Фрактальный принц - Ханну Райяниеми

приглашает Одайн.

Миели только что прошла процедуру тщательного очищения, совершаемого мухтасибом компании, и кожу всё ещё пощипывает. Одайн, соединив перед собой похожие на щупальца пальцы, оглядывает её с ног до головы.

– Ты отлично справилась, Миели, – начинает она. – Настолько хорошо, что я решила представить тебя нашему нанимателю. Это господин Салих из Дома Соарец.

Мужчина реагирует на её слова едва заметным кивком.

– Прими мою благодарность, – небрежно произносит он. – Как я понимаю, ты сыграла важную роль в защите моей собственности. Женщина-воин – это удивительно. Моей матери ты понравилась бы.

– Моя напарница погибла, охраняя вашу собственность. Это фактическая смерть, дублёры здесь не работают, – говорит Миели. – У неё остались детёныши. Я думаю, им ваша благодарность нужнее, чем мне.

Когда всё это закончится, я позабочусь, чтобы у них всё было в порядке, решает она.

– Да-да, это очень благородно с твоей стороны, Миели. Не волнуйся, компания защищает своих, и господин Салих весьма щедр. Но я пригласила его сегодня по другой причине.

Салих приподнимает брови.

– Я с сожалением должна поставить вас в известность, что наше сотрудничество подошло к концу, – заявляет Одайн.

– Что? – возмущённо шипит Салих. – Вы нарушаете договор!

Одайн вздыхает.

– Так случилось, что у нас имеются основания предполагать, что бизнес, в котором мы сейчас принимаем участие, в скором времени перестанет быть прибыльным. Как вы помните, по контракту мы должны защищать вас от любой опасности, грозящей вам или Сирру со стороны пустыни или Соборности. Возможно, вас удивит, что строгое соблюдение наших обязательств требует с нашей стороны решительных действий. Миели, пожалуйста, убей господина Салиха – и не забудь убедиться, что его мозг безвозвратно уничтожен.

Миели застывает в нерешительности. Ей предлагают совершить бесчестный поступок. Но та Миели, какой она стала здесь, не стала бы колебаться. Кроме того, этот человек торгует гоголами…

Голова господина Салиха исчезает в огне взрыва.

– Слишком медленно, – говорит Одайн, и рядом с её головой уже парит в воздухе ку-ружьё работы зоку. – На службе нашему новому нанимателю тебе придётся действовать быстрее.

– Дорогая Одайн, надеюсь, вы простите меня, но я считаю её нерешительность при ликвидации нанимателя положительным качеством, – произносит наёмник, сбрасывая с головы капюшон. На Миели смотрит латунный глаз. – Там, куда мы отправляемся, тебе представится возможность проявить все свои таланты.

– Миели входит в число моих лучших воинов, – замечает Одайн. – Хотя сегодня у неё выдался нелёгкий денёк.

– Меня зовут Абу Нувас, – представляется человек с латунным глазом. – Рад познакомиться.

Наёмники летят над пустыней на рух-кораблях, приводимых в движение огромными стаями птиц-химер, похожих на плотные голубые облака. К Плюшевым Мишкам присоединились ещё не меньше десяти других компаний, а также тысячи воинов постчеловеческого общества.

Некоторые из них летят сами, другие на планерах и прочих аналоговых судах, приспособленных для передвижения по пустыне. Два флагманских галеона Абу Нуваса, «Мункар» и «Накир»[32], окружены ореолом Быстрых. Их тени, отбрасываемые заходящим солнцем, бегут впереди.

Миели стоит на мостике «Накира» вместе с Нувасом, Одайн и другими командирами наёмников. Огни Быстрых Городов мерцают вдали, озаряя волшебным зеленоватым сиянием тёмную впадину, когда-то бывшую Средиземным морем. Неожиданно налетавшие вихри джиннов, отражённые мухтасибами Нуваса, стоили компании нескольких кораблей, но остальная флотилия продолжает путь.

Миели? Голос «Перхонен» раздаётся неожиданно.

Хвала Куутар, шепчет Миели. Где ты была?

На связи с вором. Ему известно, как проникнуть в аль-Джанна. Но и человеку по имени Абу Нувас это тоже известно.

Корабль знакомит Миели с результатами действий вора в Сирре. «Перхонен» рассказывает и о конфликте с сянь-ку и местными властями, и о попавшей в беду девушке.

И почему меня это не удивляет?

Он думал, что ты окажешься на месте и…

Нет, на этот раз я его точно убью, отвечает Миели. Абу Нувас собрал целую армию. И вряд ли мне удастся незаметно проникнуть в обнаруженный им аль-Джанна и забрать нашего гогола.

Он подозревал, что ты рассердишься.

И был прав. Мерзавец.

Похоже, что в Сирре он получил что хотел. Теперь, как он говорит, дело за тобой.

Миели вздыхает.

Ну конечно. Ты можешь предоставить мне визуальную информацию по этому району?

Это довольно странная область. Если смотреть на карту Древней Земли, теперь ты, должно быть, летишь над Турцией. Очень много подходящих мест, где можно что-то спрятать.

Что бы это ни было, ему недолго оставаться спрятанным, говорит Миели.

И что ты собираешься делать? Мне очень жаль, Миели, я хотела бы оказать тебе более существенную помощь. Я остаюсь на связи с Пеллегрини, она занята чем-то в Ковше…

Миели не в силах сдержать проклятия. Всё должно было быть не так. Вору не стоило соваться в местную политику, ему надо было просто выяснить местоположение аль-Джанна. А Миели оставалось потихоньку ускользнуть из своего отряда, забрать гогола и переслать его на «Перхонен».

Дай мне поговорить с ним, просит она.

Неприятно признавать, но всё пошло не совсем так, как я ожидал, заявляет вор. Одноглазый торговец меня обошёл. Если ты считаешь, что ситуация на поверхности слишком сложная, надо постараться сократить потери. Возможно, нам удастся воспользоваться моей находкой и проникнуть в разум Чена более прямым путем…

Но для этого тебе всё равно необходимы Коды Основателя.

Да, полагаю, что это так, отвечает вор. И времени у нас маловато. Похоже, что в самом недалеком будущем разгорится открытая война между сянь-ку, василевами и пеллегрини.

Война, повторяет Миели.

Чёрт побери! восклицает вор. Чтобы добраться до аль-Джанна, тебе потребуется целая армия. Миели, бросай всё это. Признаю свою ошибку. Мы поищем другой способ.

Армия, шепчет она.

О чём ты говоришь? спрашивает вор.

Миели игнорирует его вопрос, закрывает глаза и обращается с мольбой к Пеллегрини.

25

Таваддуд и Совет

На следующий день, когда Таваддуд должна предстать перед Советом, в её камеру приходит Дуньязада. Камера представляет собой крохотную прямоугольную комнатку, где очень душно и полно Кающихся. Дуни долго стоит у дверей и смотрит на сестру. На ней официальный костюм мухтасибов Дома Гомелец из тёмной ткани, расшитой Тайными Именами. Но, к удивлению Таваддуд, на шее Дуни нет кувшина с карином.

– А ты знаешь, почему я стала мухтасибом? – спрашивает Дуни.

Таваддуд не отвечает.

– Потому что я хотела защитить от этого тебя.

Дуни произносит Тайное Имя, и Таваддуд оказывается в её голове.

Она смотрит на город с башни. Это первый и важнейший долг мухтасибов: видеть другой Сирр, где живут джинны, наблюдать за потоками Печатей и соборов, слушать пульс и дыхание города в атаре. Ниеве, конечно, тоже здесь: она накладывает мазок за мазком, рисуя для неё ночной город, шепчется с доставляющими информацию Кающимися, носится по проводам и пятнам атара, свободным от дикого кода, чтобы показать Дуни теневую сторону реальности.

После проведённой в башне ночи ей всегда кажется, что Другой Город и есть настоящий Сирр: именно здесь она улаживает проблемы, проникая в виртуальный образ, дотрагивается до узлов, ощущая их в пальцах Дуни Ниеве, которые одновременно принадлежат миру тени и миру плоти.

Она думает