Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— А как Анна? Тебе удалось уговорить ее?

— Ты не поверишь, но сегодня утром она сама предложила мне поиграть с тобой в поло.

— Может, она заболела?

— Это точно, — рассмеялась София.

— Мне очень нравились твои письма, — сказал он, улыбаясь ей и вспоминая сотни ее длинных посланий, нацарапанных небрежным почерком на тонкой голубой бумаге.

— А мне нравились твои. Судя по всему, ты фантастически провел время, я так завидовала тебе иногда. Мне тоже хотелось бы уехать.

— Ты и уедешь однажды.

— У тебя было много подружек в Америке? — делая над собой усилие, поинтересовалась София.

— Очень много, — небрежно бросил он, обняв ее за плечи.

Сжав ее слишком сильно, он с чувством произнес:

— Знаешь, Софи, я так рад тому, что вернулся. Если бы сейчас мне предложили покинуть Санта-Каталину, я не согласился бы ни за какие богатства мира.

— Но тебе понравилась Америка? — спросила София, вспомнив тон его писем.

У нее создалось впечатление, что Санти прикипел душой к этой стране.

— Еще бы, там так здорово! Однако, только когда уезжаешь из родных мест, начинаешь понимать, чего ты лишился. Все, что раньше принималось как должное, теперь ценишь вдвойне. Все, что раньше казалось обычным делом, вдруг наполняется новым смыслом. Ты понимаешь, о чем я?

Она кивнула.

— Думаю, что да, — ответила она, хотя ни разу до этого не переживала разлуку с родными местами.

— Ты принимаешь красоту природы как часть ежедневного пейзажа, да, Софи? Ты когда-нибудь останавливаешься, чтобы посмотреть вокруг?

— Да, да, — ответила она, хотя и не была уверена, что правильно понимает ход его мыслей.

Он улыбнулся ей, и морщинки в уголках его глаз стали заметнее.

— Я усвоил очень важный урок, пока был в отъезде. Меня научил одной важной вещи Стэнли Норман.

— Стэнли Норман?

— Да, мне приходится произносить его имя по-английски, потому что на испанском оно звучит неблагозвучно.

— Хорошо.

— Это история о «драгоценном настоящем».

— Драгоценном настоящем?

— Да, это правдивая история о мальчике, который жил с бабушкой и дедушкой. Его дедушка был суровым человеком, он вел духовную жизнь, и именно он говорил о «драгоценном настоящем».

София вдруг вспомнила своего дедушку О'Двайера, и ее охватила грусть.

— Мальчик был очень заинтригован и все время спрашивал дедушку, что такое это настоящее. Но тот лишь ответил, что со временем внук все узнает и этот миг принесет ему необыкновенное счастье. Мальчик ждал и, когда ему подарили велосипед в день рождения, подумал: вот оно, драгоценное настоящее! Однако вскоре ему надоела новая игрушка, и он понял, что это не может назваться драгоценным мигом.

Мальчик вырос и превратился в молодого человека, он встретил красивую девушку и влюбился в нее. Вот оно, счастье, решил он. Но они начали ссориться и со временем разошлись в разные стороны. Молодой человек отправился путешествовать, чтобы найти истинный смысл счастливого мига, но его всегда тянуло в другую страну, его манило еще одно красивое лицо, и счастье, которое, казалось бы, он уже держал в руках, покидало его с пугающей легкостью. Он искал какую-то эфемерную страну и был обречен в своих поисках. Молодой человек женился, у него родились дети, но он все равно так и не понял, что такое драгоценное настоящее, встречу с которым ему обещал дедушка. Его настигло горькое разочарование.

Умер дедушка, и вместе с ним был похоронен секрет драгоценного настоящего. Так считал молодой человек. Он сел и начал перебирать в памяти те счастливые моменты, которые ему довелось пережить. И вот, когда он стал вспоминать радостные дни, которые он провел с дедушкой, его поразило то, каким спокойным и довольным был всегда дедушка. Почему, разговаривая с ним, мальчик понимал, что перед ним самый важный человек на земле? Что такого знал дедушка, что все вокруг уважали его и любили? Значит, драгоценное настоящее не привязано к какому-то моменту, оно неосязаемо. Это способность наслаждаться каждым прожитым днем. Дедушка никогда не загадывал наперед, он не тратил энергию на завтрашний день, который может и не наступить. Он не тратил силы и на вчерашний день, ибо то, что уже произошло, невозможно изменить. Настоящее дано нам в ощущениях, и если мы отказываемся от их ценности, жизнь жестоко наказывает нас. Оказалось, что искусство жить сегодняшним днем дано не каждому.

— Эй, дорогой друг! — крикнул Августин, бежавший к полю сломя голову.

— Какая чудесная история, — проговорила София, подумав о том, что эта притча очень понравилась бы дедушке О'Двайеру. Он разделял такую философию.

— Ну, Софи, ты готова сразиться?

София следила за тем, как он быстро оседлал пони.

История, рассказанная Санти, оставила глубокий след в душе Софии.

Она была вне себя от радости, когда и ее брат, и ее кузен вышли на поле. Ей казалось, что в этот момент она может покорить любую вершину. Такое же чувство охватило и Санти. Он скакал по полю, ощущая запах Софии, чувствуя ее присутствие во всем. Когда они начали игру, он решил, что не станет торопить приход завтрашнего дня или сожалеть о вчерашнем, так как настоящее было к нему столь щедрым.

София играла с Себастьяном, Августином и Санти. В команду противника вошли Рафаэль, Никито, Анджел и Фернандо. Это был дружеский матч, но в нем был настоящий азарт. Крики игроков разносились по всему полю. Взмокшие и возбужденные, они оглашали воздух восторженными возгласами и проклятиями.

Пако с удовольствием наблюдал за игрой дочери, видя в ней отражение собственной страстной увлеченности игрой. Она была единственной девушкой, которая играла с таким мастерством. София унаследовала все самые благородные черты от Анны — той Анны, которую он встретил в Лондоне. Анна, конечно же, не соглашалась с мужем, когда он делился с ней своими наблюдениями. Она сказала, что никогда не была такой конфликтной. По ее мнению, склонность к позерству у Софии — от отца.

Кузены Софии привыкли к ее присутствию на поле и уже не возражали против него. Одни спокойно восприняли ее участие в том памятном матче против команды Ла Паза, который они выиграли, но постарались больше не допускать ее к подобным мероприятиям. Другие же просто не знали, как вести себя в такой ситуации. Пако вынужден был согласиться с тем, что София должна играть только в команде с кузенами. А той было все равно, лишь бы ей разрешали играть. Для Софии поло было больше чем игрой: оно позволяло освободиться от всех запретов своей строгой матери. На поле к ней относились как к равной. Она могла делать все, что ей вздумается: кричать, прыгать, выплескивать свой гнев, а отец при этом только аплодировал.