История Беларуси - Митрофан Довнар-Запольский

Все это указывает не только на бедность, но и на незначительное соприкосновенье крестьянства с рынком.

В самом деле, выше мы видим, что только в немногих местах и немногие виды продукции, напр., пчеловодство, скотоводство могли поступать на рынок из крестьянского хозяйства. Никаких следов кустарной промышленности в деревне не чувствуется. Хлебная продукция могла поступать на рынок только из зажиточного двора, или же в качестве голодн[ой] продажи.

В самом деле, если взять основн[ые] средние данные о крестьянском хозяйстве, то бюджет его придется построить следующим образом.

К этому трудному вопросу мы подойдем таким образом, что возьмем наиболее типичные и наиболее благоприятные средние для крестьян[ского] двора и поставим их тоже в наиболее благоприятные даже идеальные, условия крестьянского производства. Наиболее типичный размер пахотной земли выразится в полуволочном участке. Мы уже знаем, что наибольший размер пахотной земли имеет значение для определения крестьянского благосостояния только в том случае, когда это благосостояние сопровождается достаточным количеством скота и большой семьей и какими-нибудь добавочными доходными статьями. Тогда и 1/2 волоки земли дает мощное крестьянское хозяйство. Но мы все эти предвходящие условия отбросим и возьмем наиболее типичный земельный участок, снабженный достаточным количеством скота (это будет пара волов и 1 лошадь или 2–4 лошади в чисто лошадных районах), наконец, типичную семью в 5 чел[овек] или в 31/2 едока. Мы возьмем наиболее благоприятные условия урожайности (сам 3) и предположим правильное трехпольное хозяйство. Мы предположим норму потребления дворового паробка того времени, состоящую в усиленном потреблении хлебных продуктов (18 четвериков ржи и 9 четвериков ячменя или гречихи в год), конечно, при условии минимальной «окрасы», т. е. растительного масла. Конечно, употребление молочных или животных продуктов может несколько понизить норму потребления хлеба, но этого пока мы не принимаем во внимание. Положив в основу все эти благоприятные для хозяйства предположения и не проводя читателя через длинный ряд арифметических упражнений, мы находим, что полуволочный участок оправдывает потребление крестьянского двора и дает некоторый остаток. Но этот остаток крестьянин должен разделить с помещиком трудом или деньгами и с государством. Платежи и повинности крестьян в пользу помещиков были весьма разнообразны и плохо поддаются среднему учету. Все же, комбинируя различные соотношения, надо полагать, что довольно льготная для крестьянской полуволоки повинность в пользу помещиков выражается, при переводе всех натуральных платежей и работ на деньги в 362 рабочих дня, или в 180 злотых польских. Если крестьянин отбывал барщину, то этот размер платежа уменьшался наполовину. Эта половина почти всегда выражается в денежной части, так как в изучаемое время помещик большей частью взимал деньгами за гусей, кур, яйца, за подорожчину и т. д., во всяком случае, частью приходилось оплачивать деньгами повинности и подати, частью отбывать натурою. Государству крестьянин давал не менее 15 злотых подымного, а в столовых добрах еще и гиберну, которая, впрочем, теоретически компенсировалась более льготным обложением господарских крестьян. Во всяком случае, конечный итог сводится к следующему. Если крестьянин не отбывал барщины и оплачивал ее деньгами, то все вышеуказанные благоприятные условия сводились к тому, что у крестьянского хозяйства не доставало 87 злотых для покрытия денежных расходов на оплату податей и повинностей. Если же крестьянин отбывал барщину натурой, то производство двора давало остаток в 13 злотых Конечно, это был тоже реальный минус, потому что этого остатка не могло хватить на покрытие таких расходов, как покупка соли, плата за помол зерна, покупка дегтя и изредка железа. Из этого вытекает, во всяком случае, что отбывание барщины натурой было все же некоторым плюсом в крестьянском хозяйстве, некоторым облегченьем.

Но тут мы должны вспоминать, что мы поставили хозяйство двора в относительно благоприятные условия. Половина дворов имела менее 1/2 волоки пашни, 1/5 часть имела по 1 волу и т. п… Одним словом, для половины крестьянства создавались значительно худшие условия, чем которые мы взяли для его третьей, середняцкой части. Но надо помнить, что низы крестьянства кончаются некоторым процентом, но совсем точно учитываемым беспашенных и без рабочего скота дворов, что, вероятно, составляло в среднем около 5–7%. Следовательно, только верхний слой крестьянства, примерно, в 15–16 % дворов по земельному обеспечению и, кажется, в таком же соотношении по упряжному скоту может считаться достаточно обеспеченным слоем крестьянства. Этот же слой имеет наибольшее количество ульев и мелкого рогатого скота и Наконец, он же характеризуется наибольшей семьянитостью. Наши выводы, основанные на сохранившихся статистических данных, близко подошли к тем процентным соотношениям, которые дают массовые данные по Берестейскому староству, высчитанные на основании хозяйственного глазомера, ревизорами 18 в.: припомним, что они отнесли 6,4 % крестьянских дворов к числу богатых и 13,7 % к числу зажиточных, т. е. верхушке крестьянского слоя, [что] по их заключению представляет собою 5-ю часть дворов. Остальную массу крестьян берестейские ревизоры поровну разделили на среднемаетных и убогих.

Теперь нам надлежит перейти к вопросу о том, в какой мере крестьянское хозяйство было втянуто в рыночные отношения. Конечно, общий фон его- это прежде всего хозяйство для продовольственных целей. Верхний слой крестьянства имеет некоторые избытки хлеба или других злаков. Многоскотные и многопчельные дворы имеют избыток меда, воска и скота. Это уже естественное отчуждение на рынок. Оно, однако, не могло носить большого размера, т. к. избытки все же были скромны, реализация их мало выгодна и, наконец, крестьяне стремились хранить запас на случай неурожая. Середняцкое маломощное крестьянство имело еще меньше связи с рынком, но все же необходимость оплаты податей требовала связи с рынком, хотя бы за счет уменьшения потребления. Так как хлебная продукция не обеспечивала минимальных потребностей в наличных деньгах, то в 18 в. хозяйство ищет выхода в усилении производства некоторых технических растений: хмеля, конопли и особенно льна. На внешний рынок в эту эпоху из Белоруссии и Литвы поступает лен в большем количестве нежели хлеб и лес. Лен является самым характерным продуктом. Развитие льноводства и объясняет нам то обстоятельство, что при всей ужасающей бедности крестьянский двор кое-как держался.

Однако, помещичья власть старалась утилизировать потребность крестьян в обращении к рынку. В тех селах Новогородского воеводства, где держалось пчеловодство, крестьяне должны были половину меда и воска отдавать на двор, а другую половину могли продавать тоже только во дворе, конечно, подразумеваются более или менее принудительные меры. В пределах Виленского повета, во многих имениях было развито льноводство и хмелеводство, но все тяглые крестьяне и чиншевики обложены были данью хмелем и льном, причем по усмотрению двора при хорошем урожае крестьяне обязаны были вместо денежных платежей уплачивать льном. В Поднепровьи и Подвиньи крестьянскими товарами источники называют: лен, пеньку, и конопляное семя, мед, воск, лой, кожи, хлеб, скот. Но торговля этими продуктами не свободна: крестьяне не имеют права продавать из дому даже соседу. Одним словом, опека со стороны помещика над крестьянской торговлей чрезвычайно была развита.

Если крестьянин выступал на рынок в качестве продавца, то здесь он встречал ряд препятствий, которые, конечно, не могли способствовать развитию его производительности. И здесь мы встречаем такое господство средневековья, которое не только сдерживало развитие производительных сил страны, но вернее, углубляло их падение. Белорусское крестьянство, таким образом, входило в состав общерусских условий, находясь под гнетом крепостничества и тяжелой материальной обездоленности, лишенное каких бы то ни было условий, возбуждающих производительность труда и энергию предпринимательства. Эти обстоятельства, как мы знаем, начали учитываться уже накануне падения Речи Посполитой некоторой частью культурного слоя белорусского общества. Отсюда попытка реформ строя помещичьих имений вроде реформ, введенных канцлером Хребтовичем, Сапегой, Бржестовским и др. в своих имениях. Но, конечно, эти одиночные попытки не могли влиять на общий контур экономических соотношений; переход в лоно русского крепостничества только укрепил крепостное право в Белоруссии, придав этому институту полицейско-правовую защиту и абсолютную невозможность даже частных попыток улучшения положения крестьян. Положение белорусских крестьян пошло, таким образом, в сторону ухудшения и вымирания.