Флешка - Сергей Тепляков

– Спятили морпехи! В атаку на нас идут! Огонь! Огонь!

Но пулеметы молчали.

– Клинит! Клинит пулеметы, командир! – кричал второй пилот.

– Ракетами!

Вдруг настала тишина.

– Командир, ни хрена не работает! – проговорил второй пилот с посеревшим лицом. – Вся электроника сдохла, командир. Винты стоят. Слышишь, командир?

В это мгновение командир и правда понял, откуда взялась эта удивительная тишина – двигатели не работали. И тут вертолет бухнулся на землю.

Громов подбежал к вертолету, дал очередь вверх и закричал:

– Ну что, морды гэрэушные, сдавайтесь! А то у меня есть еще пара сюрпризов…

Тут что-то озарило вертолет, словно позади Громова разом подняли огромное жаркое солнце. Он обернулся и увидел, как из ворот Аркаима вытекает широкая река света, заливая все вокруг. Через минуту не было ни снега, ни дымящихся вертолетов – вокруг Громова до самого горизонта была райская земля с улыбающимися людьми и удивительными птицами. Он, правда, не знал никого из этих людей, но понимал как-то, что это ничего, не страшно. Растерянный Громов оглядел себя – он был как он, в штанах, свитере и с автоматом. Громов растерянно подумал, что выглядит среди этих людей, как дурак, как не человек. Он видел, как из вертолетов вылезали такие же как он нелепые – в крови и копоти, – и озирались кругом, как и он не понимая, где они, кто они и зачем. Некоторые все же имели в руках автоматы, силились вскинуть их, но им будто не хватало сил. Громов и сам почувствовал, что не может шевелить руками. Он услышал крик и медленно повернулся на него – к нему бежала Жанна, крича:

– У Филиппа получилось! Получилось! Он запустил флешку!

Что-то заскрежетало, они оглянулись – дымящийся «Хаммер» медленно ехал, царапая асфальт ободами пробитых колес. Впереди джипа кое-как шли какие-то солдаты.

– Братан! Братан! – закричал из «Хаммера» Иван Громов. – Вы это как? Как вы вертолеты сбили? Братан, а мы где?!

Тут Громов совсем перестал что-то понимать и упал на снег…

5

В этот самый момент далеко от Аркаима, в Москве, проснулся Шурков. Ему показалось, что в спальне кто-то есть. Шурков включил свет на тумбочке у кровати и вздрогнул – в ногах сидел на стуле плечистый человек с небольшой бородой. Человек благожелательно смотрел на Шуркова.

– Вы кто? – спросил Шурков.

– Уже никто… – усмехнулся Плотников. – Только что я стал никем. Чтобы стать всем…

– Загадочки… – Загадочки… – пробормотал Шурков. – Я тоже могу загадочками-то говорить и позаковыристее вашего.

– Ой ли… – усмехнулся человек и замолчал.

– И чего вы молчите? – спросил Шурков. – Вас кто ко мне прислал?

– Никто… – ответил человек. – Я просто должен сказать вам одну вещь.

– Какую? – спросил Шурков. «Интересный сон… – вдруг подумал он. – Надо досмотреть до конца».

– Вы напрасно пытаетесь жить так, будто совесть отменили и все кругом продажные сволочи… – сказал человек. – Это только кажется, будто так проще. На самом деле так сложнее. Намного сложнее. Потому что опираться не на что. В человеке должен быть стержень, и в народе должен быть стержень. Страна должна быть как камень. А она у вас как кисель. Если говорить интеллигентно. А с киселем – никак…

– Да как же – никак? – усмехнулся Шурков. – Вот же – прекрасно живем!

– Да уж… – покачал головой человек. – Это вы завтра самому себе скажите – про прекрасно. Когда пойдете на свою новую работу в свой новый кабинет. Вы, кстати, знаете, что будете заниматься модернизацией?

Шуркова передернуло – насчет «модернизации» была, как он понимал, злая шутка Хозяина. «Хорошо хоть не сельское хозяйство… – подумал Шурков. – Я и коровы»…

– Знаете, почему вам так плохо? – спросил человек.

– Знаю. Это две бутылки коньяка… – угрюмо ответил Шурков.

– Нет… – отмехнулся человек. – Две бутылки, как и все остальное – это следствие однажды сделанной ошибки. А она состоит в том, что вы решили обойтись без Бога. Вы думали, что этим облегчите себе жизнь. А на самом деле это как в походе выбросить компас. Облегчение на пять грамм, а проблемы – на всю жизнь.

«Вот про Бога мне сны еще не снились…» – мелькнуло в голове у Шуркова и он усмехнулся.

– Думаете – снюсь? – спросил его человек. Потом он взял с тумбочки стакан с водой и вылил из него воду. – Попробуйте – мокрая…

Шурков попробовал – это и правда была вода. Шурков выпучил глаза, глядя на свои мокрые пальцы.

«А можно ли во сне чувствовать?! – лихорадочно вспоминал он. – Вроде бы можно»…

– У вас ведь очень верная недавно мысль была – о том, что живете ни для чего… – сказал человек. – Это все потому, что для вас Бога нет. А если Бога нет, то жизнь не имеет смысла. Если Бог есть для человека, то человек живет для добра. Даже если не больно-то хочется, он все равно вынужден его совершать. А там, глядишь, и привыкнет мало-помалу. А если Бога нет – то и добра нет.

– Можно жить и без Бога и не делать зла… – проговорил Шурков, не узнавая своего голоса.

– Нельзя… – покачал головой человек.

– Это до поры-до времени. Потому что человек не бывает ничей: или он у Бога за пазухой, или Дьявол его за ниточки дергает. У Дьявола для человека припасено много красивых побрякушек, сам не заметишь, как душу продашь за побрякушку. Вот хотя бы за кабинет в Кремле. Да и мало это – не делать зла. Очень мало. Каждая травинка на земле делает добро – вырабатывает кислород. Как же можно после этого человеку не делать добра?

– А чего вдруг со мной такие разговоры? – спросил Шурков.

– Ну, как же… – сказал гость. – Вы – человек большой, персона важная. Возьмите да объясните, что государство без Бога – это государство без человека, и не для человека. Без веры как без цемента: разваливается все. Поэтому у вас и не получается ничего. Но вместо того, чтобы это признать, вы громоздите одну нелепость на другую. Вот эта штука с веб-камерами на каждом участке – это же бред. Посадили бы десять человек за фальсификации – и не надо никаких тысяч веб-камер. А? Предложите?

Шурков вдруг представил, что вот завтра на заседании правительства он бы и правда все это сказал, и захохотал.

Когда он закончил смеяться, человек по-прежнему сидел у его постели.

– Понимаете… – медленно сказал он. – Человек порой живет кое-как, но ему дается шанс все исправить и искупить. Мне был такой шанс дан. Не знаю, исправил ли я, но я старался. И вот вам дан шанс. И если вы им не воспользуетесь…

На этих словах человек пропал. Шурков пожал плечами выключил свет и какое-то время еще лежал в темноте с открытыми глазами.

Утром, проснувшись, Шурков с удивлением понял, что помнит все из этого своего странного сна. Это его поразило – обычно он не помнил ничего, оставалась лишь легкая досада: «Вот ведь, снилось что-то очень интересное, а забыл».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});