Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

Хамнер на несколько секунд задумался.

— На улицах броня встречается, есть немного и у полиции. Президентская гвардия ею не пользуется. Могу снабдить вас немурлоном, но броню из него вам придется делать самим. Можете?

Фалькенберг кивнул.

— Да. У меня есть несколько отличных техников и необходимое оборудование. Джентльмены, ситуация такова, как я и ожидал. Не понимаю, почему все так встревожены. У нас батальон морских пехотинцев. Может, это и не лучшие пехотинцы, но они подготовленные солдаты. С тем оружием, каким располагает легкий батальон, с той подготовкой, которую получат добровольцы, присоединившиеся к батальону, я готов противостоять вашим сорока тысячам людей партии Свободы. Проблема партизан несколько более серьезна, но мы можем контролировать распределение продовольствия в городе. Если введем продовольственные карточки и удостоверения личности, это будет нетрудно.

Хамнер засмеялся. Это был горький смех.

— Не хотите ему сказать, Эрни? Брэдфорд не понял.

— Что сказать? Хамнер опять засмеялся.

— Вижу, вы не приготовили уроки. Ежеутренний отчет, поступивший несколько дней назад. По совету Бюро Переселения Колониальная администрация решила, что на Хедли вообще не нужно оружие. Морским пехотинцам повезет, если им оставят ружья и штыки. Все остальное увезут на кораблях СВ.

— Но это безумие, — возразил Брэдфорд. Он повернулся к Фалькенбергу. — Почему они это делают?

Фалькенберг пожал плечами.

— Возможно, какой-нибудь представитель партии Свободы получил доступ к чиновнику Колониальной администрации. Полагаю, ПС не чужда подкупа?

— Конечно, нет, — ответил Брэдфорд. — Вы должны что-то сделать.

— Если смогу. Подозреваю, что это будет нелегко. — Фалькенберг поджал губы, так что они превратились в тонкую линию. — На это я не рассчитывал. Я хочу сказать, что если мы ужесточим контроль через распределение продовольствия и введение удостоверений личности, то можем столкнуться с вооруженным восстанием. Насколько хорошо организованы партизаны ПС?

— Они хорошо организованы и хорошо финансируются, — сказал Хамнер. — И я не уверен, что продовольственные карточки — ответ на проблему партизанской войны. СВ закрывал глаза на саботаж, потому что ни в чем, кроме шахт, не был заинтересован, но мы не можем жить с таким уровнем террора в городе. Так или иначе, но мы должны восстановить порядок — и, кстати, правосудие.

— Правосудие обычно не проблема солдат, — сказал Фалькенберг. — Порядок — другое дело. Его я могу организовать.

— С несколькими сотнями человек? — недоверчиво спросил Хамнер. — Но мне нравится ваше отношение. По крайней мере вы не ноете и не просите помощи. И не сидите, не в силах принять решение.

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал Фалькенберг.

— Да. — Хамнер встал и направился к выходу. — Что ж, я хотел встретиться с вами, полковник. Вот и встретился. У меня много работы. Наверно, у Эрни тоже, хотя не вижу, чтобы он ею занимался. — И, не глядя на них, вышел, оставив дверь открытой.

— Видите, — сказал Брэдфорд. Он осторожно закрыл дверь. Улыбнулся понимающе. — Он бесполезен. Как только вы все возьмете под контроль, мы найдем для управления техниками кого-нибудь другого.

— В чем-то он прав, — сказал Фалькенберг. — Например, он знает, что нелегко будет обеспечить полицейскую защиту.

По пути сюда я видел примеры того, что происходит в Рефьюдже, и если так плохо везде…

— Вы найдете способ, — ответил Брэдфорд. Он говорил уверенно. — Вы можете набрать большой отряд. А беззаконие на улицах — это преимущественно уличные подростковые банды. Они никому не подчиняются. Ни партии Свободы, ни нам, ни СВ — никому. Они просто хотят контролировать квартал, в котором живут.

— Конечно. Но вряд ли проблема в них.

— Нет. Но вы найдете способ. И забудьте о Хамнере. Вся его группа не имеет значения. В конце концов, они не настоящие прогрессисты. — Голос его звучал загадочно, а глаза сверкали. Брэдфорд наклонился вперед и заговорил тише. — Знаете, раньше Хамнер состоял в партии Свободы. Говорит, что порвал с ней из-за ее политики в области технологии, но такому человеку нельзя доверять.

— Понятно. К счастью, мне не нужно ему доверять. Брэдфорд расплылся в улыбке.

— Совершенно верно. Ну-с, приступайте. У вас много работы, и не забудьте: вы дали согласие подготовить солдат из представителей нашей партии для меня лично.

VII

Поместье — обширное, протяженностью почти в пять километров — расположилось в холмах на расстоянии однодневного марша от города Рефьюдж. В центре дом и амбары из местного дерева, напоминающего дуб. Здания стоят в лесистой лощине посреди поместья.

— Вы уверены, что вам больше ничего не понадобится? — спросил лейтенант Баннерс.

— Да, спасибо, — ответил Фалькенберг. — Те немногие, кто сейчас у нас есть, все принесли с собой. Позже, когда придут другие, нам придется побеспокоиться о продовольствии и горючем, а пока ничего не нужно.

— Хорошо, сэр, — сказал Баннерс. — Я возвращаюсь с Маурером и оставляю вам свою машину. И у вас есть скот…

— Да. Спасибо, лейтенант.

Баннерс отдал честь и сел в машину. Он хотел сказать что-то еще, но Фалькенберг уже отвернулся, и Баннерс уехал. Кальвин смотрел ему вслед.

— Забавный парень, — сказал он. — Хотел бы больше знать, чем мы занимаемся.

Губы Фалькенберга изогнулись в легкой улыбке.

— Я этого ждал. Проследите, чтобы он знал о нас не больше, чем мы хотим.

— Есть, сэр. Полковник, а что это мистер Брэдфорд говорил о солдатах партии? У нас будет много таких?

— Думаю, да. — Фалькенберг зашагал по широкой лужайке к большому центральному строению ранчо. Здесь на пороге его ждали капитан Фаст и несколько офицеров, а на столе стояла бутылка виски.

Фалькенберг налил себе и выпил.

— Думаю, стоит только начать, и здесь найдется немало последователей Прогрессивной партии, Кальвин. Мне это не нравится, но избежать этого невозможно.

— Сэр? — Капитан Фаст внимательно слушал. Фалькенберг криво улыбнулся.

— Вы серьезно полагали, что правительство отдаст нам монополию на армию?

— Вы думаете, нам не доверяют?

— Амос, а вы бы доверяли нам?

— Нет, сэр, — ответил капитан Фаст. — Но всегда есть надежда…

— Мы не можем осуществить свою миссию, опираясь только на надежду. Главстаршина.

— Сэр.

— У меня для вас позже будет задание. А сейчас поручите кому-нибудь проводить меня в мою квартиру. А потом позаботьтесь об обеде.

— Сэр.

Фалькенберг проснулся от негромкого стука в дверь. Он открыл глаза и сунул руку под подушку, но других движений не делал.

Снова постучали.

— Да, — негромко отозвался Фалькенберг.

— Я вернулся, полковник, — ответил Кальвин.

— Хорошо. Входите. — Фалькенберг спустил ноги с кровати и натянул сапоги. Он спал не раздеваясь.

Главный старшина Кальвин вошел. Он был одет в светлую синтетическую кожаную рубашку и брюки от полевой формы СВ. Из сумки, висевшей на его плече, высовывалось черное обмундирование для ночных операций. На поясе пистолет, на груди нож в тяжелых ножнах.

Вместе с Кальвином вошел невысокий жилистый человек с тонкими каштановыми усиками.

— Рад вас видеть, — сказал Фалькенберг. — Были неприятности?

— Банда хулиганов привязалась к нам, когда мы шли через город, полковник, — ответил Кальвин. Он по-волчьи осклабился. — Но все продолжалось недолго, даже записать нечего.

— Кто-нибудь ранен?

— Не настолько, чтобы не убежать.

— Хорошо. Были проблемы в бараках переселенцев?

— Нет, сэр, — ответил Кальвин. — Они не охраняются. Всякого, кто хочет уйти от милостей Бюро Переселения, отпускают. Без продовольственных карточек, конечно. Это ведь не осужденные, а колонисты по принуждению.

Слушая Кальвина, Фалькенберг разглядывал пришедшего с ним человека. Майор Джереми Севедж выглядел усталым; казалось, он намного старше своих сорока пяти лет. И он похудел: Джон помнил его другим.

— Я слышал, вам нелегко пришлось, — сказал ему Фалькенберг.

— Не пикник, — ответил Севедж с акцентом, который приобрел, когда рос на Черчилле. — Но другого мы и не ждали. И вот мы здесь, Джон Кристиан.

— Да, и слава Богу. Вас никто не заметил? Люди вели себя правильно?

— Да, сэр. С нами обращались так же, как с остальными вынужденными колонистами. Люди вели себя великолепно, и неделя-другая тренировок вернет им форму. Главный старшина сказал мне, что батальон прибыл в полном составе.

— Да. Он все еще в казармах морской пехоты. Это наше слабое звено, Джереми. Я хочу, чтобы они побыстрей оказались здесь; тогда мы сможем контролировать их общение. И нужно сделать это как можно скорее.