Полдня до расплаты - Юрий Иванович

– А что Мердок? – Николая больше интересовали возможные санкции против коллег-гаибсов. – Неужели ни единым словом не обмолвился о своем отношении к этому событию?

– В смысле? – не понял Грэг.

– Ну, может, пообещал успокоить артистов, переговорить с ними, признал, что травмы – это уж слишком, что постарается развести нас хотя бы в быту…

– Ничего подобного!

– Однако…

Вышедшая в это время из душевой кабинки Ларта эмоционально включилась в разговор:

– Мне теперь страшно по темному коридору пройти! Я от каждой тени шарахаюсь! Совсем неврастеничкой стала. Теперь уж точно не засну до полночи. Хоть закрою глаза, хоть открою – так передо мной и маячит эта гиббонская рожа мерзкого Рута.

– Понимаю. – Матеус сочувственно похлопал ее по плечу. – Хотя заснуть – это еще одна из самых маленьких проблем.

– Может, у тебя с этим и нет проблем, – Гилана подошла сзади к сидящему на стуле Матеусу и оперлась ему на плечи, – а я вот тоже плохо засыпаю. И всегда тебе завидую: глаза закрыл и через минуту дрыхнешь. Как тебе удается?

– Есть один секрет: я пользуюсь для создания нужного состояния организма глобальными образами стихий. Этот метод в своем философском трактате обрисовал в начале третьего тысячелетия один известный писатель того времени…

– А кто именно? – оживился Освальд, считавший себя великим знатоком литературы всех времен. Остальные тоже заметно заинтересовались и придвинулись ближе к бывшему лейтенанту космопехоты.

– Не так важно его имя, – продолжил Николай, – как то, что его метод достаточно эффективен. Хотя за многие века о нем то забывали, то вновь начинали яростно доказывать его пользу. Заключается метод в том, что каждому человеку в конкретной ситуации нужно создать в памяти яркую картину какой-нибудь великой стихии. Каждая такая картинка, как правило, действует на психику разумного создания с одинаковым эффектом. Например, картина огня помогает очень быстро заснуть. Только это должен быть огонь не костра, зажигалки или свечки, а большое пламя. Лучше всего в виде огромного ярко пылающего пласта угля. Или широкого потока раскаленной магмы. Или полыхающей горы из бревен, веток и сучьев. Такая картина как бы согревает наши чувства, моментально дает мозгу расслабление, и уже через две-три минуты разумное существо засыпает. Естественно, если оно не испытывает панического ужаса при виде огня – как, например, разумные мотыли из системы Бежевых Сияний.

– Надо же! – воскликнула Гилана. – Даже не верится. А что в таком случае даст нам картинка воды?

Матеус покровительственно усмехнулся:

– В этом случае тоже нужно вообразить глобальность этой стихии. Не подходит изображение пенящихся волн прибоя, поблескивающей на солнце воды за бортом шлюпки, синева речки, стремительно текущий ручеек, бегущая вода из крана. И уж тем более нет смысла воображать дистиллированную воду в банке, пусть даже огромной. Необходима панорама чуть ли не с личным присутствием, что порой трудно представить заурядному обывателю.

В повисшей паузе первым не выдержал Розен:

– Обижаешь, командир! Неужели мы тут все настолько ограниченные обыватели?

– Нет, конечно! Здесь все крепкие орешки собрались… повидавшие многое. Надо представить себя в толще воды, примерно на трехметровой глубине. Словно ты в акваланге и смотришь в ту сторону, откуда звезда своими лучами освещает толщу вод. Тогда и получается голубизна с уходящей вглубь, сгущающейся синевой. При этом надо расслабиться и полностью отдаться созерцанию этой картины. И уже через короткое время ваши легкие непроизвольно расправятся с огромным облегчением, словно произошел сильный сброс негативной энергии. Попробуйте!

Все дружно прикрыли глаза и замерли. Первой, секунд через двадцать, со счастливым всхлипом шумно и глубоко вздохнула Гилана. И сразу же за ней – Бетти. Третьей была Ларта, подтвердив тем самым утверждение древнего философа, что именно женщинам лучше всего удается созерцание стихии воды.

Но и мужчины недолго задержались со вздохами облегчения. Даже Грэг, сделавший это последним, с удивлением открыл глаза и признался:

– Ох! Как-то легко стало и… радостно.

– Ага! – лучезарно улыбнулась Бетти. – Словно камень с души свалился.

Гилана вздрогнула, поежилась, а затем с укором прищурила глаза и страстно прошептала в самое ухо Николая:

– Почему ты раньше об этом не рассказывал?

Матеус сделал вид, что не может найти подходящих слов, чтобы высказать свое возмущение. Он грозно хмурил брови, вращал глазами и разводил руки в стороны. Наконец, прокашлявшись, воскликнул с нотками назидательности в голосе:

– Когда?! Ты так говоришь, словно мы уже знакомы годы и нам совершенно нечем заняться долгими зимними вечерами. Да я до сих пор о тебе ничего не знаю, словом перекинуться некогда, а я буду только и рассказывать что о древних методиках. Пусть они кому-то очень пригодятся… Мне ведь они уже привычны, и я о них не вспоминаю, просто пользуюсь, как умением видеть или ходить, вот и все…

Прислушивавшийся к своему самочувствию Освальд картинно всплеснул руками:

– Но мне сейчас совершенно не до сна! Как же заснуть?

– Стихию воды нельзя представлять себе меньше чем за час перед отбоем. Слишком будоражит, настраивает на творческий лад и освежает воображение.

Розен потер ладони в предвкушении новой информации и потребовал:

– Так! Теперь рассказывай, какие картинки других стихий надо представлять и как они воздействуют?

– Не все сразу, – рассмеялся Николай. – Вначале надо тщательно изучить все нюансы воздействия огня. На это отводится две-три недели. И только потом переходить к другим плоскостям нашего подсознания.

– О-ох, как долго, – разочарованно протянула Бетти. – А быстрей никак нельзя?

– Увы! Сами впоследствии поймете важность этих временных ограничений. В первый день разрешается лишь почувствовать благотворное влияние стихии воды и закрепить в воображении манипуляции с огнем. Итак, продолжим. Минут пятнадцать у нас еще есть.

Когда все уснули, Николай и Гилана, накрывшись одеялами с головой, попытались связаться с капитаном Мензари. Но, как и предполагалось, ничего не вышло. Его яхта, по предварительным расчетам, как раз должна была под завязку нагрузиться нейтрино-селтом и в этот момент спешно направляться к месту сбыта. Разгружаться они собирались только завтра, а то и послезавтра. Затем к добыче редчайшего элемента должны были подключиться все силы организации, которую возглавлял Кардон Савеш.

И только после этого, по предварительным прикидкам, Мензари заглянет на астероид киношников и, располагая огромными финансами, оговорит новый контракт с Борисом Кацки и Дейком Мердоком. Ведь, имея неограниченные средства, гораздо легче убедить колеблющихся. Например, наплести, что бывший контрабандист якобы возжелал стать археологом и для поисковых работ выкупает некоторых рабов для своей команды.

К сожалению, «актерам поневоле» оставалось лишь ждать вызова от дружественного гаибса, вернее – от своего компаньона в концессии разработок нейтрино-селта.

Конечно, сомнения их мучили огромные. Еще в первый день Николай и Гилана договорились об этих сомнениях не упоминать и полусловом, но в душе у них с каждым часом становилось тревожнее и неспокойнее. А вдруг о соглашении уже давно и безоговорочно забыли? Ведь поделились бесправные пленники не просто огромным богатством, а таким состоянием в твердейшей валюте, что его масштабы и вообразить было трудно. Слишком велик будет соблазн ни с кем не делиться. Хотя, по идее, хватить должно на всех с лихвой…

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

С утра опять продолжились работы на съемочных площадках. Как ни странно, но волна нападок и издевательств над бывшими гражданами империи заметно пошла на убыль, что весьма ощутимо сказалось на общем настроении. Более того, общий надзор за пленниками стал менее строгим. Появилась даже некоторая свобода передвижения – относительная, конечно, но все-таки свобода.

Например, в перерыве между репетициями или съемками можно было в спокойно прогуляться поблизости, посмотреть, как продвигаются дела на соседних площадках, чем охочие до поблажек бывшие смертники моментально воспользовались. Для Гиланы, которая пыталась снять как можно больше сцен из будущего фильма, такая возможность стала просто находкой. Она использовала каждую минутку и с профессиональным интересом носилась между самыми удаленными объектами.

Николай старался от нее не отставать, но вскоре заметил, что в паре они привлекают слишком много внимания. Гилана уговорила его не опекать ее, а доверить ей вести нелегальную съемку в одиночку.

Действительно, на нее сразу же перестали обращать чрезмерное внимание, только иногда она сталкивалась с такими же товарищами по неволе, безмолвно шатающимися за кулисами.