Миры Роберта Хайнлайна. Книга 17 - Роберт Хайнлайн

— И приличную сумму, я думаю. А что сказал Айра?

— Подобные вопросы его не интересуют. Впрочем, я не докладывала, сколько заплатила персоналу, — все затраты я отнесла на ваш счет, Лазарус.

— Тю! Значит, я разорен?

— Нет, сэр, оплата была произведена из открытого вам неограниченного кредита. Мне показалось, что так будет лучше, Лазарус, — ведь работы проводятся на вашем корабле. Быть может, они до сих пор гадают, зачем понадобился старейшему второй мощный компьютер. Я знаю, что инженер недоумевал, но я поставила его на место. Впрочем, им остается лишь строить гипотезы — ведь старейший ни перед кем не отчитывается. Я просто намекнула им, что исполняющий обязанности будет весьма недоволен, если они начнут совать нос в ваши дела. Впрочем, что представляет из себя компьютер, по внешнему виду никто не скажет — даже изготовитель.

— Он собран из дешевых деталей?

— А что, надо было сделать подешевле, сэр? — В голосе Минервы послышалась озабоченность.

— Да нет же, черт! Если бы ты так поступила, пришлось бы распорядиться, чтобы все выкинули и заменили на самое дорогое и высококачественное. Минерва, дорогая моя, если ты уедешь отсюда, заводского обслуживания придется дожидаться не один год; тебе придется научиться самостоятельно чинить все неполадки. Или Айра будет сам ухаживать за своим заболевшим компьютером?

— Не будет.

— Вот видишь? Там, где в обычном дешевом компьютере медь и алюминий, в Доре — золото и платина. Надеюсь, что твое новое тело окажется не менее дорогостоящим.

— Да, Лазарус. Новая я даже надежнее старой, к тому же я стала меньше и надежнее — все-таки многие элементы во мне успели состариться за столетие, техника-то не стоит на месте.

— Хм. Надо посмотреть, что следует заменить в Доре.

Минерва не ответила.

— Милочка моя, молчание твое куда красноречивее слов. Ты осмотрела Дору?

— Да, Лазарус, я заказала кое-какие запчасти, но без вашего разрешения Дора не разрешает к себе пальцем прикоснуться.

— Да, она не любит, чтобы у нее внутри лекари копались. Но если нужно — сделаем все необходимое, даже под анастезией. Вот было бы хорошо, если бы Дора стала приглядывать за тобой, а ты — за нею.

— Лазарус, мы ждем ваших на то указаний, — просто ответила Минерва.

— Ты хочешь сказать, что ты ждешь, — Дора бы до этого не додумалась. Хорошо, я приказываю обеим — и пусть она слышит меня. Минерва, пора кончать с твоей застенчивостью. Ты сама должна была сделать ей такое предложение, ведь ты быстрее соображаешь, чем я, а я просто человек, мои возможности ограничены. А как у тебя дела с астронавигацией? Она научила тебя вести корабль? Или поленилась?

— Лазарус, мое второе «я» — такой же блестящий пилот, как Дора.

— Смех да и только. Назначаю тебя вторым пилотом. Первым ты быть не можешь, пока не совершишь без посторонней помощи прыжок в «п»-мерном пространстве. Даже Дора нервничает перед прыжком — а она-то сделала их не одну сотню.

— Поправка принята, Лазарус. Я хорошо подготовленный второй пилот. А когда придет мое время, я бояться не стану. Все выполненные Дорой прыжки я пересмотрела в реальном времени: она все мне передала.

— Может пригодиться, если что-нибудь произойдет. Айра не пилот, как я, в этом нечего сомневаться. Если меня не окажется рядом, ты сумеешь спасти его. Ну, что еще? Слышала что-нибудь интересное?

— Не знаю, Лазарус. Я наслушалась от техников всяких историй, по-моему, непристойных. Но ничего занятного в них нет.

— Не горюй. Если они непристойные, то я слышал их по крайней мере тысячу лет назад. Ну, а теперь главный вопрос: как быстро ты сумеешь перебраться на корабль, если Айра внезапно вознамерится дать деру? Предположим, откроется заговор и ему придется спасаться бегством.

— Мне понадобится менее пятой доли секунды.

— Ну да? А ты не дуришь меня? Я хочу знать, долго ли тебе придется перебираться на борт Доры. Так, чтобы здесь ничего не осталось и оставленный компьютер не подозревал, что некогда был Минервой. Другие варианты будут нехороши для тебя же самой: ведь если что-то позабудешь, брошенная Минерва будет горевать.

— Лазарус, я говорю исходя не из теории, а из опыта. Нетрудно было догадаться, что этот аспект станет критическим в процессе удвоения моей личности. И потому, едва подрядчик окончил работу, я сразу же продублировала постоянные компоненты, логические Цепи и временную память. Сперва я действовала осторожно и просто запараллелила эти элементы, как уже рассказывала вам. Это было несложно, пришлось только уравновесить временное запаздывание сигналов с обеих сторон, чтобы остаться в реальном времени — но подобную операцию мне приходится проделывать с удаленными элементами; я привыкла к этому.

А потом я попыталась с превеликой осторожностью подавить себя — сперва на корабле, потом во дворце — и возвратиться к удвоенному существованию через три секунды. Никаких проблем, Лазарус, все вышло с первого раза. Теперь я могу проделать все за две сотни миллисекунд и даже меньше. А потом выполнить необходимые проверки, чтобы убедиться в том, что ничего не забыла. Я проделала эту операцию семь раз после того, как вы задали свой вопрос. Вы не заметили запаздывания в моем голосе? Соответствующего тысяче километров?

— Что? Дорогуша, природа не позволяет людям замечать запаздывание меньше тридцати тысяч километров. — Лазарус помолчал и добавил: — Кажется, это десятая доля секунды. Ты льстишь мне. Кстати, — он задумался, — десятая доля секунды составляет сотню миллионов твоих наносекунд, или сотню миллисекунд. Что же это получается в твоем времени? Около тысячи моих дней?

— Я бы описала это иначе, Лазарус. Чаще всего я оперирую интервалами, много меньшими, чем наносекунда, то есть миллионными долями этого интервала, но мне удобно и в вашем времени; мне хорошо в моем «я». Но если бы мне приходилось учитывать каждую долю наносекунды, я не смогла бы наслаждаться пением или беседой с вами. Разве вы считаете удары сердца?

— Нет… разве что изредка.

— Со мной происходит нечто подобное, Лазарус. Все, что нужно сделать быстро, я делаю без всяких усилий, уделяя этому внимание не дольше, чем исполнению обычных программ. Но минутами, секундами и часами, проведенными с вами в персональном режиме я наслаждаюсь. Я не делю их на наносекунды. Я охватываю их целиком и упиваюсь ими. Те дни и недели, которые вы провели здесь со мной — сплошное «сейчас».

— Ух… Стоп, дорогуша! Значит, ты утверждаешь, что тот день, когда Айра представил нас друг другу, для тебя просто «сегодня».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});