Его благородная невеста - Шелли Брэдли

Когда они немного успокоились, Арик приподнял голову и увидел на щеке Гвинет слезу. Ее тело все еще льнуло к нему. Он прикоснулся к ее щеке губами и нежно стер ими соленую каплю. Его гнев проходил. Он понял, что Гвинет кричала не от боли, а от наслаждения, но все же, не удержавшись, произнес:

– Прости, пожалуйста.

Нахмурив брови, она устало посмотрела на него:

– За что?

Он ласково улыбнулся:

– Я не хотел причинить тебе боль.

Гвинет тихо засмеялась.

– Хотела бы я всегда испытывать подобную боль, – проговорила она.

Поводив губами по ее уху, Арик прошептал:

– Так оно и будет.

* * *

Арик проснулся, ощутив прикосновение мягких губ Гвинет к своим губам. Сонно посмотрев на нее, он потянулся, с удовольствием слушая ее счастливый смех. Отбросив длинный и блестящий черный локон с ее лица, он взял его в ладони и крепко поцеловал жену. Потрясающее удовольствие! Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного, не ощущал такого приятного тепла. Что ж, теперь надо привыкать к этому, потому что он намеревается просыпаться рядом с ней и целовать ее каждое утро.

Может, он все-таки ошибался насчет Гвинет и ее алчности? Прошлой ночью она отдала ему не только свое тело. У Арика было такое ощущение, будто Гвинет приглашает его познать самую суть ее существа. И она так кричала в его объятиях! Кричала, а потом не оттолкнула его, а осталась рядом, заснула, обнимая его.

Словом, Гвинет была так открыта, что Арик почувствовал раскаяние. Он судил о Гвинет, опираясь на опыт с Ровеной. Арик не знал, какими мотивами могла руководствоваться Гвинет, кроме алчности, но все же подумывал о том, что было и другое. К тому же разве это плохо, что она хочет иметь собственный дом и безоблачное будущее?

Потянувшись к мужу, Гвинет уперлась подбородком ему в грудь.

– Боже мой, отчего это ты такой хмурый? – поинтересовалась она. – Что заставляет тебя печалиться в такое чудесное утро?

Ну что ей ответить? Арик предпочел уклониться от прямого ответа.

– Сегодня мне весь день придется заниматься в замке разными делами, – сказал он.

Гвинет помолчала.

– Я очень хочу… и уже могу, – промолвила она, – помочь тебе. Клянусь, я стану хорошей хозяйкой замка, если только ты дашь мне шанс.

Хозяйкой, вот как! Арик почувствовал, что согревающее его приятное тепло тает, уступая место недоверию. Он сглотнул, пытаясь подавить в себе подозрения. Но они рвались наружу – вместе с ощутимой долей гнева.

Итак, Гвинет, теплая и нагая Гвинет, которая лежит рядом с ним в его постели, не нашла лучшего мгновения для того, чтобы попросить для себя место хозяйки замка. А ведь он был в этот момент счастлив и удовлетворен! Какая ирония!

Впрочем, на то, что она все рассчитала, обращать внимание не следует. Женщины всегда стараются выйти замуж за богатых мужчин, чтобы обрести дом и очаг. Гвинет сделала то же, что и Ровена. И что, возможно, в свое время сделана его собственная мать.

И все же Арик находил поведение Гвинет не совсем понятным ему, хотя он и сам не мог объяснить, почему именно.

Впрочем, ее план ясен: соблазнить его и уложить в постель, удовлетворить его так, чтобы он едва рассудка не лишился, а потом обрести власть, о которой она так мечтает. Просто, но умно и почти эффективно.

Откатившись в сторону, Арик отодвинул Гвинет и повернулся к ней спиной.

Почему же ему до отчаяния хочется верить в ее добропорядочность, в то, что она любит его? Прежде ни одной женщине не удавалось обмануть его. А находясь рядом с Гвинет, Арик был не в состоянии раскусить ее хитрости до тех пор, пока она не раскрыла свое истинное «я», выложив ему свои требования. И как только ей удалось так оболванить его? Может быть, это ему стоит обвинить ее в колдовстве?

– Арик, я буду хорошей хозяйкой замка, – проговорила еще раз Гвинет.

Арик уговаривал себя сдержаться, не обращать внимания на ее поведение, но ярость и недоверие охватывали его. Однако что-то еще в нем отказывалось верить в ее корысть и подталкивало к тому, чтобы дать ей то, о чем она просит.

Что?! Сделать это и позволить ей превратить его в дурака? Никогда! Никогда он не допустит того, чтобы женщина добилась своего, приворожив его чарами нежных ласк.

Арик резко поднялся с кровати и быстро оделся, стараясь не замечать ее глаз, полных надежды. Надежды на то, что он сыграет по ее правилам. Вместо этого он устремил взор на Пса, храпящего возле очага.

– Нет! – Он рискнул посмотреть на жену.

Улыбка на ее лице погасла.

– Мне показалось, что твои подданные полюбили и стали уважать меня, – сказала Гвинет. – Мне нравится заниматься делами замка, помогать тебе. Я буду хорошо работать, вот увидишь.

Да уж, в этом можно не сомневаться, учитывая ее настойчивость. Но он не собирается награждать шлюху, предложившую ему тело в обмен на должность, о которой она мечтала. Он не позволит ей превратить его в собственного шута, которым она с такой легкостью манипулирует.

– Ровена отлично справляется с этой работой, – промолвил Арик резким тоном. – Так что не будем мешать ей.

Встав на колени в постели, Гвинет потянулась за белой простыней, чтобы прикрыться. Арик старался не замечать блестящих черных кудряшек, которые плясали на ее плечах и спускались каскадом к тонкой талии.

Слишком поздно.

Он отвернулся, чтобы уйти, но Гвинет схватилась за низ его черной рубахи и удержала его. Арик против воли ощутил исходящий от нее аромат. Что-то мешало ему отогнать это странное чувство. Арик через плечо оглянулся на жену.

– Ровена не твоя жена, паяц! – воскликнула Гвинет. – Я жена! Я живу с тобой, делю с тобой ложе, ношу твое имя! Я твоя жена во всем, кроме одного. Почему, скажи? Почему ты такого высокого мнения о ней и такого низкого – обо мне?

– Гвинет, – угрожающе проворчал Арик, складывая на груди руки. – Сейчас у меня нет времени говорить об этом. Замок не страдает от того, что она тут занимается всеми делами.

– Нет, ты ошибаешься! – возразила Гвинет. – Ровена неправильно распределяет запасы, и она так запугала слуг, что те ее боятся.

Арик испытующе посмотрел на нее. Гвинет выдвигала против Ровены серьезные обвинения, однако никто и никогда не говорил ему ничего подобного.

– Ты просто злишься из-за того, что Ровена живет здесь, и всем об этом известно, – сказал он. – Но я…

– А вы, милорд, в свою очередь, добились того, что всем стало известно о том, как вы цените ее общество и близость! – парировала Гвинет.

С этими словами она завернулась в простыню и, спотыкаясь, направилась к двери.

Арик остановил ее, наступив ногой в сапоге на край простыни. Гвинет выругалась, силясь удержать простыню на себе.