Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

чем не догадывался и не додумывался, а просто узнал это от Геннадия. Наверно, это было несколько позже – на 2 или 3 курсе, когда наши отношения с ним стали ближе. Он же сказал мне, что у него была особая миссия в Америке. И хотя Штирлица тогда ещё не было, мы были уже достаточно взрослыми, и я понимал, о чем идет речь – Жорж был разведчиком! Но в чем именно состояла эта его «миссия», я даже не догадывался, да и Коваль-младший вряд ли об этом знал…

А второй раз я услышал от Гены о «разведческой ипостаси» Жоржа где-то году в 69–70, на старших курсах. Случай был таков. Мы договорились с Геннадием о встрече, но он то ли не пришел совсем, то ли очень сильно опоздал. И объяснил мне потом причину своей необязательности. По его словам, он был дома у Жоржа Абрамовича, но возникли какие-то проблемы с ключом от входной двери. Ключ должны были принести ему Жорж и тётя Мила, возвратившись из кино. Но случилось так, что по пути в кинотеатр Жорж и тётя Мила заглянули в магазин «Весна», который был в их доме. И в дверях магазина буквально столкнулись с куратором Жоржа в Америке, который только недавно вернулся из Штатов! Конечно, по такому случаю в кино они не пошли, а пошли в ресторан – отмечать встречу. И задержались там, оставив Геннадия без ключа.

Ю. Л. А как ты оказался на кафедре?

В. С. После окончания института образовалась какая-то ставка на кафедре ОХТ и Изабелла Эммануиловна с подачи Льва Гришина уговорила Анатолия Гавриловича Амелина взять меня на нее. И я получил распределение старшим лаборантом на кафедру ОХТ. Но к работе фактически не приступил – уехал в стройотряд. Вернулся в конце августа, а, как оказалось, за время моего отсутствия на кафедре появилось аспирантское место и 5 сентября мне уже нужно сдавать экзамен по специальности! Я срочно засел за учебники, но 4 сентября приехал на кафедру что-то выяснить. Встречает меня Федосеев. «А, Володя! Очень хорошо, что ты приехал. Пойдем, погоняем мяч – у нас сегодня игра!». Я ему: «Да нет, у меня же завтра экзамен…». Шура меня успокаивает: «Да не волнуйся ты! Там ведь принимают все свои – Амелин, Лёва, Жорж, тётка… Сдашь!» И уговорил, речистый! Пошли играть. Не помню уж, с кем играли, но… Был навес, я прыгнул бить головой, вратарь прыгнул отбивать кулаком, и я попал – головой забил мяч в ворота, а вратарь промахнулся, и вместо мяча кулаком мне в глаз! Что было вечером дома – без комментариев… На следующий день пришел сдавать экзамен в черных очках. Действительно, сидят Амелин, Фурмер, Жорж, Лёва. Беру билет (к тому времени Лёва меня с ним уже коротенько ознакомил), рассказываю. А тётка и говорит: «А почему ты в черных очках? А ну, сними!» Я снял… И вся комиссия заохала и заахала. «Что случилось?». Я скромно говорю, что так мол, и так, спортивная честь кафедры превыше всего…

Ну, тут уж начался смех и свои пять баллов я получил… Так я закрепился на кафедре…

Ю. Л. Но фактически ведь ты на кафедре почти не работал.

В. С. Нет, почему же? Хотя Амелин и отправил меня в НИУИФ, но я на кафедре бывал регулярно! Во-первых, футбол. Федосеев постоянно меня теребил. Кстати, Жорж очень неплохо разбирался в футболе и хоккее. Он не спрашивал, и ему не нужно было объяснять, чем они отличаются друг от друга. Он ведь за «Спартак» болел. А в 1972 г. он был единственным человеком с кафедры, кто смог попасть на матчи суперсерии с канадцами по хоккею. Очень мы все ему завидовали! Вероятно, у него были какие-то связи. Иначе как бы он смог попасть на эти игры? И он был на том заключительном матче, когда за несколько секунд до конца Пол Хендерсон, 19 номер канадцев, забил победную шестую шайбу в наши ворота. Мы продули 5:6! А на следующий день мы с Федосеевым хотели поговорить с ним об этом матче. Но разговор оказался коротким. Он был очень расстроен нашим поражением, а потому только махнул рукой и горестно вздохнул: «Эх!..». Во-вторых – ездил на заседания кафедры. Ну, и в-третьих – бывал на всех кафедральных «мероприятиях». Вот помню 60-летие Жоржа Абрамовича в ресторане «Россия»…

Ю. Л. Удивительно то, что и я был на этом праздновании, но помню его очень плохо…

В. С. Да и у меня сохранились только общие впечатления – огромное количество людей, человек 50–60 «наших гостей» и толпа обычных посетителей – зал-то общий, громадный… Шум, гам, какая-то музыка!.. Я такие «мероприятия не в своем кругу» воспринимаю очень плохо… Конечно, были и тосты, и Жорж что-то говорил, но все это сливается в памяти в одну общую стандартную картину типа нынешних «корпоративов»… Музыка только там была потише, чем теперь…

Ю. Л. А бывал ли ты у Жоржа дома?

В. С. Да, бывал. Об одном из моих посещений – при подготовке к контрольной по автоматизации на 5 курсе – я и написал… (см. Приложение)

Ю. Л. Но давай все-таки поподробнее.

В. С. Ничего интересного нет. Однажды я переночевал у Генки после нашего возвращения из военных лагерей, а ещё одно мое присутствие в доме Жоржа было связано со свадьбой Гены и Веры. Я был свидетелем со стороны жениха и провел целый день у них дома. Помогал Жоржу Абрамовичу по всем «организационным делам» – такси, ресторан и т. п…

Ю. Л. А вот как водителя ты Жоржа помнишь?

В. С. Нет, я ни разу не видел его за рулем. Машину его – жёлтый жигуленок 11 модели – я видел, и даже слышал, вероятнее всего от Гены, что он, как и большинство начинающих водителей, то ли разбил задний фонарь об угол своего гаража, то ли что-то поцарапал, давая задний ход.

Ю. Л. Это любопытная деталь! И удивительная для Жоржа-водителя… Итак, после окончания аспирантуры ты на кафедру не вернулся, но связи с ней не терял. И потому спрошу тебя – что тебе известно об обстоятельствах ухода Жоржа с кафедры?

В. С. Отвечу прямо: точно я не знаю ни-чего! А какие-то слухи с кафедры о том, что его «выживают», были. Но ни он, ни младший Коваль, ни Вера никогда об этом не говорили…

Ю. Л. А как ты узнал, что Жорж «раскрыт»? Я имею в виду, что появилась