Зеленая креветка и другие рассказы - Михаил Емцев

Я достал сигареты и поочередно предложил закурить каждому. Старик взял чистый картонный стаканчик и налил мне водки. Она была сладкая и терпкая, как самогон. Соленая тыква напоминала вялый, расползающийся огурец.

— Инглези? — спросил он,

Я покачал головой.

— Аллемани?

— Нет. Русский.

Старик согласно кивнул. Ели молча.

— Куда это ваше начальство подевалось? — спросил я, допивая едкий гранатовый сок.

— Я — десятник! — гордо сказал старик, погладив костлявую грудь.

— Мне, собственно, нужен горный инспектор… А мистера Пирсона вы знаете?

— О, Пирсон! — отозвались рабочие и замолкли.

— Он уехал, — сказал старик, — уехал на север. Горный инспектор тоже уехал. А что, господин хочет нанять рабочих?

— У меня уже были рабочие, но они сбежали.

— Сбежали?!

Все, кто лежал в тени, поднялись и подошли ближе.

— Ну да, сбежали, — ответил я, — испугались большой летающей красной ящерицы и сбежали.

— Вы видели большую летающую красную ящерицу? — тихо спросил старик.

— Нет… Не думаю.

— А сколько вы платили рабочим?

— Полтора фунта.

— В неделю?

— В день.

Старик что-то сказал по-нилотски. Стоявшие вокруг меня загалдели. Говорил со мной только старик. Видимо, он один знал английский.

— Никто не сбежит от своего счастья, — сказал он. — Мы даже не слышали, чтобы в Джубе платили такие деньги.

— Нет, не в Джубе. Мы работали на Оберре.

Стоявшие вокруг нас вновь стали оживленно переговариваться. Крикнув что-то, старик унял шум.

— А откуда рабочие? — спросил он, тщательно поплевав на сигарету и затоптав ее в землю. На выбеленной стене фактории огромными красными буквами было написано: "Не курить!" Я только теперь заметил надпись и тоже поспешил погасить свою сигарету.

— Рабочих, по-моему, набрали здесь, в Джубе.

Старик недоверчиво засмеялся и покачал головой. Это становилось интересным.

— Я даже знаю их имена, — сказал я, доставая записную книжку. — Хафзи, Умго, Мболо, Нгамо…

— Нгамо — кривой? Одноглазый? — перебил меня старик.

— Нет! Высокий и красивый нубиец.

— Мы не знаем здесь таких людей. — Голос старика приобрел торжественные ноты. — У нас в Джубе нет мужчин, которые бежали бы от такого заработка… Ведь вы говорите, что они даже не видели… Красного, — тихо добавил он и что-то сказал товарищам.

Они опять зашумели и замотали головами.

"Так, мистер Пирсон, оказывается, вот они какие, африканские особенности", — подумал я.

Экзотика спадала, как шелуха с луковицы. С горькой, но здоровой, ядреной луковицы.

— А Танге, Билля Ленгстона, Фавзи Ашляка, Роже Дюверье и Ндулу вы знаете? — назвал я имена рабочих, которые сбежали в первый раз еще тогда, в Капоэта.

— Роже Дюверье знаю, — важно кивнул головой старик, — но он не из Джубы. Этот большой негр с севера. Роже не побоится Красного… Но он мог сбежать, если ему вместо полутора фунтов заплатили два. Никакого рабочего достоинства. А остальных людей я не знаю, они не из Джубы.

Я молча поблагодарил старика и поднялся. Многое для меня стало ясно,

— А Махди? Вы, конечно, знаете Махди? Махди побоялся бы Красного? — спросил я.

Рабочие зашумели. Старик что-то сказал им, и они зашумели сильнее. Глаза засверкали, ноздри раздулись и затрепетали. Старик кивал головой и прицокивал языком.

— Нет, — сказал, поворачиваясь ко мне, — Махди не побоялся бы даже ифрита. Он сам ифрит, этот Махди. Его боится вся Капоэта… Но зато он боится… своей тени, которая приходит к нему во время сна.

Старик опять что-то пробормотал по-нилотски. Рабочие рассмеялись. Нахмуренные лица разгладились.

— Спасибо вам! — Я поклонился.

— И вам спасибо, — с достоинством ответил старик.

Рабочие почтительно приблизили ладони ко лбам.

— Я могу вам помочь набрать новых рабочих! Тоже за полтора фунта в день! — крикнул старик мне вдогонку.

Я обернулся:

— Спасибо. Я обязательно прибегну к вашей помощи. Через некоторое время! А сегодня я еду в столицу.

— А что у вас за работа на Оберре? Собираете коллекции?

— Нет. Ищу petrolleum.

— Petrolleum?

— Ну да, oil.

— Oil?

— Вы не знаете, что такое oil?

Старик помотал головой.

— Petrolleum… Не знаю, как вам объяснить. Черная горючая жидкость. Из нее делают бензин.

— Да, нафта.

— О! Нафта!

— Зачем всем так нужна нафта? Русси тоже нужна нафта?

— Нужна. Я ищу ее для вас.

— Для нас?

— Да. По просьбе правительства вашей республики.

— О! Это совсем другое дело. Так вы приходите. Обращайтесь прямо ко мне. Я достану вам хороших рабочих, которые не покинут вас. Даже за четыре фунта в день! — Старик засмеялся.

— Спасибо! Мир вам.

— И вам мир. Приходите.

…Я раздумал ехать в столицу. Действительно, на что мне было жаловаться? Меня обманули? Увлекли на неверный путь? Опутали липкими нитями заговора? Но в том-то и беда, что формально решения принимал я один.

Я был орудием чужой воли, слепым орудием. Мне только казалось, что решаю я. На самом деле все мое поведение было кем-то тщательно запрограммировано. Но программист остался в тени, а робот действовал. И этот робот — я. Значит, все правильно и за все придется ответить мне. Каждый мой шаг — это документ в полевом журнале, документ, скрепленный подписью робота…

Я попытался припомнить события последних месяцев. Звено за звеном восстановить в памяти цепь причин и следствий, опутавшую мою волю, мое право выбора.

Сначала была встреча в аэропорту… Мужественный, сдержанный англичанин с лицом Стенли… Мальчишка жадно расспрашивает, удивляется баобабам, тает от музыки экзотических слов: «Капоэта», «пальма-дум», «бери-бери»… Так Пирсон получает ключ к электронной схеме робота, нехитрой схеме восторженных эмоций разомлевшего под африканским солнцем щенка. Два-три контрольных опыта, и он убеждается, что ключ действует безотказно. Потом парализуется защитное реле. Мощный импульс экзотики — и самопрограммирующееся устройство выведено из строя. Теперь робот будет действовать по чужой программе. Нужно только ее задать…

Тень пальмовых циновок, чаша забвения с манговым соком… И «случайно» забытая книжка, которая «случайно» раскрывается как раз на описании болот Оберры. Теперь электронному мозгу, получающему чужую информацию, будет казаться, что он сам ее выдает.

Контролирующие устройства тоже можно обмануть, Нарочно не обосновывая свой совет, Пирсон рекомендует искать нефть в Капоэта, а не на Оберре. Контроль замечает лишь эту нарочитую необоснованность, а сигнал предпрограммирования и фотоэлемент узнавания замыкаются на уже имеющейся информации о болотах Оберры. "Нет, — думает жалкий автомат, — уж лучше Оберра. Там приключения, опасности… Правда, нефть там можно не найти, но ведь и в Капоэта ее тоже нет. Раз так, лучше Оберра"… Затем следует страшный электрошок в виде поездки по реке и бесед о корчащихся в лужах сомах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});