Демоны зимних ночей - Антон Леонтьев

– Мими, – попыталась образумить девицу Маргарита, – после того, как ты убьешь меня, Цирцея сдаст тебя полиции.

– Неправда! – завопила безумная. – Мадам сказала, что я – ее лучшая ученица! Она гордится мной, она любит меня...

Марго уперлась спиной в стену. Отступать дальше было некуда. Мими с хохотом ринулась на нее. Длинные пальцы сумасшедшей впились ей в горло, мелькнуло кривое лезвие. Маргарита изо всех сил лягнула Мими. Та упала на спину, нож приземлился в камин.

– Что ты наделала! – взвыла Мими и, схватив каминные щипцы, начала ворошить ими дрова. – Или думаешь, что сможешь удрать?

Марго дернула дверь: Цирцея ее заперла! Мими выгребла на пол горящие угли, пламя перекинулось на бумаги, пропитанные коньяком. Вспыхнул ковер, огонь побежал по портьерам и обитым шелком стенам.

– Вот он! – Мими схватила нож и, взвыв от боли, моментально выпустила его. – Ах, как он раскалился!

С кочергой в руках она бросилась на Маргариту. Той удалось увернуться от удара, который разбил чернильный набор, украшавший стол. Гудело пламя, дым заполнял комнату.

– Мими, мы должны выбраться отсюда! – кашляя, закричала Маргарита. – Или обе погибнем!

Отбросив кочергу, Мими повалила Марго на пол и принялась душить.

– Мы умрем, и что из этого! – вопила она. Ее длинные ногти впились в горло Марго.

Маргарита чувствовала, что теряет силы. Кабинет был заполнен дымом, огонь взял их в кольцо. Мими хохотала и что-то кричала. Из последних сил Марго нащупала на полу бутылку и ударила ею по голове Мими.

Голландка отлетела в сторону, по ее пышной рыжей шевелюре растекся коньяк. В ту же секунду ее волосы вспыхнули. Мими заорала нечеловеческим голосом. Маргарита видела, как огонь пожирает лицо сумасшедшей. Марго подхватила кочергу, подбежала к двери и выбила ее. В лицо ей хлынул холодный чистый воздух. Из кабинета доносились ужасные крики заживо сгорающей Мими.

По коридорам метались воспитанницы пансиона в ночных рубашках и пижамах. Маргарита приказала:

– Все немедленно в сад! Начался пожар!

К ней метнулась мадам Цирцея. В ее руках был небольшой дамский пистолет с инкрустированной перламутром ручкой.

– Что ты наделала, мерзавка! – завопила Цирцея. – Мой кабинет и потайная комната, там хранятся все мои деньги и ценные бумаги!

Она выстрелила. Пуля попала в стену, Марго повалила мадам и вырвала у нее пистолет.

– Покиньте особняк, он сгорит! – сказала Маргарита. – Мадам, придите в себя!

– Мои деньги, мои бумаги, драгоценности! – Цирцея отпихнула Марго и бросилась в кабинет. Едва она исчезла в горящем помещении, послышался скрежет – начал обваливаться верхний этаж.

Маргарита вылетела в сад. На глаза ей попалась плачущая Мари.

– О, Маргарита, с тобой все в порядке? А где Клотильда!

– Разве она не ждет меня здесь? – спросила Марго. Мари в отчаянии заломила руки: – Да нет же, когда из пансиона начали выбегать кричащие девушки, она бросилась тебе на подмогу!

Маргарита посмотрела на особняк, объятый пламенем. Вдали завывали пожарные машины. Девушка побежала к центральному входу, попала в холл, заполненный едким дымом.

– Клотильда! – закричала она. – Ты где, прошу тебя, откликнись!

* * *

Французская газета «Le Rйpublicain Lorrain», 24 декабря 1927 года:

ПАНСИОН МАДАМ ЦИРЦЕИ СГОРЕЛ ДОТЛА!

«Жертвами пожара, до основания разрушившего пансион мадам Цирцеи, богоугодное заведение, в котором молодые девицы, оставшиеся без родителей и средств к существованию, стараниями хозяйки превращались в благородных дам, стало не менее дюжины человек. Большинство из воспитанниц отделалось легким испугом и незначительными ожогами, другие же, как основательница заведения, мадам Цирцея, ее верные ученицы Мими и Клотильда, а также дворецкий Жорж, бесследно сгинули в пламени. Что произойдет с оставшимися в живых девушками после этого досадного инцидента, до сих пор неясно...»

* * *

Маргарита пришла в себя в больнице. Около ее кровати сидела Мари. Заметив, что сестра открыла глаза, она радостно воскликнула:

– Марго, с тобой все в порядке?

– Где Клотильда? – прошептала Маргарита, чувствуя, что не может нормально говорить. Появился строгий доктор, который велел ей молчать.

– Вы повредили голосовые связки при пожаре, наглотались дыма, и вам нужен полнейший покой, – сказал он. – Вы потеряли сознание, и это редкостная удача, что прибывшие пожарные обнаружили и вытащили вас. Еще бы десять-двадцать секунд, и вы, как и многие из девушек, задохнулись бы!

Пожар полностью разрушил пансион мадам Цирцеи. Среди без вести пропавших была сама хозяйка, ее верный дворецкий Жорж, голландка Мими и Клотильда. Маргарита поняла – все они погибли. Мари, как могла, успокаивала сестру.

– Девушек из пансиона увезли в разные больницы, – говорила она, – наверняка Клотильда скоро отыщется.

Но Клотильда не отыскалась. В больнице Маргариту навестил комиссар Дежьен.

– Ваше прибыльное предприятие закрылось, – сказал он. – И вы еще легко отделались, Марго! Впрочем, этого и следовало ожидать – рано или поздно каждый несет наказание за совершенные преступления!

Менее всего в тот момент Маргарите хотелось слышать назидательные проповеди Дежьена.

– Я не хочу вас видеть! – написала на листке Марго. – Убирайтесь прочь!

– Марго... – начал комиссар. Он запнулся, слова давались ему нелегко: – Я хочу сказать... сказать, что... что ты для меня...

В палату вошла медсестра, и Дежьен смолк, так и не завершив путаной фразы. На его обычно бледных щеках играл болезненный румянец. Через минуту комиссар, не попрощавшись, скрылся.

– Зачем ты прогнала Дежьена, – пыталась добиться от сестры объяснений Мари. – Он ведь хочет помочь нам! И вообще, мне кажется, что он тебя любит!

Любит ли он ее? Маргарита не знала. Быть может, Мари и права. Она же не имеет права любить его! Дежьен – враг! И вообще, необходимо забыть обо всем, что было между ними!

Новый год начался с похорон: на пепелище обнаружили останки двенадцати человек, опознать которых врачи были не в состоянии. Марго никак не могла смириться с тем, что Клотильда, верная и добрая подруга, погибла.

В середине января Марго собрала оставшихся в живых воспитанниц пансиона мадам Цирцеи и сказала:

– Отныне каждая из вас становится свободной!

– Но что мы будем делать? – испугались девушки. Выяснилось, что они обладают большими познаниями в грабежах и разбоях, но совершенно не приспособлены к обычной жизни.

– Марго, может быть, не стоит так торопиться с закрытием пансиона, – сказала Мари.

Маргарита упрямо воскликнула:

– Что ты предлагаешь? Ведь мы так ждали этого момента, и вот он наступил! Весь мир лежит у наших ног, Мари...

Сестра ответила:

– Но это всего на несколько месяцев, Марго! При пожаре сгорело все, что держала в потайной комнате мадам Цирцея, в том числе деньги и ценные бумаги, а драгоценности с пепелища растащили. Ни одна из девушек не сможет начать новую жизнь, это утопия!

Маргарита ничего не желала слышать. Вместе с сестрой она переехала в меблированные комнаты. У них не было ни денег, ни документов.

– Я совсем не так представляла себе нашу новую жизнь! – жаловалась Мари. – Мне уже приходилось нищенствовать, Марго, и в этом нет ничего хорошего!

* * *

Февраль в Париже выдался на редкость холодным и вьюжным. Зима была безжалостна к бездомным и бедным. Квартирка, в которой они жили, не отапливалась. С большим трудом Марго нашла работу в булочной.

Как-то она увидела нищенку, которая схватила круассан и бросилась бежать. Хозяин велел Марго поймать воровку. Она настигла ее на следующей улице – нищенка поскользнулась и подвернула ногу.

– Селин? – изумилась Марго, всматриваясь в лицо воровки. Это была одна из воспитанниц пансиона мадам Цирцеи. – Это ты?

Селин, трясясь от страха и холода, ответила:

– Марго, не выдавай меня хозяину! Мне нечего есть, я не нашла работу, не знаю, что мне делать!

Марго заметила спешащего к ним булочника. Шепнув Селин свой адрес, Маргарита подала ей круассан и сказала:

– Мари сейчас дома, иди к ней, она тебя накормит!

Булочник в ярости набросился на Марго:

– Я видел, как ты беседовала с этой воровкой и отпустила ее! Да ты с ней заодно! Мне не нужна помощница, которая дружит с бандитами! Ты уволена!

Лоснящееся лицо булочника выражало крайнюю степень недовольства и праведный гнев.

– Но, месье, – залепетала Марго, – у меня и моей младшей сестры совсем нет денег, если мы не заплатим за комнату, нас выбросят на улицу...

Не слушая ее, булочник зашагал обратно в лавку. Марго осталась на морозе, в легком платьице и без гроша в кармане. Когда она вернулась в меблированные комнаты, то обнаружила Мари, которая отпаивала Селин горячим чаем.

– У нее жар, – шепнула ей сестра. – Наверняка бедняжка подхватила воспаление легких! А у нас нет денег, чтобы купить лекарства.