Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

Это оказался звук вибровызова телефона, доносящийся из-под лежащего на земле тела, одетого в какие-то камуфляжные лохмотья и сжимающего в руке пистолет…

Или не из-под него?

Перевернул тело и невольно вздрогнул от узнавания.

Истончившаяся морщинистая кожа, обтягивающая выпирающие кости черепа, будто старый пергамент. Многочисленные рубцы и кровоточащие раны, чёрный провал вместо носа. В открытом рту – изрядно прореженные зубы, неестественно сильно выдающиеся вперёд.

В правом виске – дыра, вместо левого – мешанина костей и гниющей плоти. Пистолет в руке?.. Этот урод застрелился, что ли?

Стоп, откуда звук-то идёт?

Сделал ещё пару шагов и обнаружил другой труп – на этот раз в форме «стражей» и с перерезанной глоткой.

Присел рядом, пошарил по карманам разгрузки и действительно обнаружил телефон. Спутниковый, если правильно понимаю. Странно… Они же вроде бы тут практически не работают из-за всех этих помех в атмосфере? Нужна солидная антенна и мощный усилитель, который на себе никак не утащишь…

На всякий случай нажал клавишу вызова и поднёс трубку к уху.

– Бакстер, ты там закончил? – послышался смутно знакомый голос. – Надеюсь, обошлось без эксцессов… И надеюсь, что Эмерсон всё-таки поймёт наш сигнал. И все несогласные – тоже.

– Полковник… Коннорс? – не смог скрыть своего изумления я.

– Точно так. А ты ни хрена не Бакстер. Тогда кто ты, парень?

Твою мать. Твою мать!

Ну и о чём мне сейчас говорить с тем, кто на данный момент является предводителем наших врагов?!

Неожиданно мне вспомнился один Бакстер – здоровый такой «джи-ай», который был вместе с Коннорсом в то нападение на колонну… Мысленно сопоставил лежащего на песке мертвеца с тем, что помнил…

Чёрт, а ведь я, получается, знал этого «джи-ай»…

– Ну уж не лучше меня. Даже не сомневайся, парень. Так кто ты?

Э, я что, это вслух сказал сейчас?

– Полковник, это сержант Грей, «Академия». Мы…

– Сержант… Грей… «Академия». Да, я вас вспомнил. Алекс, верно? Нам как-то выпало сражаться бок о бок. Колонна из Умм-Касра, кажется?

– Полковник, что здесь происходит? Почему вы…

– Мы выживаем, сержант. Как можем. И как умеем. Пытаемся выжить в критической ситуации… Но лучше скажите мне – сколько ещё выжило в большом мире?

– Простите, полковник?.. – Я натурально обалдел. – Я, кажется…

– Да всё вы понимаете, сержант. Прежний мир рухнул и был погребён. А мы – его крохотный уцелевший осколок…

Если честно, в голове у меня сейчас образовалась настоящая каша. Что за чушь несёт Коннорс? Что ответить ему, что сказать? Что спросить, что наврать?..

– Полковник, агент ЦРУ Рикс, он…

– Тоже слышал, да? Это Хьюз, относись к нему с пониманием – он многое преодолел, а не преодолел ещё больше. А агенты ЦРУ… Они не согласны со мной, если тебя это интересует. Они взбунтовались и заплатили за своё право на мятеж. Ужасная глупость на самом деле. Но я их не виню, ведь они поступили по совести… Но чтобы поддерживать порядок, я обязан раз за разом преподавать им жестокий урок смирения…

– Это Коннорс? – громким шёпотом произнёс Си Джей. – Охренеть!

– Что он говорит? – быстро спросил Дойл.

– Какую-то хрень, – честно ответил я, отодвигая телефон от головы и прикрывая динамик ладонью. – Полнейшую. Не знаю, что творится у него в голове, но Сальвадору Дали это бы наверняка понравилось…

– Ты же вроде бы знал его, садж, нет? – вставил Юрай.

– Что?.. Вы… меня… знали? – с неподдельным удивлением произнёс полковник, похоже, услышавший весь наш разговор. – Смелое утверждение, сержант… Очень смелое. Вы так решили, потому что когда-то я спас вам жизнь? Бросьте, сержант, – в своей жизни я спас очень многих… А убил ещё больше. Не делайте поспешных и далеко идущих выводов. Не страдайте синдромом поиска потаённого смысла там, где смысла нет вообще… О, простите, сержант, – вынужден прерваться. Дела, мать их.

Я отнял пискнувшую телефонную трубку от уха и уставился на неё так, как будто это был инопланетный артефакт, который с равным успехом мог наделить всех счастьем даром, не обделив никого, а мог зашвырнуть нашу планету прямо в фотосферу Солнца.

– Я ни хрена не понял, – признался я, на автомате убирая трубку в карман разгрузки. – И это мне совсем не понравилось.

– Что именно сказал Коннорс? – спросил Дойл.

– Ничего, только… Да дичь он какую-то нёс. Лютую дичь. И пока что мне ясно только одно – Махоуни либо ошибся, либо надул нас, сказав, что Коннорс ничего не решает в этом городе. Это хрень, парни. Коннорс главный у «стражей», а не какой-то там вшивый психопат-меломан…

Коннорс всё ещё руководит «стражами», он всё ещё правит этим городом… И он безумен. И он виноват в том, что здесь творится.

Это его вина!

– Нам нужно покончить с этим, – решил я. – Нам непременно нужно покончить с этим.

Глава 40

Мы вышли из Ямы, как назвал я про себя этот провал, и двинулись на север. Туда нам вообще-то было совсем не нужно, но больше идти было просто некуда – одна дорога, один путь среди непроходимых городских руин.

По обе стороны от единственной более-менее свободной от песка улицы возвышались полуразрушенные дороги – линия лёгкого метро и автомобильная эстакада. На путях застыл поезд, некоторые из вагонов которого уже сбросило чудовищными порывами ветра с высоты трёхэтажного дома. На шоссе было полным-полно машин, замерших в своей последней пробке. Что стало с их хозяевами? Что заставило их столь стремглав бежать из города? Я не знаю. И не уверен, хочу ли знать.

Чем сильнее я вглядываюсь в бездну этого мёртвого города, вытаскивая тайны из глубокой ямы наружу, тем больше бездна этого мёртвого города вглядывается в меня.

Пройдя пару сотен метров, мы остановились, потому что впереди показался перегораживающий дорогу полуразвалившийся мост. И нет, мы остановились не потому, что я опасался, как бы эта груда металлолома не грохнулась нам на головы, вовсе не поэтому… Хотя и из-за этого тоже. Но главная причина была всё-таки в другом.

– Садж?.. – вопросительно произнёс Дойл, когда я замер на месте и начал вглядываться вперёд. – Ты что-то заметил?

Не считая двух висящих под мостом человек? Да, кажется, ничего. В Кувейте висящий мертвец – не такая уж редкая картина, верно? Вот только эта парочка вроде бы была ещё жива… Так, надо сказать Си Джею, чтобы он глянул в прицел, действительно ли они…

В кармане разгрузки неожиданно завибрировал телефон.

Полковник Коннорс?..

– Да.

– Вам хорошо видна эта пара преступников, которые колышутся на ветру?

Меня немедленно прошиб холодный пот, я замер на месте и заозирался по сторонам. Что-то блеснуло на крыше одного из вагонов брошеного поезда, ещё один блеск – в окне другого вагона, и ещё один – среди покорёженных металлоконструкций моста.

Снайперы!

– Без резких движений, сержант, – предупредил меня полковник. – И успокойтесь – снайперы здесь не по ваши души.

– Что вам от нас надо? – рыкнул я, нервно сжимая рукоять висящего на плече автомата.

– Мне? Мы в Кувейте, сержант. И мне нужен порядок в этом городе. Я должен следить за ним, иначе… Иначе мы бы все тут давно сдохли. Или отправились в лучший мир – как вам больше нравится. Так вот, я повторю свой вопрос, сержант, – вы видите этих двоих?

Я пристально вгляделся вперёд. Двое, связаны, дёргаются, а значит – живы. Но молчат. Может, уже охрипли, может, висят с кляпами во ртах, а может, у них отрезаны языки – с чокнутых «стражей» станется и не такое учудить.

Один одет в какие-то гражданские обноски, второй – в форму американской армии.

– Да, вижу.

– Хорошо, сержант. Потому что это проверка.

– Проверка? – переспросил я. – Какая ещё, на хрен, проверка?!. Сэр.

– Не перебивайте меня, сержант! – Голос Коннорса заледенел. – Итак, гражданский справа – местный. Его вина в том, что он украл чужую воду. А это, если вы не в курсе, карается смертью в Кувейте. Воды здесь очень мало, мы контролируем её большую часть, снабжая местных. Иначе они бы давно передрались между собой и превратили этот город в Ад.

Как будто он ещё в него не превратился… Здесь жарко, здесь трупы, здесь полно чертей и смерти – чем не настоящий Ад?

– …А вот слева – солдат, которого послали задержать преступника… Он его задержал. Но при этом расстрелял семью вора – жену и четверых детей, младшему из которых не было и пяти. Пятеро невиновных мертвы, сержант. И всё из-за двух ублюдков, не думающих, что творят. Из-за двух ублюдков, нарушивших порядок.

– Вчера я видел, как один из ваших офицеров и его солдаты вполне лояльно отнеслись к расстрелам и изнасилованиям местных, – процедил я сквозь зубы.

– Ну, так вы же их всех там и убили, верно?

Твою… Да откуда он это знает?!

– Так или иначе – справедливость восторжествовала. Это главное правило, что я установил – закон должен быть един для всех. Нельзя думать, что все равны, но кто-то может быть равнее других – это ведёт к хаосу. Солдат, повстанец… Не это главное. Всё дело в том, сержант, что судить кого бы то ни было в любом случае очень тяжело. Степень вины… А что, если невиновных вообще нет, а есть лишь разные степени вины? Какой выбор будет правильным в такой ситуации?