Рейтинговые книги
Читем онлайн На сцене, в постели, в огне - Елена Арсеньева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56

Под словесным напором Барнета знаменитый кураж сдох, как моль под нафталином. Лёля, словно загипнотизированная, позвонила Ромму и отказалась сниматься в «Тринадцати».

Странно — Ромм будто не слышал…

Тогда ему позвонил Барнет:

— Михаил Ильич! Я не могу сказать, что Кузьмина глупа, но она неопытна. Вам нужна другая актриса!

Ромм опять будто не слышал… Более того: вторым режиссером фильма «Тринадцать» он назначил Марию Сливкину — подругу Лёли. И та чуть ли не силком привезла Кузьмину на студию, где Ромм буквально заставил ее подписать договор.

Барнету пришлось смириться.

Лёля уехала в Каракумы, и тут демоны ревности начали рвать на части душу ее самолюбивого мужа. Он даже вообразить не мог, что Ромм ценил Кузьмину как классную актрису. Никакого класса в ней Барнет в упор не видел. Зато Кузьмина была интересная женщина… Вдобавок до него дошли «предсказания» Маруси. И он решил сам поехать в экспедицию — чтобы убедиться собственными глазами, что у его бездарной жены пошлый роман с безнравственным режиссером.

А между тем в каракумском поселке Чиганлы киногруппа вообще и режиссер с ведущей актрисой в частности были заняты двумя основными делами: съемками фильма и попыткой приспособиться к пустыне. Впрочем, следовало бы поменять порядок перечисления.

Пустыня главенствовала над всем!

Лёля думала, что после Алтая ее мало что может удивить и напугать. Потом она пережила ветер под названием «бакинский норд» на Каспии, который едва не стоил жизни и ей, и Барнету, и еще половине киногруппы, и решила, что вот он — пик впечатлений. Однако непредставимая, невероятная, неумолимая жара, которая царила в пустыне, бесконечные пески, которые каждый час меняли очертания и пели на разные голоса, миражи, которые являлись самым разным людям одновременно, вечное, патологическое безводье, каракурты, скорпионы, фаланги и змеи, готовые на каждом шагу ужалить тебя до смерти, старик-туркмен, который приезжал к директору группы, чтобы купить у него красавицу Валю — помощника режиссера — для своего сына («Хороший цена даю! Один берблюд. Двадцать два баранта. Три ковер. Два тысяча рубли. Самовар. Цена большой! Бери! А то ночь, темно — и нет Валя, и калым нет!»), а главное — безумный ураган «афганец», который налетает несколько раз в год, однако в этот раз налетел тако-ой, что даже старики не могли упомнить ничего подобного… Лёля подумала, что в киноэкспедициях постоянно случается нечто этакое, чего «не могут упомнить старики». Нормальные кинематографические штучки!

Нет, ну в самом деле, «афганец» был — нечто невообразимое! Он дул двое или трое суток — потом никто не мог точно вспомнить, и все это время люди лежали почти без сознания, завернувшись в мокрые простыни. Никто не мог есть, только пили понемногу, чтобы не умереть от обезвоживания. Хотя, если честно, даже пить уже не хотелось!

И вот, чуть только киногруппа понемножку очухалась после «афганца» и снова приступила к работе, как пришла телеграмма от Барнета. Он приезжает в Чиганлы!

Нет слов: Лёля ему обрадовалась. Но только в первую минуту, до первой сцены ревности (и к кому?! К Ромму! Вот чушь-то!) и до того, как Барнет показал ей свой чемодан, битком набитый бутылками. Лёля знала: муж любит и умеет выпить, но, увидев такое количество спиртного, не поверила, что он все это осилит.

Однако осилил, и очень скоро. Не один, конечно, а с помощью некоторой части киногруппы. Он нарочно спаивал мужиков, чтобы они рассказывали ему про «шашни» Кузьминой и Ромма. Никаких «шашней» не обнаружилось, и Барнет почувствовал себя глупо, но все же решил пойти к Ромму выяснить отношения. В самом деле — зря, что ли, приехал?! Как это признать перед глупышкой-женой?

Он хотел хлебнуть для храбрости, но оказалось, что пить больше нечего. Запас иссяк! Тогда он взял у жены одеколон «Сирень» и напился этой «Сирени». Ну и пошел…

Помреж Валя (та самая, за которую давали «один берблюд» и все прочее) перепугалась его мрачной решимости и кинулась предупредить Ромма:

— Михаил Ильич! К вам Барнет идет! Он вас убьет… Он же боксер! Он считает, что у вас с Кузьминой роман! Боже мой, что делать, что делать?!

Ромм (рыльце у него было некоторым образом в пушку, потому что Лёля ему сильно-таки нравилась, только никто об этом не догадывался, и она сама в первую очередь!) после предупреждения взволнованной Вали тоже решил подкрепиться. Для храбрости. Хоть Барнет и бывший, а все-таки боксер. Мало ли что придет ему в голову?

У режиссера хранился спирт, предназначенный для протирания аппаратуры операторов, однако честняге Ромму и в голову не пришло прикоснуться к «энзе». Он схватил бутылку одеколона «Магнолия» и…

Спустя две минуты на пороге возник Барнет: здоровенный, тяжеленный, потный от злости, сжавший кулаки. Высокий, худой Ромм тоже сжал кулаки и вышел против него.

Барнет пялился на него, тяжело дыша… Потянул носом — и увидел через плечо Ромма пустую бутылку из-под «Магнолии» на столе.

— «Магнолию» пили? — спросил мрачно.

— «Магнолию», — кивнул Ромм. — А вы?

— «Сирень», — буркнул Барнет. — А больше одеколона у вас нет?

— К сожалению, нет, — с искренним огорчением ответил Ромм.

— Жаль…

Помолчали.

Что-что, а чувство юмора имелось у обоих мужчин. И Барнет начал понимать, какого же он свалял дурака… Очень захотелось сделать «налево кругом», а потом — «бегом». Но это было бы уж вообще — предел всему! Поэтому он выдавил с трудом:

— Ну, как дела?

— Ничего, — ответил вежливый Ромм. — Потихоньку снимаем.

— Жарко уж очень.

— Очень…

— Ну так я пойду, — сообщил Барнет, и они оба вдруг рассмеялись.

Пока происходила эта беседа, Валя собрала всю группу и привела к домику Ромма — защищать режиссера. Когда вышел успокоенный Барнет, провожаемый непобитым Роммом, все почувствовали себя обманутыми.

На прощанье Барнет грозно сказал Лёле:

— Хороший мужик Ромм… Но смотри!

Он уехал, а Лёля последовала его совету: стала смотреть на Ромма. И только теперь обнаружила, что и Ромм смотрит на нее совершенно особенно…

Спустя год Андрей Москвин снова приехал в гости к Лёле. Долго рассказывал о своей работе с Сергеем Эйзенштейном — рассказывал с обожанием! — потом посмотрел в Лёлины смеющиеся глаза и спросил:

— Ну? Не зря жгли бубен?

— Ну? — спросила и Маруся. — Я тебе что говорила? Насчет того чудака и платья подвенечного? А ты — праздничное, праздничное… Ничего-то вы, городские, не понимаете!

Разговор этот состоялся в тот день, когда Елена Кузьмина выходила замуж за Михаила Ромма.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу На сцене, в постели, в огне - Елена Арсеньева бесплатно.
Похожие на На сцене, в постели, в огне - Елена Арсеньева книги

Оставить комментарий