Мы еще встретимся - Аркадий Минчковский

— Это со временем пройдет.

Рита не поняла иронии.

— Конечно! — воскликнула она. — И ты найдешь чудесную девушку, гораздо лучше меня.

— Это уж мое дело.

Рита украдкой скосила на него глаза. Ей и в самом деле было приятно, что Саша не представлял себе девушки лучше ее. Она погладила ему руку:

— Пусть все останется по-прежнему. Мы ведь с тобою такие хорошие друзья, Саша… Ну, не лишай меня дружбы… Ну, не лишай. Хорошо?

— Хорошо, — выдавил из себя Саша и поднялся со скамьи. Рита по-прежнему держала его руку. Саша осторожно высвободил ее.

— Этого разговора между нами не было, понятно? — преувеличенно строго сказал он.

Рита согласно кивнула. Они двинулись к выходу.

В институт Рита Садикова не поступила. В Медицинском провалила на испытаниях химию. В Холодильной промышленности, куда успела перенести документы, не прошла по конкурсу. На предложение Софьи Антоновны, если не поздно, пойти в Стоматологический ответила категорическим отказом. Впрочем, все это Риту не особенно огорчило.

— Поступлю на будущий год, — сказала она.

После вечера на Островах, — вечера, который хочешь не хочешь запомнился обоим, — Саша все реже и реже стал появляться в доме Садиковых. А вскоре перестал к ним ходить совсем. Ссылаясь на свою занятость, он раза два в неделю звонил по телефону и осведомлялся о Ритином самочувствии и ее делах.

Рите была обидна эта резкая перемена в его отношении, но она, как и прежде, бывала приветлива, разговаривая с Сашей по телефону. Что касается Софьи Антоновны, то та делала вид, будто не заметила Сашиного исчезновения из дома. Она догадывалась о том, что произошло между молодыми людьми, однако расспрашивать Риту о чем-либо воздерживалась.

Еще недавно, когда Саша Ступальских забегал к ним прямо с работы и вешал на крюк в передней старую полевую сумку отца, набитую какими-то бумагами, Софья Антоновна, поглядывая на сумку, вздыхала: «Нет, это не для Риты…»

Как-то раз Саша позвонил по телефону и на обычный вопрос «как дела?» получил ответ:

— Хорошо. Я устроилась на работу.

— Вот как? — удивился Саша. — Куда?

— В сберкассу.

— Угу-у, — задумчиво промычал Саша Ступальских по ту сторону провода. — Что же, поздравляю.

Да. Рита поступила работать в сберкассу. Освещенная лампой дневного света, Рита в свежей блузке сидела за столиком во второй комнате и нажимала клавиши счетной машины. Полоса бумаги, исписанная колонками цифр, выползала из машины и белой лентой устремлялась вниз. Против ожидания не только начальства сберкассы, но и самой Риты, она оказалась очень способной и быстро усвоила счетное дело.

Вскоре ее перевели в зал операций. Изменению по службе Рита чрезвычайно порадовалась. Да и как было не радоваться? Одно дело сидеть в комнате, среди женщин, молчаливо склонившихся над своими столами, совсем иное — внешний зал с посторонней публикой…

Над Ритой висел плакат. Голубоглазый молодой человек с обворожительной улыбкой за рулем «москвича» размахивал сберегательной книжкой, призывая всех следовать его примеру. Цветистый плакат и золотоголовая Рита в отглаженной блузке отражались в черном стекле за барьером, где настоящая Рита отмечала изменение цифр в сберегательных книжках. Но душа Риты была по другую сторону барьера. Там, облокотясь на его полированную поверхность, стояли те, кто ее интересовал. Иногда, мельком взглянув на склонившегося над сберегательной книжкой примечательного клиента, Рита пыталась угадать: «Кто это?.. Известный конструктор или артист? А может быть, знаменитый писатель?»

Случалось так, что миловидная девушка за барьером привлекала внимание посетителя. В таких случаях, когда взгляды Риты и клиента встречались, она чуть краснела и, опустив голову, еще более старательно трудилась над документами.

Сберкасса, где работала Рита, находилась в центре города, против большой гостиницы.

Софья Антоновна, однажды посетив дочь на работе, осталась очень довольна нынешним положением Риты. Дома она сказала мужу:

— Там бывают люди. Рита на виду. Она должна быть хорошо одета.

Валерий Романович ничего не ответил, — жена лучше его знала, как следует жить.

Перед Новым годом в сберкассе случилась неприятность: обнаружился просчет на один рубль тридцать семь копеек. Это неожиданное обстоятельство не на шутку взволновало заведующую отделением Марию Львовну.

Для проверки расчетов после работы задержались несколько опытных сотрудниц сберкассы. Предложила свои услуги и Рита. Она взяла у Марии Львовны пачку бумаг и уселась за машину, где полгода назад начала свою работу. Сберкассу давно закрыли, но по-прежнему постреливали машины и трещали косточки на счетах. Люди молча трудились, ища ошибку.

На какой-то миг Рита оторвалась от цифр, посмотрела на склонившуюся над своим столом, вооруженную пенсне, очень серьезную Марию Львовну, на других, сосредоточенно углубившихся в работу своих сотрудниц, и отчего-то ей стало радостно, что и она участвует в этом общем, наверное, все-таки очень важном деле, если все с таким старанием ищут затерявшиеся один рубль тридцать семь копеек.

Ошибку обнаружила Рита. В одном из дневных донесений она отыскала просчет на ту самую сумму, которой недоставало. Проверили еще раз, и все сошлось как нужно. Риту поздравляли, на нее смотрели с благодарностью. Протерев платочком вспотевшее пенсне, Мария Львовна сказала:

— Рита, у вас способности. Вам бы следовало учиться, и из вас выйдет бухгалтер.

Вероятно, Мария Львовна это считала большим комплиментом. Рита улыбнулась и поблагодарила, но про себя вспомнила, как вечера напролет сидел над счетами ее отец, и подумала, что никаким бухгалтером она никогда не будет.

Но счастье в виде удачного знакомства, о котором мечтала Софья Антоновна, все не приходило. Те молодые люди, которые обращали на Риту внимание и с которыми Рита порой куда-нибудь ходила, редко удостаивались этого больше одного или двух раз. Рита стала скучать. Саша Ступальских, о котором она иногда вспоминала с улыбкой, уже давно не звонил по телефону.

Но чем больше скучала в одиночестве Рита, тем больше и упорнее она верила в то хорошее, что ее ждало впереди.

Иногда забегала к ней на работу по пути из университета Лида Дрожкина. Перегнувшись через барьер, она торопливо рассказывала про университетских профессоров, каждый из которых, по ее мнению, был чем-то особым примечателен, про иностранных студентов, что учились с нею на одном факультете и поражали всех успехами в русском языке, про литературные вечера с выступлением молодых поэтов, шумные дискуссии о любви и дружбе и еще о многом.

Как-то раз Лида смущенно поведала Рите, что за нею ухаживает студент предпоследнего курса, востоковед, по ее мнению очень умный, но немного какой-то «зачарованный».

— Я не знаю, что и делать… Требует, чтобы я вышла за него замуж… Прямо настаивает, — тихо сказала Лида, вздохнув и покраснев до ушей.

Рита посмотрела на Дрожкину. Было на ней то же демисезонное пальтецо, что она носила еще в школе, и варежки, кажется, те же.

— Он кончит, кем же будет? — спросила Рита.

— Не знаю. Наверное, его в аспирантуре оставят. Он ведь очень способный, — сказала Лида и торопливо добавила: — Ты не думай, это не я… Это все говорят.

— Значит, у него положение будет?

— Нет, что ты… — Лида махнула снятой варежкой. — Пока, конечно, пустяки.

— А-а, — как-то неопределенно протянула Рита, а про себя подумала: «Мать права, — какое счастье в замужестве, когда у обоих ничего нет?»

Лида ушла. Сквозь окно Рита видела, как, кутая подбородок в воротник своего холодного пальто, Лида перебегает улицу. Была оттепель, и тяжелые хлопья серого снега, чуть коснувшись асфальта, превращались в воду. А в помещении сберкассы было тепло и сухо, уютно горел свет под зеленым колпаком, и, садясь за столик, Рита пожалела школьную подругу.

2

Прошел год, и начался следующий.

Ни Рита, ни ее мать летом и не вспомнили об институте. Рита оплачивала чужие выигрыши по займам и ждала своего счастья.

И счастье пришло. Пришло именно так, как его давно в своих мечтах видела Рита.

Как-то раз она задержалась дома. Чтобы не опоздать на службу, пришлось пересесть из трамвая в автобус. Она тревожно поглядывала в окно на стрелки уличных часов, а стоя с ней рядом, пристально и бесцеремонно ее рассматривал рослый молодой человек в свободном пальто модного покроя и светлой шляпе. Рукой в коричневой мягкой перчатке, из-под которой выглядывало увеличительное стекло золотых часов, он держался за никелированный поручень и не отрывал взгляда от Риты. Когда она вышла из автобуса, он вышел вслед за нею. Рита бежала не оборачиваясь, но чувствовала — молодой человек неотступно следует за нею. Она, казалось, слышала сзади его торопливые шаги. Но когда Рита, постучав в двери еще запертой сберкассы, обернулась, она не без разочарования увидела, что молодого человека уже не было.