Стоп-кадр из забытого фильма - Марина Ночина

   - Поцелуй меня, тогда я позволю тебе разложить всё самой, - с хитрющей ухмылкой, сказал он. Марина резко сжала руку, смяв фантик от апельсинового "суфле" и посмотрела на него глазами затравленного оленёнка.

   - В таком случае, отдыхать продолжаешь ты. Так что, прошу, - он манерным жестом указал ей на стул, - присаживайся и распоряжайся. А я сам, под твоим чутким руководством, буду всё раскладывать по местам.

   - Нет! Ты устал! - безапелляционно заявила Рина и даже ногой топнула. Романа это рассмешило, но он только едва заметно улыбнулся и, повернувшись к девушке спиной, принялся развязывать пакеты, чтобы пересыпать немного разного вида конфет в большую плетеную вазочку.

   - Ром, - через долгую минуту его плеча коснулась рука девушки, и он тут же обернулся, едва не оттолкнув её от себя таким резким поворотом, но Марина сама вцепилась в его плечи. Несколько секунд пристально смотрела в глаза, испуганно сглотнула и, зажмурившись, поцеловала.

   Роман рассчитывал на нечто подобное, но всё равно удивился их поцелую, который он даже не успел распробовать. А так хотелось. Но Исаев взял себя в руки, ободряюще улыбнулся и послушно сел на стул. И всё равно внутри было чувство неправильности. Марина не должна была делать что-то за него. Он всё купил и, значит, сам должен всё расставить по местам. Он так привык. Он так жил с самого детства. И никакая территория кухни, где по всем правилам должна хозяйничать женщина, этому не помешает.

   Роман сунул в рот ещё одну конфету и встал. Марина испуганно дернулась, когда теперь уже его рука осторожно легла на её плечо.

   - Никогда не бойся меня, Рина, - склонившись к уху девушки, прошептал он, и так же осторожно забрав у неё из рук шуршащий пакетик с грильяжем, пересыпал его в высокий полутора литровый пластиковый стакан с оранжевой крышкой. Таких стаканов у Марины было семь, все с разноцветными крышками и на каждом было написано название дня недели. И заполнено было только четыре. Он наполнил пятый.

   - Ром, - тихим голосом позвала девушка.

   - Я помогу, Марин. Не могу просто так сидеть. Давай лучше вместе, а?

   Ох! Кажется, он сказал что-то не то. Марина нахмурилась, поджала губы и начала теребить край рукава своей домашней кофты.

   - Мне снова извиняться, да? - настороженно спросил Рома, сам, не замечая, что вертит в руке конфету грильяжа, которую зачем-то достал из стакана. - Или вернуть тебе уплаченный поцелуй?

   - Спасибо, Ром, - спустя минуту молчания, Марина коротко улыбнулась, и словно ничего не случилось, а в принципе ведь и не случалось ничего, начала работать вместе с ним. Улыбалась, шутила и даже один раз игриво пихнула его локтем. Наверное, он никогда не устанет повторять это: но ему понравилось. И даже когда они вечером сидели на диване перед телевизором, смотря старый советский фильм про войну, он не ворчал, что она сидит на другом конце этого проклятого дивана, обняв большую синюю подушку. Он ведь спал на этой подушке.

   Роман неожиданно поймал себя на мысли, что ревнует. И не к кому-то, а к обычной подушке! Стоило посмеяться над собой. Но разве мог он смеяться, когда рядом, пластично, словно кошка, потянулась его незнакомка, оголив тонкую полоску кожи на животе?

   Марина вопросительно посмотрела на него. Рома напряженно улыбнулся. И удивился, когда девушка уложила подушку ему на колени и следом положила на подушку голову. Исаев машинально начал гладить её по волосам, надеясь, что у него хватит сил дождаться момента, когда Марина сама потянется к нему. Во всех смыслах.

   Она лениво вслушивалась в тихое бормотание диктора семичасовых утренних новостей и пыталась понять, что заставило проснуться в такую рань. Может близость Романа, на коленях которого она проспала всю ночь, и чья рука до сих пор перебирала пряди её длинных волос? И ведь он терпел её всю ночь! Мог бы спокойно перенести в кровать и... лечь рядом. Но хотела ли этого Марина? Девушка прислушалась к себе и поняла - очень хотела. И пусть до сих пор страшно, но она же психолог.

   Чтобы она посоветовала в таком случае самой себе? Победить страхи? Довериться ему?

   Она уже доверилась.

   Марина пошевелилась, и рука Романа замерла.

   - Я тебя разбудил? - шепотом спросил мужчина, чуть наклонившись к ней.

   - Я сама разбудилась, - улыбнулась Рина. Похоже, что вместе с ней проснулось и отличное настроение. Марина уже и не помнила, когда просыпалась с улыбкой на лице. Обычно там красовалось равнодушие и холодная отрешенность от мира.

   - Ты улыбаешься, - подтвердил Роман и осторожно провёл кончиками пальцев по её щеке.

   - Прости меня, - всё ещё улыбаясь, попросила Марина, переворачиваясь на другой бок. Взгляд сразу же уперся в пуговичку на рубашке Ромы, которую почему-то захотелось расстегнуть.

   - За что тебя простить? - Исаев вжался в спинку дивана, кажется, пытаясь заглянуть ей в лицо, но Марина уткнулась в подушку.

   - Я не дала тебе нормально выспаться, - голос девушки был глух из-за подушки, но посмотреть в лицо Роме было стыдно. Он ведь не выспался из-за неё. Если вообще спал. А ещё, ей снилось, что он пел.

   - Не говори глупостей, Рин, я прекрасно спал! - судя по тону которым он это сказал, Роман злился. На неё?

   "Правильно, ты же мешала ему спать!" - мысленно пожурила себя Марина, поднимая голову с подушки.

   - Прости! - настойчиво повторила она.

   - Марин, я так не играю, - Исаев небрежно поднял руки и недовольно выпятил подбородок, словно маленький ребенок, которому не купили обещанную игрушку. В случае Ромы, наверное, это должен быть игрушечный кран или экскаватор, он ведь строитель, - про себя хихикнула девушка.

   - Нет, Рин, с чего ты взяла, что я плохо спал? - вредным насупившимся голосом спросил Исаев. Ещё и руки на груди скрестил. Точно большой обиженный ребенок. Марина снова хихикнула.

   - Ты мне пел? - внезапно серьезно спросила она. Роман поёжился, отвёл глаза и кивнул.

   - Ты ёрзала во сне. Я подумал, что тебе снится кошмар и... мне бабушка в детстве пела эту колыбельную, когда я не мог заснуть. Мне помогало, - он пожал плечами и вздохнул, - вот я и подумал, что тебе тоже не помешает. Я плохо пел? - он виновато посмотрел на Марину. А она в который раз за утро рассмеялась. Подалась вперед и коснулась его колючей щеки ладонью.

   - Ты хорошо пел, только я слов не помню. Я думала, мне снится. Споёшь ещё?

   - Сейчас? - накрыв её руку своей широкой ладонью, спросил Роман и потёрся об её ладошку. Марина снова хихикнула: было щекотно и немного колюче, но... приятно. Даниил, к примеру, никогда не проявлял подобной нежности, считая это глупыми "соплями" и слабостью. А ещё всегда был чисто выбрит.