Высокие отношения - Михаил Рагимов

нам теперь и не хватает!

На дороге показалась жирная черная гусеница. Приближалась она, скрипя несмазанными осями и щелкая кнутами над спинами нерадивых обозных лошадок, довольно быстро, и к лагерю приблизилась еще засветло. Тут же распалась на множество людей, телег и лошадей. Словно лагерь поглотил ее, как муравейник.

— Он снова за старое, — сплюнул рыцарь. Неожиданный порыв ветра вернул плевок обратно, и слюна оказалась на черной бороде. Чертыхнувшись, Мартин вытер ее рукавом.

— В смысле? Пехотинцев на телегах возят который век. Или я что-то не понимаю? — На удивление, Бьярн оказался прав. И стенолаз, который определенно не был строителем всю жизнь, отойдя от вчерашнего, оказался весьма толковым собеседником. Мартин даже удивился — настолько внешность занюханного бичейрро не соответствовала содержанию.

— Можно и так сказать. Присмотрись к этой самой пехоте.

— Каторжники, что ли? — удивился стенолаз.

— Похоже, что ты прав, — удостоила его ответом молчаливая рыжая, чье имя Мартин, к стыду своему так и не спросил.

— Они самые, — ответил рыцарь. — Так-то, Руэ, даже выскреби своих вассалов до последнего, мог бы привести, от силы, дюжину рыцарей с полусотней кнехтов. Ну и где-то пару дюжин наемников, из роты поплоше. А тут… — Мартин широким жестом обвел вражеский лагерь. По самым скромным подсчетам, там уже было до сотни доспешного люда, не считая прислуги. И на телегах, считая по десятку на каждую, прибыло почти полторы сотни.

— Тут наша смерть, — кивнула девушка.

— Именно так, — ответил ей рыцарь. — Полтора десятка нас, два десятка монахов, из которых на что-то годна, хорошо, если треть.

— Подожди, — тряхнул головой Хото, — я все равно, так и не понял сути. Чем каторжники так тебя волнуют? Опасные бойцы среди них попадаются куда реже, чем сулит молва. Почти все они годны лишь грабить пьяниц и женщин. Ну или нож в спину воткнуть. Опять же, они не любят помирать даже за плату.

— Все просто. Раз у Руэ столько каторжников, то осады как таковой не будет. Будет яростный штурм, без оглядки на потери. Наоборот! Чем больше помрет, тем меньше траты. Если не выйдет с первого раза, будет второй. Спустя несколько часов — чтобы мысль о том, что побег — это весьма разумно, не вкралась в большинство преступных голов.

— При осаде у нас был бы шанс… — проговорила девушка, задумчиво глядя куда-то вдаль.

— У вас, — выделил голосом Мартин, — шанс есть даже сейчас. Относительно перекрыты только основные ворота. У хозяйственных — разве что несколько разъездов хуссарии. Проскочить мимо них не так сложно.

— Будем считать, мастер рыцарь, что я не хочу. Не для того я так долго добиралась сюда, чтобы пропустить все представление.

Девушка оглянулась на лагерь, где начинали загораться первые караульные костры.

— Оно обещает быть интересным!

— А ты?

— Я? — оглянулся Хото, словно не поняв, кого спрашивают. — А что я? Мы сюда приехали, чтобы наняться на службу. И раз уж так получилось, что через два дня, нас на этой службе постараются убить… Что ж! Лишний повод потребовать плату вперед! И хорошими, не порченными деньгами! И да, друг Мартин, уж позволь так тебя звать…

Рыцарь кивнул.

— Что мешает лично тебе прокрасться кустами и сбежать? Твоя компания ничего не обещала. Ее отпустят без слова упрека.

Мартин помолчал. Посмотрел на лагерь. Потом на монастырь. Затем на девушку. Та вернула взгляд. Рыцарь криво усмехнулся.

— Когда-то я ходил с сиятельным рыцарем Руэ. Был его правой рукой. Но…

— Но случилось то, что случилось.

— Как-то так.

— Когда надо связать две веревки, есть много узлов. Самый надежный называется «виноградная лоза». Он не развязывается сам, как ни дергай, как ни пыхти. Если он затянулся, то его не развязать.

— Только резать.

— Или рубить.

* * *

Хото спускался последним. Спешить было некуда. Стражникам поводырь без надобности, Бьярн, как очухался, сам себе командиром стал. Что, в общем, и логично, и неудивительно. В комнатушку, к вину? Да сколько же можно, в конце-концов.

Высота остановился на последних ступенях. Долго смотрел вслед расходящимся случайным соратникам.

Прихрамывающий Мартин сразу же свернул к трапезной. Марселин дошла до поворота, остановилась, словно желая обернуться… И пошла в темноту, туда, где угадывалась кладовка, в которой она ночевала на пару с белобрысым драчуном.

Завтрашний день особых надежд не внушал. Нет, для него-то, еще не свита та петля, да и серебряная монета не отлита в наконечник стрелы. Да и Марселин выпутается, если будет думать головой. Но вот остальные…

Стенолаз помотал головой. Прислушаться к совету рыцаря, да сбежать? И что потом?

— Мастер Хото, — произнес вдруг старческий голос из арки под лестницы, — вы здесь?

— Телом и душой, — невесело ответил Высота, узнав настоятеля, вышедшего из-за низкой, но широкой колонны.

— Душа ваше мне без надобности, — кивнул отец Вертекс, — а вот тело… Что с левой рукой, отрок? Не прячь!

Высота послушно протянул руку настоятелю. Старик поднес ее к глазам, надавил на припухлость между кистью и запястьем.

— Когда ничего не делаешь, то не чувствуется, но при малейшей нагрузке больно настолько, что пальцы разжимаются?

— Ничего от вас не скроешь!

— На то я и настоятель, — улыбнулся старик. — Пошли в лазарет, мастер Хото. Есть один проверенный способ супротив такой напасти… Только будет больно, знай сразу…

Боли как таковой и не было. Но когда узловатые пальцы монаха начали выдавливать из предварительно проколотой припухлости прозрачную жидкость, Высота сомлел.

Поэтому, вышел из лазарета не только с тугой повязкой на запястье, но еще и со свежей ссадиной на скуле — угол стола оказался недружелюбно настроен к внезапно падающим стенолазам.

Глава 27

Вышел рыцарь из тумана

Ночью подул теплый ветер, разогнал почти уже предзимний холод, немного отогрел начавшую застывать землю. Опустилась плотная, непроницаемая взглядом пелена тумана. Там, под стенами, в лагере врага, угадывалось какое-то движение. Лязгало оружие, раздавались команды и ругань. Но что там происходило — можно было лишь догадываться. И бояться.

Караульные так и делали. Мартин клялся и божился, что ночной атаки не будет. Но рыцарю безоговорочно верили даже не все его люди, что уж говорить о монахах и прочих? К тому же, штурма-то, может и не будет, а хитрые и коварные лазутчики вполне себе могут забраться на стену, да выкрасть заснувшего защитника, нахлобучив мешок на голову, да тюкнув по затылку, чтоб не трепыхался. Оттого, караульные на стенах, и не смыкали глаз, постоянно перекликиваясь.

Ближе к рассвету, когда небо над горизонтом начало светлеть, снова поднялся ветер. Разогнал туман, не пощадив и крохотного клочка, запутавшегося в зарослях. Расчистил сцену для будущего представления, чтобы ни малейшей детали не ускользнуло от пытливого наблюдателя!

В лагере Руэ начали трубить «Сбор!» с первыми лучами солнца.

Ди Бестиа, который тоже не спал всю ночь, вслушиваясь и вглядываясь, с чувством облегчения выдохнул. Толкнул ногой спящего у парапета Керфа, с головой укрывшегося плащами — своим и командирским.

— Начали? — тут же вскинулся мечник. Мотнул головой, скривился, в последний миг отдернул руку, чтобы не расчесать забинтованную голову.

— Еще нет, — зевнул Мартин. — Но уже скоро. Беги в казарму, пусть выдвигаются.

— Нашел молодого, — пробурчал Керф. Но разлеживаться не стал. Сдернув плащи, наскоро, кое-как их скрутил и швырнул в угол — не пропадут. И загрохотал по лестнице.

Название «казарма» как-то само-собой прилипло к странноприимному дому, что стоял ближе всего к трапезной, и где расположились обе компании наемников. С другой стороны, как еще назвать здание, где ни одного благочестивого паломника, а одни лишь солдаты, громкий смех, портянки и свежий перегар? Только казармой!

Рыцарь с удовлетворением прислушался к рыку Керфа. Безухий мечник орал так, что с крепостных стен облетали остатки штукатурки и сыпались мелкие камешки.

Затем ди Бестиа опять уставился на лагерь старого врага. Там, перед кривыми палатками и покосившимися шатрами, начинали разбираться по отрядам. Получалось плохо. Четкими квадратами выстроиться не получалось — этакие полуразмытые многоугольники… Мартин ухмыльнулся — давай, Руэ, давай! Пытаясь привести в порядок свое каторжное войско!

В том, что защитников и полсотни не будет, как ни старайся, все же есть и положительное — легко довести до каждого, что ему делать, и куда бежать, если что. Варианты «если что», они с Бьярном и примкнувшим к ним Хото, прикинули подробно. Постарались учесть каждый