Друг. Любовник. Муж (СИ) - Александра Седова

дверью сидел. Ненормальный!

— Тебе заняться нечем? — спрашиваю строго, в коридор выхожу, замок закрываю.

Видит меня и улыбается, ямочки на заспанном лице демонстрирует. Адика гладит.

— Я не уйду, пока ты меня не простишь. — говорит.

— Ну и сиди. — отвечаю и к лифту иду. — Мне не жалко.

Злиться начинаю. Тоже мне, выдумал! Ничего, еще одну такую ночь не выдержит, сам сдастся и домой поедет, в тёплую уютную постель. Возвращаюсь после прогулки, а он на месте. Сидит прямо на грязном полу, спиной в мою дверь облокотился и курит. Чисто бомж. Чёрный спортивный костюм в подъездной пыли, глаза красные, щетина на помятом лице.

— Лампочку вкрути. — говорю и в руки ему коробку всовываю. Хоть какая-то польза будет от его нахождения здесь.

Улыбается, с радостью готов помогать. Выношу ему табуретку, встаёт, лампочку меняет, руки деловито оттряхивает.

— Я зайду руки помыть? — спрашивает.

— Дома помоешь. — отвечаю и в квартиру захожу.

В коридоре теперь светло, в глазок хорошо видно все что происходит. Как ни посмотрю, он там. Отходит ненадолго в магазин за едой и водой, и снова возвращается. А я вечером с Кириллом еду гулять. Ну что же, если хочет, пусть сидит. Собираюсь как на праздник. Каблуки, короткое платье и тёплый пиджак, по вечерам уже прохладно. Понимаю что это не подходящий образ для прогулок по полю с собакой, но так хочется Дана позлить. Выхожу. Адика дома оставляю. Раз уж прятаться больше не от кого, предложу Кириллу в парке погулять. Мимо Дана прохожу к лифту. Следом идёт, словно тень. Ноги мои разглядывает.

— Куда так вырядилась? — спрашивает, в лифт со мной заходит.

— Не нравится? — спрашиваю и улыбаюсь. До дрожи нравится, когда ревнует.

— Нравится. — признается, стоп на панели нажимает. — Даже очень.

Прижимает меня к стене, руками открытые бедра трогает, в шею мне дышит.

Понимаю что наигралась. Не могу без него. Обнимаю за шею, сильно, намертво, чтобы больше никуда не ушёл.

— Прости меня. — в шею шепчет, напрягается всем телом и на колени опускается. Вид такой обреченный, словно умрет если я не прощу.

А я уже давно простила. Кладу руки на его голову, пальцы в волосы запускаю, сжимаю сильно, чтобы больно ему было.

— Хоть одну курицу рядом с тобой увижу…

Выдыхает, губы в улыбке растягивает, на ноги поднимается, в глаза мне с самым искренним взглядом заглядывает.

— Слово даю… — говорит.

Нажимаю кнопку на панели лифта, на моем этаже выходим, за руку меня держит крепко, как будто я могу передумать и убежать. В квартиру ко мне заходим. Пишу сообщение Кириллу о том что не смогу приехать. Дана в комнату завожу. А он по сторонам даже не смотрит. Не интересно ему квартиру осматривать. С меня глаз не сводит. Сжимает мои щеки в своих ладонях, губы целует.

— Я люблю тебя. — говорит.

И я снова теряюсь. Послушная, бесхребетная кукла с которой можно делать все что в голову взбредет. Разница только в том, что я сама хочу быть куклой в его руках. Хочу чтобы трогал меня, чтобы делал все что захочет. Доверяюсь ему полностью.

Дан платье с меня снимает, на кровать укладывает, целует губы, щеки, глаза. Руки целует, каждый пальчик. Нежно, не торопливо. Насладиться хочет, соскучился. В шею впивается до боли, оставляет на нежной коже красные следы от поцелуев, заставляет стонать и извиваться всем телом. И я соскучилась, ямочки любимые целую, плечи, руки. В спину ногтями впиваюсь, царапаю, остатки злости сбрасываю.

Лежим с ним обнажённые, мокрые, к груди своей мою голову прижимает. Понимаю что мы оба ненормальные. И нет больше на свете людей, которые бы так точно подходили друг другу. Чувствую что любит меня, так же сильно, как я его. От этого единения крышу сносит. И мне и ему. Эмоции через край.

— Я колеса уже месяц не пью. — вспоминаю.

Улыбается, глаза горят.

— Кирюх, это же хорошо. — говорит. — Я чистый. — намекает на то что не курил на кануне и если ребенок будет, можно не волноваться о последствиях. Аккуратно волосы мои со лба убирает и шрам целует.

— Женишься на мне, по залету? — смеюсь.

Дан шутки не оценил. Смотрит серьезно, головой качает.

— Нет. По любви. — отвечает. Встает, одеваться начинает. — Номер мой разблокируй. — говорит.

— Ты куда? — поднимаюсь, смотрю взволнованно. Неужели вот так просто уйдёт прямо сейчас?

— Сделать кое-что надо. — подходит ко мне, целует крепко. Адика на прощанье гладит и уходит, оставляет одну в эту ночь.

Просыпаюсь от звука входящего звонка. На экране номер секретарши. За окном уже рассвело. Съемки нет сегодня, что ей надо? Мне так понравилось что не надо в офис ездить каждый день и можно спать до обеда, что совсем не хочется возвращаться к обычному режиму работы. С замиранием сердца беру трубку, случайно ловлю носом аромат свежего одеколона с подушки и улыбаюсь, вспоминая каким сладким было примирение.

— Кира, сегодня вечером срочная съемка у нас в студии. — сразу кричит Настя.

— Реклама? — спрашиваю из праздного любопытства. Мне абсолютно не важно для чего фото, главное чтобы деньги платили.

— Точно не знаю. Детали ещё обговаривают. В восемь часов чтобы была на месте!

Отключаю звонок и потягиваюсь. Странное время для съемки в студии. Надеюсь не затянется на всю ночь. Вспоминаю что Дана надо разблокировать, заодно и всех остальных из чёрного списка возвращаю. Ещё бы квартиру прежнюю вернуть. Надо поискать объявления, может кто сдаёт в этом доме. И до работы не далеко, и столько тёплых воспоминаний связано с тем домом. А здесь до сих пор даже с соседями толком не познакомилась. Кажется, даже по крикам долбанутой соседки скучаю. Если удастся снять там квартиру, обязательно к ней зайду. Она там наверное тоже сума от скуки сходит.

Приезжаю в агентство. Сотрудников нет, рабочих тоже. Ремонт уже закончен, стены сверкают новой краской, ещё пустые, без картин. Настя меня встречает.

— Где все? — спрашиваю. Удивляет отсутствие гримера и стилиста.

— Заказчик сказал что ты можешь в своем фотографироваться. — говорит Настя. — Чего стоишь, иди! Фотосъёмка оплачена, твой гонорар тебе завтра переведут.

— Могла предупредить! Я бы платье надела. — морщу нос от недовольства, смотрю на себя в зеркало. Волосы в хвост собраны, белый спортивный костюм и белые кроссы. Не понимаю, что за съемка такая, странная.

Иду в помещение для съёмок. Фотозона: белая стена исписанная черным маркером, шарики воздушные всех цветов по бокам, множество корзин с цветами под ногами. Как будто просто собрали из того что было в кладовке и ближайший цветочный ограбили. У камеры Кирилл стоит, кроме него