1812. Всё было не так! - Георгий Суданов

Говоря об этом, С.В. Шведов отмечает:

«Стратегия «золотого моста» до определенного момента не противоречила принятому плану разгрома противника, больше того, она была им предопределена, и наиболее активную роль в нем император Александр отводил армии П.В. Чичагова. В случае выполнения плана все 600-верстное преследование Наполеона становилось лишь подготовительной фазой операции на Березине. Перед Кутузовым резонно встал вопрос, стоит ли ему рисковать своей репутацией, а главной армии терпеть тяжелые лишения и нести потери, чтобы отдать лавры победы любимцу царя – адмиралу П.В. Чичагову».

Конечно же, и это Михаилу Илларионовичу было совсем не нужно. Он не любил делиться славой, а уж о том, чтобы отдать ее кому-то другому, вообще не могло быть и речи. Именно по этой причине он и начал тихо саботировать все, что было связано с адмиралом Чичаговым. Как отмечает С.В. Шведов, «Кутузов в переписке с адмиралом сначала подробно, а потом все скупее говорил о движении своих отрядов и об организации будущей операции».

В конечном итоге П.В. Чичагов, как пишет И.Н. Васильев, «дезорганизованный ложными сведениями, по сути, оказался брошенным на произвол судьбы».

Более того, своими действиями Кутузов фактически лишил Чичагова упомянутого резервного корпуса генерала Ф.Ф. Эртеля, который должен был усилить Дунайскую армию. Для этого он «провернул» следующую интригу. Он сообщил П.X. Витгенштейну, что корпус Эртеля присоединился к Чичагову, а от главной армии к нему же приближаются отряды Д.В. Давыдова и А.А. Ожаровского. На самом же деле Ф.Ф. Эртель в это время выполнял указание Кутузова о сопровождении транспортов с продовольствием, шедших из Волыни к Могилеву. Отрядам же Д.В. Давыдова и А.А. Ожаровского запретили в течение нескольких дней переходить Днепр. В результате армейские партизаны оказались не впереди армии Наполеона для ведения разведки и определения истинных его намерений, а позади него.

В результате П.В. Чичагов, как мы уже говорили, в течение нескольких дней находился в неполном составе один на один с самим Наполеоном, не имея достоверной информации о реальном положении дел.

Историк И.Н. Васильев предполагает:

«Скорее же всего, Кутузов не имел ни определенного плана своих действий, ни желания вмешиваться в решающие события, предпочитая отдать все на волю случая. Но при этом он сделал все, чтобы обезопасить себя от каких-либо нареканий, что в свою очередь нуждалось в подыскании другой удобной кандидатуры для нападок. А кого выдвинуть на эту роль, как не своего заклятого врага? Просто нужно было надлежащим образом подготовить к этому общественное мнение, чем фельдмаршал активно и занялся».

Этим врагом, понятное дело, был адмирал Чичагов, в свое время сменивший Кутузова на посту командующего Дунайской армией и нашедший в ней множество следов злоупотреблений предыдущего командования. Тогда Чичагов доложил обо всем «наверх», а мстительный Кутузов затаил злобу, и вот теперь ему представился отличный случай отомстить…

А вот биограф адмирала Чичагова Н.В. Скрицкий четко указывает на то, что Кутузов просто «не хотел пленения Наполеона», отмечая при этом, что «этот вопрос еще нуждается в разработке».

Всегда старающийся сохранять объективность Дэвид Чандлер недоумевает:

«Трудно понять медлительность Кутузова вплоть до 26 ноября, если не видеть в этом намеренного желания дать Наполеону уйти за Березину. Его противоречивые приказания своим подчиненным, особенно Чичагову, были основной причиной потери, казалось бы, неизбежного и полного успеха».

Как бы то ни было, Наполеон ушел, а «козлом отпущения» был сделан адмирал Чичагов.

Почему? Повторимся – Михаил Илларионович ненавидел Чичагова за «прошлые дела». Плюс он видел в нем соперника, способного отнять у него часть славы, а также моряка, успешно, в отличие от него самого, ведущего боевые действия на суше.

По свидетельству князя А.Б. Голицына, ординарца Кутузова, тот с насмешкой говорил, «что моряку нельзя уметь ходить на суше и что он не виноват, если государю угодно было подчинить такие важные действия в тылу неприятеля человеку хотя и умному, но не ведающему военного искусства».

И.Н. Васильев утверждает:

«Необоснованность большинства обвинений Кутузова была очевидна современникам и не могла сбить их с толку. Они-то прекрасно понимали, кто на самом деле является виновниками срыва операции».

С этим мнением, пожалуй, можно согласиться, но лишь частично.

С одной стороны, да, британский наблюдатель при главном штабе русской армии Роберт Вильсон писал 18 (30) ноября 1812 года в Санкт-Петербург своему непосредственному начальнику лорду Каткарту:

«Я ни от кого не слышал, чтобы адмирал Чичагов заслужил неодобрение. Местное положение дел таково, что не позволяло ему идти на неприятеля. Мы виноваты, потому что два дня были в Красном, два дня в Копысе, почему неприятель оставался свободным с тыла, что есть немаловажная выгода, когда предстоит переходить реку, имея перед собой неприятное ожидание найти две противные армии».

И генерал А.П. Ермолов в своих «Записках» отмечает примерно то же:

«Не могла слабая армия адмирала удержать Наполеона. Ему выгоднее было направление на Минск, но более необходим был кратчайший путь, ибо мог ли он не полагать, что вся наша армия в самом близком расстоянии и, соединясь с армиею адмирала для преследования, могла его уничтожить».

С другой стороны, как утверждает военный историк генерал М.И. Богданович, в том, что русская армия упустила Наполеона, современники обвиняли «исключительно одного Чичагова».

Более того, как пишет Н.В. Скрицкий, о Чичагове «говорили чуть ли не как об изменнике».

«Да и не могло быть иначе, – читаем у М.И. Богдановича, – князь Кутузов – освободитель России от нашествия Наполеона и его полчищ, граф Витгенштейн – защитник нашей северной столицы, утешавший своими победами русских в тяжкую годину, когда отовсюду приходили вести о наших невзгодах: оба они стояли так высоко в общем мнении, что никто не смел усомниться в безошибочности их действий. Никто не помышлял, что военное дело, будучи основано большей частью на неопределенных данных, сопряжено с ошибками, которых избегнуть не может самый гений. Общему порицанию подвергся Чичагов, потому что, во-первых, положение, занимаемое его армией, давало ему наиболее возможности преградить путь Наполеону; во-вторых, потому что, командуя в Отечественную войну впервые сухопутными силами, он еще не успел заслужить славы искусного военачальника».

Этот же автор констатирует:

«Кутузов не хотел изнурить вконец свою армию усиленными переходами и вовсе не имел намерения вступать в решительный бой с гениальным противником и его армией, которая, будучи поставлена в отчаянное положение, могла продать дорогою ценою свое существование».

* * *

Что касается Чичагова, то он потом написал императору Александру подробное объяснение своих действий. Но он счел ниже своего достоинства оправдываться. Да ему и не за что было это делать.

К сожалению, Павел Васильевич так и не дождался опровержения всех обвинений. Они должны были последовать со стороны императора, но не последовали. В результате 1 (13) февраля 1813 года Чичагов сдал командование армией М.Б. Барклаю де Толли, а затем, получив бессрочный отпуск, уехал за границу. С тех пор он более не возвращался в Россию. Последние годы своей жизни адмирал Чичагов, ставший британским подданным, провел преимущественно в Париже. Ослепший, не оцененный по заслугам, всеми забытый, он жил у своей дочери, графини Екатерины дю Бузе, и умер 20 августа (1 сентября) 1849 года в возрасте 82 лет.

Его биограф Н.В. Скрицкий пишет:

«Ошибочное мнение о Павле Васильевиче как о виновнике бегства Наполеона сохранялось очень долго, как до революции, так и позже. Достаточно сказать, что в галерее Зимнего дворца, увешанной портретами героев войны 1812 года, нет его изображения».

Добавим, что до недавнего времени не было ни книг, ни даже серьезных статей о нем.

Почему, ведь прошло столько лет?

На этот вопрос с сожалением отвечает историк И.Н. Васильев:

«Даже после крушения социалистической системы и ее идеологии, когда, кажется, сняты все препоны, начинает издаваться и переиздаваться все больше мемуарной и исторической литературы, но укоренившиеся традиционные представления и взгляды продолжают по-прежнему довлеть над сознанием, отождествляя образ Кутузова с победой над французской армией, в то время как П.В. Чичагов по-прежнему остается бессменной и удобной фигурой для всех политических режимов <…> в качестве пугала».

И с этим невозможно не согласиться…

Потери русской и наполеоновской армий в войне 1812 года