Корабль мечты - Бренда Хайатт

– Вы должны, должны приказать им вернуться! Спустите хоть одну шлюпку! Прошу вас! Умоляю!

– Они все текут, – угрюмо ответил капитан Берт. – А если честно, ночью, при таком шторме пользы не будет даже от целой и невредимой. Матросы правы: плыть сейчас – верная гибель.

– У нас с мужем есть десять тысяч долларов золотом! – настаивала Адди. – Я раздам эти деньги тем, кто поплывет к пароходу! Поймите же, он пойдет ко дну еще до рассвета!

– Дорогая моя леди! Никто не вызовется и за миллион. Если бы от меня хоть как-то зависело спасение вашего мужа, я сделал бы это задаром. Я отдал приказ огибать пароход по широкой дуге, и это единственный маневр, на который сейчас способна «Марина». Будем надеяться, что «Центральная Америка» продержится на плаву до утра.

Адди закрыла лицо ладонями. Делия осторожно обняла ее за плечи.

– Не хочешь сойти вниз, пока не прибыла последняя шлюпка?

Адди лишь молча покачала головой. Вирджиния, шатаясь от изнеможения, спустилась в каюту, из женщин на палубе остались только Делия и Адди. Плечом к плечу, неподвижные, как статуи, они стояли, вглядываясь в густеющую тьму.

Глава 18

Темна пучина, холодна вода.

Как страшно там остаться навсегда!

А сколько моряков на дне морском

Покоится с погибшим кораблем…

Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе

Кент следил за шлюпкой, уносившей Делию (как он надеялся, навстречу спасению), пока та не скрылась из виду. Его нисколько не удивило то, что жена сразу нашла себе занятие – вычерпывать воду. Это было для нее вполне естественно.

Капитан тем временем обратился к мужчинам, призывая снова откачивать воду. Ответом был общий ропот недовольства.

– Какой смысл? – спросил кто-то.

– А какой смысл изводиться ожиданием? – парировал Гериндон. – Шлюпки вернутся самое раннее через пару часов. Хотите, чтобы пароход пошел ко дну еще раньше?

– А с ней что делать? – спросил матрос, державший на руках годовалую девочку.

Капитан растерялся. Он никак не ожидал, что на судне остался ребенок, и ощутил острый укол вины.

– Я заберу девочку, когда вернется первая шлюпка, – произнес женский голос.

Гериндон резко повернулся и ошеломленно заморгал, увидев престарелую пассажирку третьего класса.

– Мадам! – вскричал он. – Я же приказал отправить всех женщин! Всех, чтоб вам пусто было! Сколько же вас еще осталось?

– Три. Вместе мы уж как-нибудь сумеем позаботиться о ребенке.

Оставалось только развести руками. Матрос передал девочку с рук на руки женщине. Эта маленькая сценка изменила общий настрой: само присутствие на пароходе женщин, пусть только трех, снова возложило на плечи мужчин груз ответственности. Все вернулись на свои места.

Фрэнсис Кэдбери, после истерики впавший в оцепенение, снова подавал признаки жизни. Кент краем глаза отметил это, но никак не отреагировал – меньше всего хотелось тратить остатки сил на бессмысленную ссору. Вычерпывая воду, он по крайней мере увеличивал свои шансы на встречу с Делией.

Но расчеты, которые он мысленно произвел, мало обнадеживали. На борту тонущего парохода все еще оставалось с учетом команды человек пятьсот. Рассудок подсказывал, что выжить удастся не многим. Очевидно, капитан пришел к тому же выводу. Как только возобновилась работа у лебедок и помп, он собрал тех, кто остался не занят.

– Снимайте с петель двери! Тащите сюда все бочки, какие только найдутся! Полные освободить! Будем связывать все, что можно, в плоты.

Эта затея показалась многим куда более плодотворной, чем попытка остановить прибывающую воду, и большая часть народу вскоре отвлеклась от помп. Но работа с лебедками пока еще шла.

Билли Берч снова попытался затянуть песню, однако на этот раз никто его не поддержал. Прекратились даже разговоры, словно люди решили не тратить сил даже на слова. В момент короткой передышки Кент заметил Нельсона Шарпа, которого не видел уже несколько часов. Тот появился на лестнице, волоча за собой дорожный сундук.

– Что это вам в голову взбрело? – удивился Кент. – Если вам некуда девать силу, лучше помогите кому-нибудь!

На губах Шарпа появилась странная гримаса – полуулыбка, полуоскал.

– За каким чертом? Вы что, в самом деле верите, что пара лишних бочек воды повлияет на судно такого размера? Эта железная махина утонет, даже если вы надорвете пуп, черпая воду! Если лодки вернутся, я намерен отплыть на первой же из них, а если не вернутся, то нечего и копья ломать.

– Хорошенькая позиция! Если бы каждый так думал, мы уже пошли бы на дно.

– А мы и есть на дне, просто люди еще этого не поняли. Протрите глаза, Брэдфорд! До утра нам не протянуть, как ни старайся. Нижняя палуба почти залита, я это видел собственными глазами. Очень скоро каждому придется думать только о себе.

– И что же, это ваш плот? – спросил Кент, указывая на сундук. – Не тяжеловат?

– Конечно, тяжеловат. Еще бы! Там золотых слитков на пятьдесят тысяч долларов. Они пригодятся всюду, куда бы меня ни вынес океан. Еще я прихватил с собой все расписки должников.

– Да вы с ума сошли, Шарп! Думайте о том, как выжить, а не о каких-то чертовых деньгах!

От лебедки послышался окрик сменщика, и Кент поспешил к нему. Оглянувшись, он увидел, как Шарп волочит свой сундук на корму.

К тому времени по приказу Гериндона капитанский мостик уже разобрали на части. Кент неожиданно почувствовал обреченность, с которой до того момента успешно боролся. Тем не менее он не бросил работу, поклявшись избавить от общей судьбы хотя бы оставшихся женщин, ребенка и стариков.

Прошли, казалось, долгие часы, прежде чем хор радостных криков приветствовал возвращение первой шлюпки. Все бросились к перилам, чтобы своими глазами увидеть ее приближение. Когда она подошла достаточно близко, капитан послал в салон за пассажирками.

Последние полтора часа Фрэнсис Кэдбери провел у рулевой рубки, держась за челюсть, куда пришелся удар Кента. Сейчас он поднялся на ноги.

– Женщины! Чтоб их разразило, женщин! От них одни беды, и все равно каждый дурак с ними носится… – бубнил он.

Неверным шагом он направился туда, где матросы надевали на первую из пассажирок все ту же веревочную «упряжь». Кент заступил ему дорогу:

– Куда это ты?

– Тебе какое дело? – На лице Фрэнсиса возникло выражение детского упрямства. – Хочу убраться с этой посудины. Надо же позаботиться о том, чтобы твоя женушка получила в Нью-Йорке заслуженный прием!

Отчаяние, ярость и затаенная неприязнь к этому человеку – все то, что он честно старался подавить, – разом всколыхнулись в Кенте, и он рванулся вперед. Упрямство на лице Фрэнсиса сменилось страхом, тем самым страхом, который он когда-то с удовольствием вселял в сердца тех, кто слабее. Отпрянув, он поскользнулся, покатился… и очередной резкий крен парохода сбросил его за борт.