Другой мир (СИ) - Ахминеева Нина

— Уф, не пострадали, — пробормотала перемазанная в муке с ног до головы блондинка. Осторожно обойдя тоскливо вздыхающую несчастливицу, она подошла к своему месту и склонилась над пирожными.

Пользуясь моментом, я достала из морозилки свой противень. Подойдя к духовке, быстро оглядела сидящую на полу и обсыпанную мукой девушку: судя по всему, она не пострадала, но горевала о погибших пирожных. Взглянув на мерцающие белым светом цифры дисплея, я закрыла открытую дверцу и добавила температуры. Подождав пару мгновений, пока духовка разогреется, деловито задвинула противень с эклерами внутрь. Выставив нужное время, посмотрела на печальную соперницу. Теперь уже, похоже, бывшую.

— Давай помогу, — протянула руку, сочувственно глядя на девушку.

— Спасибо, — тихонько отозвалась та. Сокрушенно посмотрев на раскиданные по полу пирожные, горько вздохнула. — Удачи тебе, — улыбнулась мне вымученно. Подняв правую руку, постояла так мгновение, а затем, расправив плечи, пошла прочь.

Проводив ее взглядом, я посмотрела на оставшихся участниц. Предупреждая, что мы можем рассчитывать на помощь друг друга, «женщина — невидимка» явно ошиблась. Полагаться в этой битве можно только на себя, и никак иначе.

Погруженная в свои мысли, я на какие — то считанные секунды перестала контролировать происходящее. Чем и воспользовалась боярыня Стрелецкая.

Заметив знакомый силуэт в ярко — красном платье, я тотчас рванула в сторону своей духовки, но опоздала. Успев приоткрыть дверцу, Мария смотрела на меня с торжеством победителя.

— Стерва, — отчетливо сказала я и резко захлопнула дверцу.

Благодаря Стрелецкой для меня стал явью самый жуткий кошмар любого кондитера: резкий перепад температуры. Все мои труды сейчас могут пойти прахом.

— Какая вы невоспитанная, боярыня Изотова! Я всего лишь хотела удостовериться, что в духовке нет пирожных. Надо предупреждать, что поставили ваши… шедевры, — со злорадством и пренебрежением в голосе заявила Мария.

Я не удостоила боярыню ответом: судорожно придумывала, что же делать. Используя законы физики, можно попытаться спасти эклеры. Они не успели опасть, но тут шанс пятьдесят на пятьдесят. Что ж, раздумывать некогда!

Намеренно я увеличила температуру. Но не сильно, а лишь чуть — чуть. И, не сводя глаз с электронного циферблата, замерла в тревожном ожидании.

Мимо меня походкой от бедра прошлась вдоль декорации Стрелецкая. Взяв с одной из полок какую — то баночку, медленно пошла обратно. Не доходя до своего рабочего места, она остановилась, широко улыбнулась и довольно громко сказала:

— Проигравшая сторона принесет извинения сразу после церемонии награждения. Не забудьте, Софья Сергеевна.

Не обращая на нее внимания, я напряженно следила за меняющимися на дисплее цифрами. Через пять бесконечно долгих минут они наконец — то показали нужный температурный режим. Тотчас уменьшив градусы, я вернула все как было до открытия дверцы. Получилось!

Оставшееся время, пока выпекались эклеры, я, наученная горьким опытом, стояла рядом с духовым шкафом и не отходила от него ни на мгновение.

Тихонько запищал таймер. Открыв дверцу, я достала противень и с тревогой осмотрела ровную, румяную корочку. Довольно улыбнувшись, прошла к своему месту. Ожидая, пока остынут эклеры, сделала глазурь, чтобы покрыть их сверху. По моей задумке пирожные должны выглядеть как ночное небо, расчерченное тонкими, причудливо изогнутыми нитями оранжевого, белого и нежно — золотистого цвета. Три разных начинки — три цвета.

Наконец — то эклеры остыли. Перевернув их, взяла первый загодя приготовленный кондитерский мешок с длинной насадкой и уже заполненный кремом. С величайшей осторожностью сделала первый прокол. Начиняя эклер апельсиновой начинкой, я одновременно тонкой струйкой направляла нужную мне эмоцию.

Затем взяла второй кондитерский мешок и, сделав второй прокол, заполнила среднюю часть пирожного ганашом на горьком шоколаде. В него я также влила определенную эмоцию. Наполняя эклер третьей, последней начинкой (не легким кремом, а гелем из красного вина с пряностями), не скупясь, вливала нужную и правильную, по моему мнению, эмоцию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Проделав то же самое со всеми пирожными, выложила их на решетку и быстро залила глазурью. Едва я устало опустила руки, как прогремел женский голос:

— Стоп!

Не до конца веря, что все успела сделать вовремя, я подняла взор. Смело посмотрев в объектив стоящей прямо передо мной камеры, широко улыбнулась. Не знаю, справилась ли с заданием мэтров, не знаю, выиграю ли этот чертов конкурс, но я однозначно сделала все, что было в моих силах. Пирожные выглядят безукоризненно. Осталось дождаться вердикта членов жюри.

Как только погасли красные глазки камер, к каждой из нас подошла девушка в белоснежном платьице до колен и кокетливо сдвинутом набок нежно — голубом берете. Поставив предо мной блестящий поднос, она терпеливо дождалась, пока я переложу на него эклеры, а потом, словно фокусник достав откуда — то нежно — голубую салфетку, прикрыла пирожные от посторонних глаз. Предложив следовать за ней в помещение для дегустации и награждения, девушка неторопливо пошла впереди меня по павильону.

Возле неприметной дверцы ожидали трое гримеров, чтобы привести всех конкурсанток в относительный порядок: поправить прически, отряхнуть одежду. Пройдясь по моему лицу широкой кистью с пудрой, Марина озорно подмигнула и шепнула на ушко:

— Вы держались великолепно!

Улыбнувшись женщине, я почувствовала тяжелый взгляд. Можно было даже и не интересоваться, кто именно на меня смотрит. Я и так знала, чьим вниманием не обделена — Марии Стрелецкой. Постоянно поглядывая в мою сторону, боярыня пыталась разглядеть, что же скрыто под салфеткой на подносе. Но, конечно же, ей это не удавалось. Впрочем, как и всем остальным — оставшиеся шесть конкурсанток не могли пока оценить творения соперниц.

Как только гримеры закончили свою работу, двое ассистентов выстроили нас по парам и друг за другом.

Дверь распахнулась. Едва первая участница со своей спутницей переступила порог, тотчас раздался шквал оваций. Войдя последней в огромный, наполненный людьми зал, я на короткий миг замерла. Не желая показывать растерянность, распрямила спину и, гордо подняв голову, пошла вместе с улыбающейся девушкой в белоснежном платьице к ожидающим нас членам жюри.

Глава 28

Этот же день. Несколькими часами ранее.

Михаил с трудом и за большие деньги купил билет на поединок кондитеров. Юноша даже не подозревал, что все раскупят в самом начале продаж. Это стало первым неприятным сюрпризом. А вторым… Он хотел сделать ей приятное, но не знал, какие цветы любит Софья. Лишь однажды подарил пионы, да вот только девушка не сказала, пришлись ли они по душе или нет.

Долго простояв в цветочном магазине, Михаил купил… огромный букет ярко — красных роз.

— Этот цветок символизирует пылкую любовь, — многозначительно улыбнулась женщина — продавец. — Вам упаковать?

— Может, просто срезать колючки? — предложил Михаил, с сомнением осмотрев длинные темно — зеленые стебли, густо усаженные острыми шипами.

— Хм — м, — флорист задумчиво смотрела на цветы. — Бытует мнение, что роза без шипов — это уже совсем и не роза. Разве любовь бывает без острых уколов боли, обиды, недопонимания? Разве всегда меж влюбленными тишь да благодать?

— Если смотреть под этим углом — верно, — спустя пару мгновений ответил юноша. — Вы профессионал. Я не хочу, чтобы моя девушка случайно укололась, но в то же время мне не нравится «мишура» на цветах. Какие будут предложения?

— Срежем шипы только на концах стебля, — деловито отозвалась флорист и таинственным шепотом добавила: — Есть влюбленные, которые не доводят дело до «крови»: решают проблему в зачатке. Только и у них совсем все хорошо не бывает. Убирая часть шипов, мы обезопасим вашу девушку и ничего не нарушим. Как вам идея?

— Согласен, — широко улыбнулся Михаил. — Вы не только хороший флорист, но еще и отличный продажник.