Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

– Ты хотела мне сообщить важные новости по делу, – я разрезаю фрукт.

Её глаза близко-близко.

– Ну разумеется, сообщу. Ну естественно, мы всё обсудим. Но не кажется ли тебе, что кроме деловой беседы имеются и другие причины для личных свиданий?

* * *

Пологие волны длинно и лениво накатываются на берег, обтекая Мауну, сидящую прямо на мокром песке, и девочка от удовольствия хлопает себя по спине розовыми культяпками. Мы же с Ирочкой лежим чуть подальше, куда волны не достают, с шипением откатываясь у нас из-под самого носа. Крылья, полураспущенные и поставленные торчком, обвевает ветер с океана, скрадывающий послеполуденную жару. Курорт!

– ... Я уже побывала на встрече с Верховным координатором миссии, а бабушка имела разговор в Службе Права. Наконец, Фью и Летящий поперёк разговаривали в Академии, и сейчас прорабатывается вопрос о принципиальной возможности твоей задумки, то есть изменения внутреннего строя Оплота и внутреннего духовного мира "зелёных" без тотального разрушения цивилизации.

Я только трясу головой. Дело, оказывается, нарастает как снежный ком, втягивая в него всё большее количество лиц.

– Вот в этом вся и суть, Рома – тебе нужно доказать, что их можно изменить. Не отсрочить их закономерный конец, создав нам и людям дополнительные проблемы, а наоборот – получить в перспективе новых полноценных членов нашего "звёздного клуба". Доказать, и никак иначе. Пока твои доводы основаны на голых эмоциях. Верховному суду, а затем Верховному Совету потребуются научные доказательства.

– Ты полагаешь, этим делом будет заниматься ещё и Верховный Совет?

Её глаза опять становятся жёсткими. Как у мамы Маши, принявшей решение о прекращении существования нескольких эсэсовцев одномоментно...

– Не будет, если ты проиграешь в суде. Тогда всё будет просто – этот остров станет твоим домом на долгие, долгие годы. Разумеется, мы с Мауной будем тебя навещать, ведь тебя приговорят не к строгой изоляции... Однако в Первый полёт наша дочь полетит с дядей Фью вместо отца. И в школу пойдёт без отца. И настанет момент, когда она уже не так сильно будет тосковать по папе. Ты этого хочешь?

Меня пробирает дрожь. Её глаза рывком оказываются близко-близко.

– Ты не должен, ты не имеешь права проиграть, Рома. Можешь считать меня сумасшедшей, но послушай, что я тебе скажу. Помнишь Восставшего из праха?

Я медленно киваю.

– Ты полагаешь?..

– Да. Именно так я и полагаю. Для больших человеков с растительностью на лице это сделал некий Иешуа. А для маленьких и лысых зелёных человечков?

* * *

Удар!

Упругая непроницаемая оболочка воздушного шара отбрасывает меня назад, я лечу турманом, беспорядочно хлопая крыльями... Выравниваюсь, разворачиваюсь и снова иду на таран.

"Папа... папа... папа..."

Бесплотный шелестящий зов, сочащийся ниоткуда, доводит меня до исступления.

"Я здесь!"

Удар! Упругая стенка отбрасывает меня холодно и бесстрастно.

"Папа... папа..."

"Доча!!!"

Удар! Наверное, против такого удара не устояла бы и вольфрамовая бронеплита "зелёных". Но упругая стенка шара выдерживает без малейшего ущерба, и я снова лечу турманом. Всё, я иссяк...

Я просыпаюсь разом, будто выныриваю из омута. Молнии полосуют небо, выхватывая из темноты стеклянную стену дождя, рушащуюся с небес. Однако... Эти почти еженощные грозы вкупе с мерзким подавителем телепатии так и норовят свести меня с ума.

Серебряный тросик громоотвода, которым я оплёл верхушку дерева, спустив другой конец наземь и прикопав его, надёжно защищает от прямого удара молнии. Однако делает мою обитель ещё более привлекательной для небесных разрядов, и без того питающих слабость к особо высоким деревьям. Вот, пожалуйста... Будь я не ангелом-биоморфом, а простым человеком, подобная побудка вполне могла бы вызвать устойчивое заикание вкупе с энурезом.

Ладно, всё равно сон улетел. Не заняться ли делом под плеск ночного дождя? Тем более, заняться мне определённо есть чем.

Я зажигаю виртуальный экран, уменьшаю его размеры до подходящих – не особо-то просторно в спальной нише – и нахожу нужные файлы. Ну-с, приступим...

Задача номер раз – определить процент живых на кладбище. Сказать, что это очень трудная задача, значит ничего не сказать. Откровенно говоря, я пока даже не знаю, с какого конца взяться. Однако сделать это необходимо, поскольку пара-тройка увиденных мной (к тому же один давно умерший) на суде будут выглядеть крайне неубедительно. Да хоть тридцать! Всё равно в масштабах планеты это ничто...

Задача номер два – определить распределение этих ещё живых в пределах социальной лестницы. Если даже окажется, что процент не совсем умерших не так уж мал, но все они без исключения находятся в положении безграмотных низших разрядов, всё очень плохо. Разумеется, потенциальный талант будет стремиться к реализации, но всему есть предел. Возможно, Эйнштейн и пробился бы, будучи воспитанником церковного сиротского приюта, но вот пробился ли бы он из папуасской хижины, затерянной в джунглях? А если бы его воспитала стая волков, как Маугли, он уже точно чесался бы задней лапой за ухом и не помышлял ни о каких теориях относительности. Где проходит граница, до которой врождённый талант ещё в состоянии проломить бетон навязанного невежества?

Задача номер три – а вообще, возможно ли разрушить их жуткую пирамиду рабов без тотальной гибели? Если проще – как они будут жить без своего драгоценного Повелителя и его сатрапов, Носящих имя? "Темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа..." Нда... Первое, что сделает рядовой двенадцатизначный, получивший полную свободу, это шваркнет по черепу своего бывшего начальника. Следующими, вполне вероятно, будут кое-кто из коллег... Ну и понеслось. Триста миллиардов бывших рабов, это не шутка. Это будет куда как похлеще Великой и Страшной революции, учинённой некогда на моей прародине.

Задача номер четыре... Нет, это у меня уже мания величия. Решить бы задачу номер раз для начала.

Некоторое время я тупо таращусь на экран. Столбчатые диаграммы и трёхмерные графики повергают меня в глубокое уныние. Возможно, наши бравые аналитики и сумели бы извлечь из всего этого нечто связное...

Я криво усмехаюсь. Не стоит упрощать. "Задача номер раз", это конечно... Но про "задачу номер ноль" я стараюсь не вспоминать даже наедине с собой. Поскольку такие сомнения могут и сломать.

У "зелёных" нет женщин, уже много поколений нет. Какая может быть в таком случае любовь? Вот именно...

Между тем стихия понемногу утрачивает свою ярость – гром уже не бьёт по ушам, а мягко рокочет в отдалении, и Ниагарский водопад плавно переходит в нормальный дождь. Плещущий, монотонный шум дождя успокаивает, мои веки тяжелеют... Ладно... Утро вечера мудренее...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});