Чаша без терпения - Наталия Николаевна Антонова

не удалось уйти от наказания.

– Ерунда это! Столько лет прошло! Если его и впрямь убили, то за другое.

Андриана же почему-то была уверена, что Нахрапов поплатился именно за изнасилование племянницы.

– Майя сделала аборт? – спросила она.

– Да. Инна Львовна продала старую квартиру и купила новую. Майя поменяла школу.

– Но зачем они это сделали, если никто ничего не знал?

– Инна Львовна подозревала, что у кого-то из соседей может возникнуть смутное подозрение, поползут слухи. К тому же Майе тяжело было жить в квартире, где с ней произошла беда.

– А школа?

– Они хотели, чтобы ничто не напоминало им о прошлом.

– И Майя перестала с вами общаться?

– Почти, – грустно ответила Раиса. – Она не то чтобы сразу бросила со мной дружить, но приходила всё реже и реже. А потом и вовсе исчезла.

– Вы не пытались сами найти её?

– Нет. А зачем? – Раиса пожала плечами.

– Вы больше никогда с ней не виделись?

– Виделась, – призналась Раиса. – Однажды мы с Майей совершенно случайно встретились в магазине. И, как мне показалось, она искренне обрадовалась нашей встрече. Обо мне и говорить нечего. Мы никак не могли с ней наговориться, и я предложила ей посидеть в кафе.

– Она согласилась?

– Да! И без моей просьбы рассказала о том, как сложилась её жизнь после того, как мы перестали общаться.

– И как же? – осторожно спросила Андриана.

– На первый взгляд достаточно хорошо. Майя удачно вышла замуж за хорошего человека, Ефима Гордеевича Тавельского. Они оба были влюблены друг в друга, к тому же с годами их любовь не ослабевала, а, наоборот, становилась крепче. Когда Майя говорила о муже, то буквально вся светилась изнутри. Я видела собственными глазами, как она с ним счастлива.

– А чем занимается Ефим Гордеевич Тавельский? – с любопытством спросила Андриана.

– Он занимается наукой.

– В какой области?

– Об этом я Майю не стала расспрашивать, так как, сказав о том, что её муж учёный, она сразу заговорила на другую тему, и я поняла, что не нужно настаивать.

«Странно, – подумала Андриана Карлсоновна, – к чему эти тайны мадридского двора? Может, он работает в какой-то секретной лаборатории? Тогда было бы понятно, почему не только он сам, но и его жена должны держать язык за зубами». Андриана Карлсоновна решила последовать примеру Майи Тавельской и перейти с темы о профессии её мужа на более, как она предполагала, безопасную тему:

– Майя, наверное, рассказала вам, что у них есть дети? – спросила сыщица. Она помнила, что сказала ей Инна Львовна, но решила уточнить. Андриана сделала для себя вывод, что Аверьянова не относится к числу тех женщин, что хвастаются внуками, тем более если они приёмные. Интересно, что скажет Раиса.

Прозвучавший ответ Ивановой не только разочаровал её, но и заставил насторожиться.

– Нет, детей у Майи и Ефима нет, – немного помолчав, Раиса добавила: – И не будет. Если вы, конечно, имеете в виду их родных детей.

– Почему не будет? – спросила Андриана.

– Майя призналась мне, что никак не может забеременеть из-за сделанного тогда аборта.

– Боже мой! – вырвалось у Андрианы Карлсоновны.

– Но и неродные дети могут принести счастье, – обронила Раиса.

И тут в мозгу сыщицы зашевелилась мысль, она сосредоточилась на словах Ивановой, которым сразу не придала значения.

– Вы что-то сказали о неродных детях. Вернее, намекнули.

Раиса кивнула:

– Да, после того, как Майя долго и безрезультатно лечилась от бесплодия, они с мужем решили усыновить ребёнка и взяли мальчика. Теперь у них есть сын, Иван Ефимович Тавельский.

– Он ещё маленький?

– Не совсем. Ему восемь лет.

– Он знает, что Майя и Ефим не родные его родители?

– Да, когда они взяли Ванечку, ему уже было шесть лет, и он знал о своих родных родителях.

– Что с ними случилось?

– Они оба погибли в аварии, а Ванюша уцелел. Он очень славный мальчик и крепко любит своих приёмных родителей.

Андриана решилась задать ещё один давно мучивший её вопрос:

– Ефим Гордеевич знает о том, что случилось в отрочестве с его женой?

Раиса ответила не сразу, она кусала губы, смотрела в сторону, переводила взгляд на свои руки, потом решилась:

– Полтора года назад Майя ворвалась к нам в первом часу ночи. Своим растрёпанным видом она чуть ли не насмерть перепугала мою маму. Мой муж, к счастью, уже спал. Я провела Майю на кухню, успокоила её, как могла, и она рассказала мне, что Ефим теперь всё знает. Понимаешь, выкрикнула она, всё! Я её спросила, зачем же она ему об этом рассказала. Даже укорила её в том смысле, что могла бы и поберечь хрупкую мужскую психику. Майя заверила меня, что сама она не говорила мужу ни слова. Он выпытал эту тайну у её матери!

– Не может этого быть! – вырвалось у Андрианы Карлсоновны.

– Почему это? – удивилась её возгласу Раиса.

– Я беседовала с Инной Львовной. Это не женщина, а кремень.

– Майя и тем более я не знаем, что именно зародило сомнения в голове Ефима, но он улучил момент и добился правды от приёмной матери Майи. Возможно, она рассказала зятю об этом в порыве отчаяния, когда Майя попала в больницу после какой-то неудачно проведённой процедуры. Но с тех пор прошло уже полтора года.

– Майя продолжала делать попытки забеременеть и после того, как они взяли Ванечку?

– В общем, да, – кивнула Иванова.

– До всего этого Тавельский знал Нахрапова?

– Что значит знал, – пожала плечами Раиса. – Знакомы они не были и никогда не встречались, но слышать вскользь он о нём мог. Но если вы думаете, что Ефим мог сотворить что-то подобное, что сделали с Нахраповым, то выбросьте это из головы!

– Почему?

– Потому, что Ефим не такой человек!

– Откуда вам знать, какой он человек?

– Я сужу об этом хотя бы по тому, как он самозабвенно любит Майю и Ванечку.

– Хорошо, – сказала Андриана Карлсоновна и, поблагодарив Раису за информацию, распрощалась с ней.

Возвращаясь домой, она думала о том, что Ефим Тавельский – очень удобный кандидат на роль убийцы. Он мог тяготиться страданиями любимой женщины, и в нём проснулось желание отомстить за неё. Конечно, Раиса Иванова права, прошло полтора года с тех пор, как он узнал правду. И это большой срок. Если бы он, узнав о преступлении Нахрапова сразу, помчался к нему и придушил злодея, тогда всё было бы ясно. И можно было бы сказать, что преступление совершено в состоянии аффекта. Но прошло полтора года. И если всё-таки Нахрапова убил Тавельский, то должно было произойти ещё какое-то событие, которое могло подтолкнуть молодого мужчину