Падая за тобой (СИ) - Кальби Иман

Аушеров мрачно усмехнулся.

— А с чего ты взял, что все еще чешется? Что еще не получил? Что мне мешало ее пользовать все это время, пока ты в Эркюля Пуаро играл?

— Ты, дорогой мой литературовед, забыл, что я теперь волшебник… Бабло, Тимур, бабло… Думаешь, я за каждым шагом вашим не слежу? В твоей сраной цепочке махинаций на каждом этапе с самого начала были мои люди… И среди следаков по делу Капиева, и среди твоих людей, и в той псевдотюряге, где ты ее держал… И даже среди охраны твоей, как видишь, раз я тут стою себе преспокойно и никто мне сюда зайти не помешал. Так что знаю, пока не трахнул… — усмехаюсь, переводя взгляд на бледную Камилу. Мне нравится ее испуг и унижение. Я словно напитываюсь ими, предвкушая… Такая эйфория по телу, просто кайф… Мрачный кайф…

— Хорошо, пусть так. Ты с чего решил, что можешь вот так прийти в мой дом и требовать у меня что-то?

— Тимур, я не отступлюсь. Давай по-нормальному. На хера тебе она, что баб мало? Сколько ты отдал Капиеву за нее? Вернее, ты ж даже ничего ему не отдавал. Ты просто помог ему разморозить часть счетов… Давай я сейчас тебе дам столько же, и немного еще сверху накину за расходы- ну, там на ее перелет сюда, шмотки, которые на ней, даже за простой в твоем анатомическом театре готов накинуть, и мы расходимся, а? Потому что в противном случае я все равно не оставлю тебя… не дам тебе спокойно жить… Я теперь соперник посерьезнее Капиева. На моей стороне не только бабло, но и авторитет, известность и влияние. У меня записи всех ваших делишек, включая то, как эту дурочку обманули… Я тебя в порошок сотру. И никакие твои «высокие крыши» не помогут… Кстати, твои «крыши» мои автографы коллекционируют. Так что… Как бы ты сам следом за Капиевым-таки на нары не отправился. Ты ж понимаешь, что сам не бессмертный и не безвинный… За что посадить — всегда найдут, а у тебя ого-го как есть за что… Подумай, стоит ли одна тридцатилетняя баба чужого мужика вот всей этой херни…

Он злобно выдыхает через нос. Думает. Потом выдает.

— Шесть миллионов косарей- забирай.

Смотрю на него молча. Не спеша вытаскиваю чековую книгу. Окидываю пренебрежительно ее взглядом, чтобы понять, сколько стоит ее шмот. Пишу на чеке шесть миллионов десять тысяч- прибавляю «расходы» приблизительно… Тоже специально, чтобы ее унизить… Хватит сполна за такую дрянь, как она есть… Мою, сука, дрянь.

Кидаю на стол. Медленно берет в руки чек. Тяжело вздыхает и усмехается.

— Надо было все-таки тебя в клетке выебать, Камила… Или в машине…

Она опять нервно дергается, но сохраняет молчание…

В другой ситуации я бы за такие слова этого мудака разобрал на все косточки, но сейчас… Сейчас пусть она это слышит, пусть получает… Еще полчаса назад сидела с ним миленько за столом в платье блядском, готовая ноги расставить, когда прикажет… Так что пусть знает правду о себе… И мне не следует забывать, как бы ни хотелось утонуть в черной патоке ее огромных глаз и забыть все это гадство тут же…

— Пойдем, Камила, загостились, — нетерпеливо и небрежно подзываю ее рукой. И она идет за мной, опустив голову, молча, без колебаний, неуверенной походкой, обхватив себя руками.

Вывожу ее на улицу. Киваю купленным мною с потрохами охранникам. Среди них сидит один- с кляпом во рту и связанными руками. Это тот, видимо, который про меня попытался настучать… Молодец, верный, че… Верный и бедный.

Садимся в машину, я немного отъезжаю от дома, метров на восемьсот, а потом снова паркуюсь. Она так и молчит, порывисто дыша, все так же обнимая себя руками.

— Ну что, Камила, нравится? — спрашиваю еле слышно.

— Что мне должно нравиться? — ее голос сиплый. Абсолютно потерянный, раздавленный…

— Вещью быть нравится? Когда тебя покупают и перепродают, когда про тебя в твоем же присутствии в третьем лице говорят, когда все, что в тебе интересует- то, что между ног. Этого хотела, когда пошла продаваться Капиеву десять лет назад?

Она ничего не отвечает, еле заметно подрагивая. Отвернулась в другую сторону…

— Почему мы здесь стоим? Поехали отсюда быстрее… Мне холодно…

Молча снимаю с себя свитер и отдаю ей. Сам остаюсь в футболке.

— А ты? — спрашивает, поднимая на меня глаза и поспешно натягивая одежду на себя. Это типа она заволновалась, что замерзну? Усмехнулся, не выдержал.

— А теперь смотри внимательно, Камила… — киваю в сторону дома.

Сначала мы видим яркую вспышку, которую буквально через секунду догоняет оглушительный хлопок. Ровно за минуту второй этаж дома Аушерова весь в огне. Взрыв.

Она хватается руками за рот, невольно пропуская дыхание…

— Ты?… Алмаз, это ты? — слетает полушепотом с ее губ. Она в ужасе. В панике. В шоке…

— Камила, с какими ублюдками ты якшалась все эти годы?! Неужели теперь всех людей судишь по ним? Нет, конечно! Еще буду я руки марать… — отвечаю эмоционально, а потом добавляю, — Аушеров не учел одного. Твой Капиев не отдает свое… По расчетам твоего мужа, сейчас вы бы уже поднялись в спальню… И в этот самый момент…

Теперь она понимает. Руки все еще прикрывают рот, трясясь в неподконтрольном треморе.

— Он… он… там внутри?

— Что, жалеешь его? Спасать может прикажешь бежать его?

Она молчит. В ее широко распахнутых испуганных глазах отражаются языки пламени. Красиво и пугающе.

— Есть его кому спасать… Если спасут… Это не мое дело и не моя война, Камила, — отвечаю твердо, не дождавшись ее реакции. — Там, при этом взрыве для Капиева померла и ты, понимаешь? И мы его пока разочаровывать не будем…

— В смысле?

— В смысле, что он тебя похоронил вместе с Аушеровым. Решил, что ты выбрала его, значит, достойна смерти… Если бы все шло по изначальному плану и уговору с Капиевым, у тебя был бы шанс после псевдоареста обратиться за помощью к бывшему мужу. Тогда бы всего этого не было… Аушеров тогда должен был бы отпустить… А Арсен бы принял, как нашкодившего котенка… Но поскольку Тимур тебе выбора не дал, заплатил дополнительно тем актерам-псевдоментам, чтоб они тебе права пообщаться с адвокатом или еще с кем-то не дали, в версии Капиева ты осталась с Аушеровым… Значит, гореть тебе в аду, детка… Так пусть думает, что сгорела…

Она так и прибывала в шоке. В шоке и ужасе…

— Спасибо, — еле слышно произносит, смотря в пол.

— За что спасибо, Камила?

— Что спас… от них…

Беру ее за подбородок, поднимаю ее глаза на себя… Жутко хочу впиться губами в ее губы. Яйца сводит, какая она сейчас — покоренная, зависимая, потерянная… Красная, сука, шапочка… А я серый волк, ёпт… Что бы вам ни заливали мужики про равные отношения между полами, каждый мечтает глубоко в душе видеть желанную женщину вот такой- полностью в твоей власти, полностью избавленной от иллюзий, что она что-то может и что-то решает… Пусть на час, на день или на всю жизнь- вот такой вот взгляд обращенных на тебя со смесью опаски и смиренного ожидания своей участи взгляд любимых глаз стоит многого…

— А кто сказал, что я лучше, Камила? С чего ты взяла, что у меня другие на тебя планы, чем у них?

Приблежаю лицо к ней, вдыхаю аромат ее волос.

— Я того же хочу, что и они. Трахать тебя хочу, сколько пожелаю… Давно хочу… Ты ж понимаешь, я тебя тоже ведь только что купил… Ты теперь моя вещь… Была сначала одного, потом другого, а теперь-моя…

Поднимает на меня затравленный взгляд.

— Кто будет обналичивать твой чек, если он сгорел? Твоя покупка меня- бутафория… — все еще нелепо пытается подбрыкивать…

— А может он не сгорел, а? С чего тебе знать? Или все за него переживаешь? Один вопрос- ты б реально под него легла сейчас, если бы я не пришел? — сжимаю ее волосы в руках, немного оттягиваю их назад.

Смотрю на ее мраморно белую кожу, как венка бьется на шее от волнения, как дышит прерывисто… Почему же ты такая, Камила… Почему такая продажная… Такая бесхребетная…

— Не твое дело, Алмаз… Не важно это сейчас… Ты ж купил, значит, пользуй… Давай, что ты ждешь… Раз я теперь твоя- насилуй…