Империя и воля. Догнать самих себя - Виталий Аверьянов

Е. Волгина: Ну ясно, по поводу Египта, ведь есть не внешний фактор, а внутренний.

В. Аверьянов: Ну, я не согласен с нашим радиослушателем, что народ Ливии и Сирии не поддерживал своих «фашистских» диктаторов. Очень даже поддерживали. А то, что так получилось, ну, в значительной степени, ломали через колено. Большинство населения ломали. В Сирии не удалось сломать, мы это видим, пока, по крайней мере, не удалось. Ну, а насчет движения в прошлое, ну это не правильно. Вообще, если посмотреть наши доклады, доклады того же ИНСОРа и того, что говорят официозные публицисты, у нас в Изборском клубе потенциал развития, нацеленность на развитие страны на сегодняшний день самые высокие, мне кажется. А о чем говорит, допустим, большая часть болотной оппозиции, они вообще что предлагают? У них нет никакой программы для страны, кроме честных выборов и показушной борьбы с коррупцией.

Слушатель: Вы бы предыдущему звонившему объяснили, что манипулируют в том же Египте, в Ливии, в Сирии и вообще везде, это американцы. И это элементарно просчитывается. Человек, который абсолютно ничего не понимает, нулевой, он считает, что там все само собой происходит…

Е. Волгина: Ну все-таки по-вашему, Виталий, если гражданская война, то вялотекущая или какая?

В. Аверьянов: Знаете, Египет не похож на страну, где может долго идти вялотекущая гражданская война. Там, скорее всего, сильно заполыхает. Это будет похоже на Ливию и Сирию, другое дело, мы не знаем, какую роль в этом сыграет эта самая интернациональная банда. Если туда ее перебросят, то это будет настоящая горячая война. Что касается вялотекущей, то может, если туда не перебросят эту бандитскую армию, тогда это будут какие-то отдельные теракты, будет какой-то жесткий режим, который будет с ними бороться, и это может продолжаться десятилетиями. Не война, а напряженность с кровавыми эксцессами. Вообще, эти процессы революционные продолжаются не меньше пятнадцати лет обычно. Редко так бывает, что сменилась власть — и все стало тихо и гладко. Смуты предполагают запуск механизмов саморазрушения, и трудно любому обществу быстро найти выход из того глубокого кризиса, в который его подтолкнули. Я согласен, что есть внутренние факторы, конечно, без них никогда не бывает. Но в данном случае, когда продолжается цепная реакция революций, с одинаковым почерком, с одинаковыми приемами, в том числе связанными с блогосферой, с использованием новейших информационных технологий, которые везде были задействованы, с новейшими ментальными инъекциями…

Е. Волгина: Могут в итоге придти к власти люди, такие, как Мубарак, такие, как Каддафи, например?

В. Аверьянов: Поймите, Мубарак был очень лоялен к транснациональным кампаниям и Соединенным Штатам. Мубарак был очень лоялен. Даже Каддафи, который был не лоялен, он под конец уже сказал: давайте сядем, договоримся. Никто не стал договариваться ни с тем, ни с другим. И диктатор скорее всего будет гораздо более жесткий, чем Мубарак, когда все успокоится и придет к какой-то стабильности.

Валдайский перевал

Мы приблизились к тому моменту, который революционеры, представители «малого народа», разжегшего смуту в стране, называют термидором. В сущности, путинский термидор по отношению к 90-м годам уже идет полным ходом. Вопрос о точности термина «термидор» представляется мне не самым важным — важным этот вопрос является для революционеров, которые верят в силу и точность аналогий с Великой Французской революцией. Для меня же этот термин символизирует скорее их страх, чем действительно точную метафору происходящего. В частности, таков был страх Троцкого перед «сталинским термидором» как реакцией упрямой страны, не принявшей его, Троцкого, пламенную страсть к новому миру и ненависть ко всему старому, почвенному, корневому, — всему, что он отождествлял с «темным» и «косным» в русской стихии.

Сегодня страх всевозможных эмигрантов вроде Невзлина (из-за границы указавшего на Путина как на реинкарнацию Сталина), всевозможных фурий дикого русского капитализма вроде Полонского (в свое время прямо заявившего, что не человек тот, у кого нет миллиарда) — это страх перед реваншем обобранной ими нации. Термидор — это страх спекулянта и мошенника перед расправой, это страх подстрекателя и поджигателя перед силами порядка и самообороны.

В 2012–2013 году начала складываться качественно новая политическая конфигурация, в которой видна необратимость процессов по отношению к попытке медведевского «реванша» как политического размораживания системы. Слегка размороженная при Медведеве, система вновь ужесточается.

В чем же состоит эта новая конфигурация?

Кубышки финансовых резервов распечатываются: сначала на нужды оборонного комплекса, а теперь и на строительство инфраструктуры (долгожданная победа над монетаристами, дай Бог, чтобы она не ограничилась словами). Со скрипом, со скрежетом, но и антикоррупционная кампания все больше набирает обороты, напоминая чем-то сталинские чистки. Чиновников ограничивают во владении зарубежной собственностью. Западные НКО все больше выдворяются, их российские филиалы (иностранных агентов) тоже начинают прижимать. Объявлен поворот к теме патриотического воспитания (термин «воспитание» долгие годы после распада СССР был вообще вымаран из госполитики), причем сделано это в контексте борьбы мировых идеологий, что было еще вчера для нашей власти совершенно немыслимым. Создается единая концепция учебника отечественной истории — и если даже первый блин выйдет комом (наверняка так и будет), важен сам почин. Власть задумалась о контроле над интернетом, через который в сознание нашей молодежи тянутся щупальца дистанционных воздействий и манипуляций, формируя не только идеи, но уже и основной социальный фон сознания. Власть объявила о союзе с Церковью и защите религиозных чувств верующих от глумления, дала понять, что защитит от агрессии могущественных западных лобби, таких как ювенальная юстиция, сексуальные меньшинства, растлители, осквернители. Брошен вызов почти всемогущей мафии экологов, терроризирующих национальные государства в глобальном масштабе. Осенью 2013 года началась яростная борьба за Украину, которая, может быть, и будет проиграна, — но она ведется по-новому и не останется без последствий.

Все эти сдвиги до поры до времени могли интерпретироваться превратно и двусмысленно — тем более что они соседствовали и с другими мерами и кампаниями, в какой-то мере им противоречащими. Собственно и модель дуумвирата, наличия двух штабов в стране так до сих пор и не отброшена.

Однако за системой этих сдвигов и отдельных высказываний Путина все больше проступала мировоззренческая система — то, чего раньше в нем не просматривалось. (Раньше Путин был всецело ситуационен — даже Мюнхенская речь была не более чем раздраженным ответом на конкретную обиду и несправедливость.)

Наступил момент, когда мировоззренческая система была явлена, и проступили черты ее целостности. Явился лик Путина — то, что он умудрялся скрывать за туманом своего иллюзиона в течении 13 лет. Осколки разбитой вазы собрались воедино и срослись в стройную форму. Мы вновь обрели голос, звучащий громко и уверенно.

И вот наступил момент, когда эта мировоззренческая система была явлена, и проступили черты ее целостности. Явился лик Путина — то, что он умудрялся скрывать за туманом своего иллюзиона в течении 13 лет.

Этот произошло на Валдайском форуме 2013 года, где в выступлении с речью и в особенности в ответах на вопросы из зала президент, идущий на гребне волны сирийского дипломатического триумфа, предстал как лидер уже не государства только, но и возвращающейся Русской цивилизации.

Валдайскому явлению предшествовала статья в «Нью-Йорк Таймс», в которой русский вождь бросил в лицо американцам: «Бог создал нас равными». Но помимо риторики в статье «Сирийская альтернатива» приоткрыт был и секрет путинской решительности, образ его политического и исторического Рубикона. Анализ событий «Арабкой весны» и новейших революций 2.0 не оставляет сомнений — России не долго оставаться в стороне от этого глобального процесса. Боевики на стенах полуразрушенных сирийских домов пишут на нескольких языках, включая русский: «Россия, ты следующая!»[83] И в своей статье Путин ясно говорит об этой угрозе, — того, что наемники-бандиты из Сирии окажутся в «наших странах», — угрозе, которая подталкивает его к явлению определенного лика, к прекращению двусмысленности.

Что касается беседы на Валдае-2013, обращают на себя внимание пять смысловых блоков, которые впервые были представлены Путиным и которые сами по себе оформляют новую парадигму государственного мировоззрения.