Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина

штукой обращаться. Правда, давно не тренировался, – добавил он, когда кинжал упал, чуть не поранив мою руку. – Извини. В любом случае почему бы и нет? Она красивая.

– Это, конечно, аргумент.

– А разве нет? Разве ты сам с ней не хотел бы?

Я не хотел ни с кем. После двух лет спутником я не хотел даже думать о женщинах.

– Учился бы ты в своем колледже, – усмехнулся Рай. – Это у тебя хорошо получается. А я и здесь не пропаду. Она меня снова врасплох не застанет. Но откуда она узнала, Эл? Словно в душу заглянула: покопалась, встряхнула и хорошенько отжала.

– Она умеет читать мысли.

– Серьезно? Что ж, буду иметь в виду.

Потом он все-таки заснул – а я больше не мог заниматься. Мне хотелось, как сказал Рай, встряхнуть и хорошенько отжать сначала его отца, потом принца… Чтобы уничтожить уверенность моего друга в собственной никчемности.

Да уж, и это я еще на жизнь жаловался? Да я просто счастливчик!

– Ты зол, – с удовлетворением заметила утром принцесса, качаясь рядом со мной на последней, десятой перекладине. – Что тебя разозлило?

Железо горело под моими пальцами после того, как крем принцессы снял мозоли. Теперь понятно, почему у нее такие чистые руки.

– Зачем ты сделала это с моим другом? – выдохнул я на нуклийском так тихо, что был уверен – за свистом снова разбушевавшегося ветра она не услышит.

Но Шериада слышала все и всегда.

– А-а-а, – улыбнулась она. – Уже представляешь его папашу в тюрьме? Или даже хочешь убить?

Я покосился на нее, и принцесса поймала мой взгляд. Она легко сделала стойку на руках, прокрутилась и, оттолкнувшись, оказалась рядом с Рэйвеном.

– Отпусти его сейчас. Когда он еще так разозлится? А ведь мы демона до сих пор не вызвали. Как раз до завтрака – самое то.

Мастер скривился:

– У тебя демоны, госпожа, а у него до экзамена всего ничего.

– Отпусти, – повторила принцесса.

Естественно, пару минут спустя я уже поднимался с Шериадой на третий этаж, в ее кухню. То есть, наверное, в лабораторию. Принцесса улыбалась и только что не пританцовывала.

– Отлично, так и знала, что этот мальчик пригодится! Как еще тебя довести? Не семью же твою использовать. Я все-таки не настолько…

– Госпожа, что это значит?

Принцесса распахнула дверь залы и щелкнула пальцами. Загорелись свечи – алым, синим и даже черным пламенем.

– Демоны, милый Элвин, требуют не только силы. Они сушат. Проще и без последствий звать их можно, когда хочется побить тарелки, фигурально выражаясь. Представляешь, как чья-то жилка бьется под твоими пальцами – зови демона. Он поможет и забрать злость, и воплотить эту картину в реальность. Ты ведь уже читал про демонов? Какими они бывают?

– Низшими и высшими…

Шериада ставила на ближайший столик посуду – серебряную чашу, ступку, ложки – тоже серебряные, какие-то флакончики.

– Да, но это очень условное деление. В чем, кстати, разница?

– Низшие, если верить книгам, не могли менять форму. Или были в формах ограничены: имели два, три, самое большое – пять обличий. Высшие могли стать кем угодно. Я задумывался, как выглядит настоящий Руадан, когда читал об этом.

– О-о-о, ты не хочешь это знать, – услышав вопрос, рассмеялась принцесса. – Во-первых, настоящей формы высшего демона не бывает. Бывает любимая. И необходимая. По последнему нуклилионскому договору, высшие демоны обязаны принимать человеческую форму в Нуклии, Междумирье и еще десятке оговоренных миров. Но периодически они про это забывают. Во-вторых, обычно в форме демона есть изъян. Ты видел Руадана и его глаза – ну как? Понравились?

– Да уж. Очень.

– Но сейчас мы не будем призывать высшего демона. А лично я вообще никого призывать не собираюсь. Ты уже знаешь, что такое пентакли, так что вперед. Черти.

Дальнейшее слилось в странную подготовку дурнопахнущего зелья и ворчание принцессы: «Это не щепотка. А это чайная ложка. Кто сказал, что ты можешь остановиться передохнуть? Нет, ты не можешь. А ты думал, колдовать легко? Тяни эту линию на север. Это не север. И это не север. Мальчишка, у тебя с географией плохо?! Какой еще компас? А голова тебе на что?»

И так далее. Оглядываясь назад, я могу сказать, что мой первый пентакль получился неплохо. Но, конечно, куда хуже, чем те, которые легкой рукой набрасывала Шериада на наших занятиях.

– Теперь метни в центр нож, – оценив мои старания, приказала принцесса. – Да не этот! Кинжал свой. И руку порежь. Да, прямо берешь и режешь. Ладно, боишься резать запястье – режь ладонь. Элвин, ну ты чего? Какой демонолог боится крови?

Потом я зажал рану платком, а Шериада очень кстати поинтересовалась, делали ли мне прививку от столбняка.

Да, в центр пентакля кинжалом я попал с десятого раза. Шериада следила за моими попытками с таким кислым видом, что молоко бы свернулось, а мастер Рэйвен удавился бы от зависти.

Но я таки попал.

– Молодец, – мрачно бросила принцесса. – Не прошло и полгода. Теперь сзади тебя свиток. Читай. Громко и с выражением.

Я взял свиток, пробежался взглядом.

– Госпожа, что это за ахинея?

– Да ерунда какая-то, – призналась принцесса. – Слова в заклинаниях в принципе нужны, чтобы маг сумел сосредоточиться. А если в них еще и верить… Ты читай, читай.

Теперь в эти слова я не верил совсем. Но что-то было в их звучании… Что-то такое, что напомнило наш вчерашний разговор с Раем.

Когда я закончил, запахло дымом – противным, словно со свалки. Пентакль засиял алым, мою порезанную ладонь свело судорогой…

И в центре схемы, рядом с кинжалом, возник демон.

Он был страшным. И когда я говорю «страшным», я имею в виду жутким и даже ужасным. А еще мерзким. Он напоминал наполовину огромного жука, а наполовину человека, у которого вместо ног были паучьи лапы. Меня чуть не стошнило, когда этот кошмар потянулся ко мне жвалами.

– Дай ему свою кровь, – бросила принцесса. – Элвин! Не стой столбом! Выжимай кровь из ладони, ну!

Получалось, я эту страхолюдину должен был покормить. Не помню, как я это сделал, но когда закончил, в пентакле стояла маленькая девочка с задорными косичками и веснушками на носу.

– Ты кормишь его кровью, и он меняет форму. Ты приказываешь, – говорила Шериада. – Хочешь, он принесет тебе голову отца Рая. М-м-м? Подаришь ее своему другу. Он обрадуется.

Мгновение – невыносимо долгое и сладкое – я и правда этого хотел.

Но потом мне удалось взять себя в руки.

– Нет.

Что-то мне подсказывало, что голове отца Рай не очень обрадуется.

– А что тогда? Только