Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda - Энтони Хоуп

I knew him (я знал его). He was a fine strapping young man (это был крепкий молодой парень; strapping – рослый, сильный; здоровый), almost of my height, and of light complexion (почти моего роста и со светлым оттенком кожи).

“He lies in his room upstairs, with a bullet through his arm (он лежит в своей комнате наверху с рукой, пробитой пулей).”

“The deuce he does (еще не хватало; deuce – черт! черт возьми!; еще не хватало! неужели?! /в составе реплики выражает недоверие к словам собеседника или неприятное удивление/)!”

“After dinner he strolled out alone (после ужина он вышел прогуляться в одиночестве), and went a mile or so into the wood (и прошел по лесу милю или около того); and as he walked, he thought he saw three men among the trees (и когда он гулял, ему показалось, что он увидел трех человек среди деревьев); and one levelled a gun at him (а один прицелился в него из ружья). He had no weapon, and he started at a run back towards the house (при нем не было оружия, и он бросился бежать назад к дому). But one of them fired, and he was hit (но один из них выстрелил и попал в него; to hit – ударять; поражать /цель/), and had much ado to reach here before he fainted (и он едва добрался сюда: «и у него было много трудностей, чтобы добраться сюда», прежде чем потерял сознание; ado – беспокойство, хлопоты; трудности, затруднения; to faint – слабеть, падать в обморок). By good luck, they feared to pursue him nearer the house (по счастливой случайности они побоялись преследовать его неподалеку от дома).”

“Thank God, you’re safe!” he cried. “Have you seen anything of them?”

“Of whom?” I asked, dismounting.

He drew us aside, that the grooms might not hear.

“Lad,” he said to me, “you must not ride about here, unless with half a dozen of us. You know among our men a tall young fellow, Bernenstein by name?”

I knew him. He was a fine strapping young man, almost of my height, and of light complexion.

“He lies in his room upstairs, with a bullet through his arm.”

“The deuce he does!”

“After dinner he strolled out alone, and went a mile or so into the wood; and as he walked, he thought he saw three men among the trees; and one levelled a gun at him. He had no weapon, and he started at a run back towards the house. But one of them fired, and he was hit, and had much ado to reach here before he fainted. By good luck, they feared to pursue him nearer the house.”

He paused and added (он помолчал и /потом/ добавил):

“Lad, the bullet was meant for you (юноша, эта пуля предназначалась вам).”

“It is very likely,” said I, “and it’s first blood to brother Michael (очень может быть: «это весьма вероятно», и это первая неудача братца Михаэля; first blood – первая кровь /на поединке/; первая неудача со стороны противника).”

“I wonder which three it was (интересно, кто были те трое),” said Fritz.

“Well, Sapt,” I said, “I went out tonight for no idle purpose, as you shall hear (ну, Сэпт, я выезжал сегодня не с праздными намерениями, как вы /сейчас/ услышите). But there’s one thing in my mind (но у меня есть кое-что на уме).”

“What’s that?” he asked (что же это? – спросил он).

“Why this,” I answered. “That I shall ill requite the very great honours Ruritania has done me (а то, что я плохо отплачу Руритании за ту великую честь, которую она оказала мне; ill – плохо, худо; едва ли, с трудом; to requite – вознаграждать, отплачивать) if I depart from it leaving one of those Six alive (если я уеду отсюда, оставив в живых /хоть/ одного из тех Шестерых) – neither with the help of God, will I (/конечно/, не без Божией помощи).”

And Sapt shook my hand on that (и Сэпт при этом пожал мне руку).

He paused and added:

“Lad, the bullet was meant for you.”

“It is very likely,” said I, “and it’s first blood to brother Michael.”

“I wonder which three it was,” said Fritz.

“Well, Sapt,” I said, “I went out tonight for no idle purpose, as you shall hear. But there’s one thing in my mind.”

“What’s that?” he asked.

“Why this,” I answered. “That I shall ill requite the very great honours Ruritania has done me if I depart from it leaving one of those Six alive – neither with the help of God, will I.”

And Sapt shook my hand on that.

Chapter 13

An Improvement on Jacob’s Ladder

(Усовершенствование лестницы Иакова; Jacob’s ladder – /библ./ лестница между небом и землей, которую увидел во сне патриарх Иаков)

In the morning of the day after that on which I swore my oath against the Six (на следующее утро после того дня, когда я принес клятву против Шестерых; to swear an oath), I gave certain orders, and then rested in greater contentment (я отдал соответствующие приказания и после отдыхал с большим удовольствием) than I had known for some time (чем когда-либо за последнее время: «чем я знал в течение некоторого времени»). I was at work; and work, though it cannot cure love, is yet a narcotic to it (я был занят делом; а /любое/ занятие, хоть и не может излечить от любви, все же отвлекает от нее; narcotic – наркотик; усыпляющее, облегчающее боль средство); so that Sapt, who grew feverish, marvelled to see me sprawling in an armchair in the sunshine (так что Сэпт, находившийся /последнее время/ в возбужденном состоянии, диву давался, видя меня растянувшимся в кресле на солнышке; to grow – расти, увеличиваться; делаться, становиться; feverish – лихорадочный; возбужденный, взволнованный; to marvel – дивиться, изумляться; sunshine – солнечный свет), listening to one of my friends who sang me amorous songs in a mellow voice (слушающим одного из моих друзей, который сладким голосом пел мне песни о любви; mellow – мягкий, сочный; сладкий) and induced in me a pleasing melancholy (вызывая во мне приятную меланхолию). Thus was I engaged when young Rupert Hentzau, who feared neither man nor devil (вот чем я был занят, когда юный Руперт Хенцо, который не страшился ни человека, ни дьявола), and rode through the demesne – where every tree might hide a marksman, for all he knew (и ехал через поместье – где, как он /прекрасно/ понимал, за каждым деревом мог скрываться стрелок; for all – хотя, несмотря на; mark – метка, знак; цель, мишень) – as though it had been the park at Strelsau (так, будто это был парк в Стрелсо), cantered up to where I lay (галопом прискакал к /тому месту/, где я лежал), bowing with burlesque deference, and craving private speech with me (поклонился с шутовским почтением и пожелал личной беседы со мной; speech – речь; разговор, беседа) in order to deliver a message from the Duke of Strelsau (чтобы передать послание от герцога Стрелсо). I made all withdraw, and then he said, seating himself by me (я приказал всем удалиться, и тогда он сказал, усаживаясь возле меня; to make – делать, изготавливать; заставлять, вынуждать /кого-л. делать что-л./; to withdraw – отнимать, отдергивать; уходить, удаляться):

“The King is in love, it seems (кажется, король влюблен; to be in love with smb. – любить кого-л., быть влюбленным в кого-л.)?”

In the morning of the day after that on which I swore my oath against the Six, I gave certain orders, and then rested in greater contentment than I had known for some time. I was at work; and work, though it cannot cure love, is yet a narcotic to it; so that Sapt, who grew feverish, marvelled to see me sprawling in an armchair in the sunshine, listening to one of my friends who sang me amorous songs in a mellow voice and induced in me a pleasing melancholy. Thus was I engaged when young Rupert Hentzau, who feared neither man nor devil, and rode through the demesne – where every tree might hide a marksman, for all he knew – as though it had been the park at Strelsau, cantered up to where I lay, bowing with burlesque deference, and craving private speech with me in order to deliver a message from the Duke of Strelsau. I made all withdraw, and then he said, seating himself by me:

“The King is in love, it seems?”

“Not with life, my lord,” said I, smiling (но не в жизнь, милорд, – сказал я с улыбкой).

“It is well,” he rejoined (это хорошо, – отозвался он; to rejoin – отвечать, возражать). “Come, we are alone, Rassendyll (ну, что ж, мы одни, Рассендил) – ”

I rose to a sitting posture (я приподнялся: «поднялся до сидячего положения»).

“What’s the matter?” he asked (в чем дело? – спросил он).

“I was about to call one of my gentlemen to bring your horse, my lord (я собираюсь позвать кого-то из моих дворян, чтобы он привел вашу лошадь, милорд). If you do not know how to address the King (если вы не знаете, как обращаться к королю), my brother must find another messenger (то моему брату придется найти другого посыльного).”

“Why keep up the farce?” he asked (к чему продолжать эту комедию? – спросил он; to keep up – продолжать/ся/, не прекращать/ся/; farce – грубый юмор, фарс; комедия, фарс /театр./), negligently dusting his boot with his glove (небрежно смахивая пыль с сапога своей перчаткой).

“Because it is not finished yet; and meanwhile I’ll choose my own name (потому что она еще не закончена; а пока я сам выберу себе имя).”

“Oh, so be it (о, пусть будет так)! Yet I spoke in love for you (до сих пор я говорил с вами полюбовно); for indeed you are a man after my own heart (поскольку вы мне и вправду по душе; to be a man after one’s own heart – быть кому-л. по душе).”

“Saving my poor honesty,” said I, “maybe I am (если не считать моей несчастной честности, возможно, я и был бы /вам по душе/; poor – бедный, нищий; жалкий, ничтожный /часто ирон., шутл./). But that I keep faith with men, and honour with women, maybe I am, my lord (за исключением того, что я честен с мужчинами и храню верность женщинам, возможно, так и есть, милорд).”

He darted a glance at me – a glance of anger (он метнул в меня гневный взгляд).

“Not with life, my lord,” said I, smiling.

“It is well,” he rejoined. “Come, we are alone, Rassendyll – ”

I rose to a sitting posture.

“What’s the matter?” he asked.

“I was about to call one of my gentlemen to bring your horse, my lord. If you do not know how to address the King, my brother must find another messenger.”

“Why keep up the farce?” he asked, negligently dusting his boot with his glove.

“Because it is not finished yet; and meanwhile I’ll choose my own name.”

“Oh, so be it! Yet I spoke in love for you; for indeed you are a man after my own heart.”

“Saving my poor honesty,” said I, “maybe I am. But that I keep faith with men, and honour with women, maybe I am, my lord.”

He darted a glance at me – a glance of anger.

“Is your mother dead (ваша мать умерла)?” said I.

“Ay, she’s dead (да, она умерла).”

“She may thank God,” said I, and I heard him curse me softly (она может благодарить Бога, – сказал я и услышал, как он тихо проклял меня). “Well, what’s the message?” I continued (ну, что за послание? – продолжал я).

I had touched him on the raw, for all the world knew (я задел его за живое: «коснулся его больного места», поскольку все на свете знали) he had broken his mother’s heart and flaunted his mistresses in her house (что он разбил сердце свой матери, таская в ее дом своих любовниц; to flaunt – реять, гордо развеваться /о знаменах и т. п./; щеголять, афишировать; mistress – хозяйка /дома/; любовница); and his airy manner was gone for the moment (и его веселость: «веселая манера» исчезла в один миг; airy – воздушный, легкий; веселый).