями. Все ли женщины, жившие в этом коттедже, бежали в тихое место? Все ли они стали знахарками? Целительницами? Это было неожиданно, но интересно. Эмили чувствовала, что должна что-то сделать. Должна найти какой-то смысл в окружающем хаосе.

Она накинула халат и открыла заднюю дверь. Воздух был холодным и свежим, и она, казалось, выдыхала дым, как дракон, но Эмили все же пошла вперед по дорожке. В растениях она ничего не понимала, но справа от нее росла лаванда, а под умирающим вьюнком виднелся розмарин. Проходя мимо кустов, она чувствовала запахи. Иногда знакомые — например, мяту и шалфей, иногда — таинственные и неизвестные. Какие-то из растений совсем не имели запаха. Но все они уже умирали на зиму. Если она хочет что-то из них использовать, нужно собрать их немедленно или ждать до весны.

Когда что-то потерлось о голую ногу, девушка чуть не подскочила.

— Мяу? — Тень смотрела на нее с надеждой.

Эмили наклонилась ее приласкать.

— Прости, милая, еды для тебя у меня нет. Боюсь, тебе придется охотиться.

Кажется, кошка ее поняла. Она посмотрела на Эмили немигающим желтым взглядом и исчезла в траве. Эмили поежилась от холода и решила вернуться в теплый коттедж.

Сначала ей нужно найти книгу с заклинаниями. И как только это слово пришло ей в голову? Конечно же, это рецепты, а не заклинания. Неужели ту целительницу называли ведьмой? Естественно, Эмили знала простые средства, которые использовала ее нянька. Отвар коры вяза — от боли в горле, гвоздичное масло — от боли в ушах, настой бензойной смолы… Девушка открыла дверь, а потом окинула взглядом возвышенность за поместьем. На вершине холма стоял пони. Силуэт темнел на фоне восходящего солнца, грива развевалась на ветру. Он был так хорош, что Эмили замерла, не дыша. А пони мотнул головой и ускакал прочь галопом.

Эмили решила, что это добрый знак — боги природы благословили ее. Она понимала, как это глупо. Она выросла в удивительно традиционной семье, где о Боге и религии говорили редко. В церковь ходили по воскресеньям, потому что так было принято. Мама всегда сидела на передней скамье, чтобы все могли оценить ее шляпки. К тому же она состояла в ряде комитетов, занимавшихся благотворительностью в приходе. Но дома никто никогда не молился, кроме одной очень религиозной няньки, которая продержалась у них совсем недолго. Для Эмили религия никогда ничего не значила. Единственный раз она молилась, когда ее брат ушел на фронт. «Сохрани его», — просила она. Девушка вдруг вспомнила похороны брата: мама всхлипывает под черной вуалью, отец стоит рядом, выпрямив спину. Тогда она не молилась, тогда она обвиняла во всем Господа. «Как Ты это допустил? Почему не спас его?» Но Бог ей не ответил, и с тех пор она никогда не обращалась к Всевышнему.

Эмили вернулась в коттедж, растопила плиту, чтобы приготовить чай, и поставила греться большую кастрюлю воды для умывания. А потом отправилась на поиски книги. Конечно, в чемодане ее не было, там она уже все книги просмотрела. Спрятать ее внизу тоже было негде. Эмили поднялась по крутой лестнице на чердак, радуясь, что за годы, прошедшие после Сьюзен Олгилви, кто-то приспособил хотя бы такую лестницу, чтобы ей не пришлось лазать по стремянке, которая вываливалась из люка на потолке.

На чердаке завывал ветер. Эмили перебирала обломки прошлого. Нашла ящик с банками и бутылками — кое-где еще остались этикетки, но они так выцвели, что прочитать их было невозможно. Это может ей пригодиться. Интересно, использовала ли их Сьюзен Олгилви? Надо будет дочитать дневник до конца и узнать, стала ли Сьюзен целительницей.

Эмили отнесла ящик к лестнице и продолжила обыскивать чердак, но так и не нашла деревянной шкатулки для рукоделия. Наверное, Сьюзен забрала ее с собой. Эмили была страшно разочарована: зачем собирать травы, если она не знает рецептов? Она оставила ящик наверху, а сама спустилась. Умылась, оделась, позавтракала хлебом с джемом, замотала шею шарфом, надела макинтош и отправилась в сад. Выходя, она чуть не наступила на что-то. На крыльце лежала дохлая мышь, а рядом сидела довольная кошка.

— Спасибо тебе большое, но я не ем мышей. Доедай сама.

Эмили работала в огороде. Когда она подрезала куст ежевики, нависший над грядкой, к ней подошел Симпсон.

— Такая колючая гадость эта ежевика. Будьте осторожнее.

Девушка кивнула.

— Симпсон, я заметила, что мы все еще не посадили зимние овощи. Я расчищу грядки. Вы уже высадили рассаду?

— Нет. По правде сказать, я