Идеальная жертва - Марина Орлова

поводит плечами. А Берт пританцовывает вокруг, то – с улыбкой – делая обманный рывок к нему, то вновь отскакивая назад. Словно бабочка вокруг медведя. Ну, если не считать, что она выше ростом.

Кружение продолжается. «Оператор» отпускает комментарии насчёт трусости мутантов. Качок, кружась за Берт, уже раздражённо фыркает, то и дело пытается достать её, но она легко избегает его кулаков.

Правильно, быка нужно раздразнить, тогда, в порыве ярости, он начнёт ошибаться. Сравнение очень даже уместное: боевые потанцульки Берт – и в самом деле испанская система, с её собственными доработками. Лёгкость и точность. Акцент на удары ногами – это сама Берт придумала, чтобы пользоваться преимуществом в виде острых ногтей. Со стороны выглядит несолидно, но, если попасть под удар, мало не покажется, я проверял.

Наконец, решив, что урод созрел, Берт подпускает его ближе… И пока инерция понесла его тело вслед за кулаком, Берт уже оказывается позади и со всей дури бьёт коленом по почкам. Качок было летит вперёд, но всё же удерживается на ногах, разворачивается – и получает коленом в живот. Берт быстрая, как и я.

И снова отскочила, кружится, посмеиваясь. «Оператор» подбадривает товарища. Тот зло сопит. Выплёвывает:

– Что, только со спины можешь?

Берт мгновенно наступает прямо в лоб – качок закрывает торс локтями – и лягает его в бедро. Так, пошла жара. Берт легко уворачивается, кружась вокруг топчущегося качка уже на короткой дистанции, и, когда он в очередной раз закрывается, проезжается маникюром по его предплечьям – рваная царапина тут же наполняется кровью, а качок, взбесившись, бросается вперёд…

…И получает коленом в живот. Тут же, со спины, удар под колено – нога подламывается, и урод рухает на колени.

Быстро разворачивается назад, к Берт, – как раз чтобы подловить движение её колена по направлению к его морде. Дёргается назад, успевая отклониться… И, чтобы не повалиться на землю, ему приходится опереться на ладонь.

Я не могу сдержать злорадной ухмылки. Именно этого Берт и добивалась обманным ударом – чтобы он убрал руки от торса.

В следующее мгновение она бьёт по-настоящему: выпрямляет ногу и проходится ногтями по шее выродка. В глазах того вспыхивает недоумение, он хватается свободной рукой за шею, зажимая рану…

Тут бы его и добить, конечно, но Берт отступает. Легкомысленно приплясывает вокруг, напевая:

– Вставай, тряпка.

Пока второй возмущается про «подлый удар», «нарушение правил» и грозит полицией, качок по-прежнему зажимает горло ладонью и пучит глаза. Берт останавливается перед ним, упирает руки в боки.

– Я ничего важного не задела, так что хватит играть на камеру. Вставай и дерись! Или можешь сразу извиниться перед моей сестрой.

Перекошенный от злости, качок поднимается, отнимает руку от шеи, смотрит на неё и вытирает о штаны. Встаёт в стойку – заторможенно, слишком лениво…

…А Берт на этот раз не тянет резину долго – подскакивает и выдаёт ему самый что ни на есть классический хук в челюсть. Когда это она успела боксу научиться?

Урод, пошатавшись, валится в нокаут, и Берт тут же седлает его грудь. Не удержавшись, выпаливаю мысленное: «Рёбра!». Это вам не рука или нога, в такой позе она легко может раздавить ему грудную клетку, а это хреновая травма – или смертельная, если не повезёт. И отягчающее обстоятельство, если дойдёт до суда.

Берт поднимает взгляд, искрящийся весельем: «Не боись, братуха, всё под контролем».

Строит глазки в камеру и, приподнявшись, похабно елозит промежностью взад-вперёд по грудине урода.

– Не-не, ты снимай! – повышает голос на «оператора». – Смотри, как я могу!

Крутит бёдрами, параллельно встряхнув руками волосы, призывно облизывает губы. «Оператор» сопит недовольно, но снимает, деваться некуда – сам же устроил прямую трансляцию, теперь слабо отключиться, зрители лохом назовут, рейтинг занизят или что там у этих сетевых дегенератов.

Тем временем лежащий придурок пришёл в себя: кряхтит, извивается, стараясь освободить руки. Берт игриво тянет:

– Расслабься, малыш, – несколько раз подпрыгивает сильнее, чтобы установить субординацию, а затем тычет указательным пальцем ему в нос: – Пунь!

Сжимает его нос двумя пальцами и уже серьёзно говорит:

– Ну что, урод, давай. Извиняйся или сломаю.

«Оператор» окончательно зассал и всё-таки опустил камеру. Руки так и чешутся ему тоже дать по шее.

Влада просительно тянет:

– Да не надо…

Но Берт не отрывает взгляда от лица качка и держит его за нос, словно собирается выключатель повернуть.

– Три. Два.

– Извините, – вопит тот до смешного гнусаво.

Берт зажимает нос себе и передразнивает:

– Звини-ите… Урод.

Спрыгивает. Отступает на пару шагов. Театрально кланяется зрителям, то есть нам. Обувается. Крутая у меня сеструха, аж гордость берёт!

Выродки бухтят, сваливая, но мы уже не обращаем на них внимания.

Пока возвращаемся обратно к центральному входу в мебельный, я чувствую в сознании аккуратно щупающие пальцы Влады. Вопросительно смотрю на неё.

Сестра было отводит взгляд, но затем всё же решается:

– Что-то случилось. Ты сам не свой.

– А чей же? Я всегда такой.

– Нет. Что-то не так. Ты весь… – она взмахивает руками, – кипишь.

«Киплю» я! Что за чушь! Конечно, хочется закрыться и сказать, что всё в порядке. Но это всё же семья. Кому рассказать, если не им?

Вот уже и двери магазина. Влада смотрит обеспокоенно, и Берт тоже оглядывается на нас.

Ладно, чёрт с ним. Бухаюсь на скамейку. Подумав, могу сказать только:

– Пиздец.

Разглядываю ноги передо мной: розовые босоножки Берт, её грязные после драки пальцы с длинными перламутровыми ногтями, и маленькие тёмно-синие туфли Влады.

Спустя минуту всё-таки начинаю давиться словами:

– Там у Эрика было задание. И всё пошло не по плану. Они… Короче, они его закопали. Похоронили. Ну, я рванул туда, вытащил. Думал, не выживет. А он… Очнулся, но ничего не помнит.

Берт, возмущённо подавившись воздухом, повышает голос:

– Ты вообще ахуел – молчать о таком?! И где он?

– В районной больнице. С марта ещё.

Влада садится рядом и обнимает меня за плечи – непроизвольно хочется освободиться, но я остаюсь.

– Да ничего. Нормально. Зато живой. Остальное фигня.

– Покажи, – Берт настойчиво касается моего сознания, чуть не лезет внутрь своевольно.

– Не буду я ничего показывать! – перехватываю её и отпихиваю.

– Тихо! – сознание Влады возникает между нашими как мягкая спасательная подушка. – Тебе что, драки не хватило?

– Не хватило! – Берт, не удовлетворившись ментальным натиском, уже сама подступает ко мне. – Я не могу быть спокойной, когда тут такое, а он молчит!

– А зачем тебе его побитая морда?! – я вскакиваю и тоже повышаю голос. – Сказано же – в больнице, повреждение мозга, хренли тебе ещё надо?!