Кто делает мировую политику? - Николай Сенченко

Это было еще не все. Нужно было, чтобы троцкисты и социалисты распределили бы массы с уже пробудившимся и цельным классовым сознанием — согласно инструкциям. Этим делом уже занялись мы. Но было необходимо еще больше: в 1929 г., когда националистическая партия начинала переживать кризис роста, у нее не хватает финансовых ресурсов, «Они» посылают туда своего посла. Я знаю даже его имя; это был один из Варбургов. В прямых переговорах с Гитлером договариваются о финансировании национал-социалистической партии, и этот последний за пару лет получает миллионы долларов, пересланных ему с Уоллстрит, и миллионы марок от немецких финансистов через Шиффа; содержание СА и СС, а также финансирование происходящих выборов, давших Гитлеру власть в руки, делается на доллары и марки, присланные «Ими».

К. Те, которые, по-вашему, стремятся к полному коммунизму, вооружают Гитлера, каковой клянется в том, что искоренит первый народ-коммунист. Это, если верить вам, нечто весьма логичное для финансистов.

Р. Вы опять забываете о сталинском бонапартизме. Припомните, что против Наполеона, душителя Французской революции, укравшего у нее силы, стояли объективные революционеры — Людовик Восемнадцатый, Веллингтон, Меттерних и вплоть до царя-самодержца. Это — по строгой сталинской доктрине в двадцать два карата. Вы должны знать на память его тезисы о колониях в отношении к империалистическим странам. Да, по нему эмир Афганистана и король Фарух объективно являются коммунистами в силу своей борьбы против ее величества королевы Англии; почему же не может быть объективно коммунистом Гитлер, раз он борется с самодержавием царя «Кобы Первого»? В конце концов, в общем, вот перед вами Гитлер со своей нарастающей военной мощью, и уже сейчас расширяющий свой Третий рейх, а в будущем еще больше… до такой степени, чтобы иметь достаточно сил и возможностей напасть и целиком разбить Сталина… Вы не наблюдаете разве всеобщего благодушия версальских волков, которые ограничиваются лишь слабым рычанием?

Что это, еще одна случайность? Гитлер вторгнется в СССР и подобно тому, как это было в 1917 г., когда поражение, которое потерпел в те времена царь, дало нам возможность его низвергнуть, поражения, нанесенные Сталину, послужат нам для его свержения… Опять пробьет час для мировой революции. Хорошо было бы, чтобы Гитлеру позволили, обратите внимание — «позволили», напасть на Сталина. Не говорите мне о том, что Германию могли бы победить. Если русские просторы и отчаяние Сталина со своими людьми перед гитлеровским топором или перед местью его жертв не будут достаточны для того, чтобы добиться военного истощения Германии, то не будет никаких препятствий к тому, чтобы демократии, видя, что Сталин теряет силы, стали бы помогать ему мудро и методически, продолжая подавать эту помощь вплоть до полного истощения обеих армий. Это в действительности было бы легко, естественно и логично, если бы те мотивы и цели, каковые ставят перед собой демократии и которые большинство их приверженцев считают настоящими, были бы реальностью, а не тем, чем они являются: предлогами. Существует одна цель, одна-единственная цель: торжество коммунизма; не Москва будет навязывать свою волю демократиям, а Нью-Йорк, не «Коминтерн», а «Капинтерн» на Уолл-стрит. Кто, как не он, был способен навязать Европе такое явное и абсолютное противоречие? Какая сила может вести ее к полному самоубийству? Только одна сила способна сделать это: деньги. Деньги — это власть и единственная власть.

К. Я буду откровенен с вами, Раковский. Я признаю за вами дар исключительного таланта. Вы обладаете блестящей диалектикой, захватывающей, тонкой: когда вам ее не хватает, то ваше воображение располагает средствами для того, чтобы растянуть свой красочный занавес, измышляя блестящие и ясные перспективы; но все это, хотя меня и восхищает, для меня недостаточно. Я перейду к тому, чтобы задавать вам вопросы, предположив, что я верю всему тому, что вы сказали.

Р. А я буду давать ответы, но с единственным условием, чтобы вы не прибавляли ничего к тому, что я скажу, и не убавляли.

К. Обещаю. Вы утверждаете, что «Они» препятствуют или будут препятствовать германо-советской войне, логично с точки зрения капиталистов. Правильно ли я разъяснил?

Р. Да, в точности так.

К. Но реальность данного момента такова, что Германии разрешено перевооружение и экспансия. Это факт. Я уже знаю, согласно вашему объяснению, что это было вызвано троцкистским планом, провалившимся благодаря происходящим сейчас «чисткам»; таким образом — цель уже утрачена. Перед лицом нового положения вы советуете только, чтобы Гитлер и Сталин заключили пакт и разделили Польшу. Я вас спрашиваю: как можем мы получить гарантию того, что, имея договор или не имея его, произведя или не произведя раздел, Гитлер не нападет на СССР?

Р. Этого нельзя гарантировать.

К. Значит, зачем же говорить больше?

Р. Не торопитесь. Великолепная угроза против СССР реальна и существует. Это не гипотеза и не словесная угроза. Это факт, и факт, который обязывает. «Они» уже имеют превосходство над Сталиным; превосходство, которого нельзя отрицать. Сталину предоставляется только одна альтернатива, право выбора, а не полная свобода. Нападение Гитлера произойдет само собой; «Им» ничего не нужно делать, чтобы оно произошло, а только всего лишь предоставить ему возможность действовать. Это основная и определяющая реальность, забытая вами при вашем кремлевском образе мышления… Эгоцентризм, господин, эгоцентризм.

К. Право выбора?

Р. Я уточняю еще один раз, но вкратце; или на Сталина будет сделано нападение, или будет реализован начерченный мною план, по которому капиталистические европейские государства уничтожат друг друга. Я обратил внимание на эту альтернативу, но, как вы видите, она только теоретическая. Если Сталин захочет выжить, то он будет вынужден реализовать план, предложенный и ратифицированный «Ими»!

К. А если он откажется?

Р. Это будет для него невозможным. Экспансия и вооружение Германии будут продолжаться. Когда Сталин увидит перед собой эту гигантскую угрозу… то, что же он станет делать? Это будет продиктовано ему своим собственным инстинктом самосохранения.

К. Похоже на то, что события должны реализоваться только по указке, намеченной «Ими».

Р. Я уже говорил вам, что я не знаю, кто входит в состав «Их», но имею заверение от лица, которое должно было знать «Их».

К. От кого же?

Р. От Троцкого. От Троцкого я знаю только то, что один из «Них» был Вальтер Ратенау, известный по Раппало. Вы видите последнего из «Них», занимающего политический и общественный пост, ибо это он разрывает экономическую блокаду СССР. Несмотря на то, что он был одним из самых крупных миллионеров; разумеется, им был и Лионель Ротшильд. С уверенностью могу назвать только эти имена. Конечно, я могу назвать еще больше лиц, деятельность и персональность каковых и определяют как целиком совпадающую с «Ними», но я не могу подтвердить, чем командуют или же кому подчиняются эти люди.

К. Назовите мне нескольких.

Р. Как учреждение — банк «Кун, Лоэб и Кº» с Уолл-стрит, к этому банку принадлежат семьи: Шифф, Варбург, Леб и Кун; я говорю семьи, чтобы указать разные имена, ибо все они связаны между собой браками; затем Барух, Франкфуртер, Альтшуль, Кохем, Биньямин, Штраус, Штейнхарт, Блюм, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Ламонт, Ротшильд, Лож, Мендель, Моргентау, Эзекиель, Лазский. Я думаю, что уже достаточно имен; если я напрягу свою память, то, может быть, припомню еще, но я повторяю, что я не знаю, кто из них может быть одним из «Них», и я даже не могу утверждать, что обязательно кто-нибудь из них туда входит; я хочу избежать всякой ответственности. Но я определенно думаю, что любое из перечисленных мною лиц, даже не принадлежащий к «Ним», всегда сможет довести до «Них» какое-либо предложение существенного характера. Разумеется, независимо от того, угадано лицо или нет, нельзя ожидать непосредственного ответа. Ответ будет дан фактами. Это неизменная тактика, которую они предпочитают и с которой заставляют считаться. Например, если вы решитесь начать дипломатические хлопоты, то вам не нужно пользоваться способом личного обращения к «Ним»; надо ограничиться высказыванием размышлений, изложением какой-нибудь рациональной гипотезы, зависящей от определенных неизвестных. Затем остается только ждать.

К. Вы понимаете, что в моем распоряжении не имеется сейчас картотеки, чтобы установить всех упомянутых вами лиц; я предполагаю, что они находятся, вероятно, где-то очень далеко. Где?

Р. Большинство в Соединенных Штатах.

К. Поймите, что если бы мы решили хлопотать, то пришлось бы потратить на это много времени. А дело срочное, и срочное не для нас, а для вас, Раковский.

Р. Для меня?

К. Да, для вас, помните, что ваш процесс будет очень скоро назначен для слушания. Я не знаю, но думаю, что не будет рискованным предположить, что в том случае, если все, что здесь обсуждалось, заинтересует Кремль, то оно должно заинтересовать его прежде, чем вы предстанете перед трибуналом; это было бы для вас делом решающим. Я думаю, что в ваших личных интересах вы должны предложить нам что-нибудь более быстрое. Самое главное — это добиться доказательства того, что вы сказали правду, и добиться не за срок в несколько недель, а за срок в несколько дней. Я думаю, что если это вам удастся, то я почти что мог бы дать вам относительно большие заверения в возможности спасти свою жизнь… В противном случае я не отвечаю ни за что.