Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II - авторов Коллектив

Аркадий сделал длинную паузу, уставившись в одну точку на передней панели, потом глубоко вздохнул и сказал:

– Ну ты и дура! Тебе что, нужны проблемы?! Хочешь в тюрьму угодить?!

– Я? В тюрьму? За что?

– За то, что сбила человека.

Девушка нажала на тормоза, и Аркадий чуть не ударился в лобовое стекло головой.

– Так ведь ты сидел за рулём!

– Кто это знает, кроме тебя? Машина твоя? Твоя. За рулём ты сидишь? Ты. На руле твои отпечатки пальцев? Твои.

Марина, задыхаясь от возмущения, кое-как набрала в лёгкие воздух и хотела что-то сказать или выкрикнуть, но Иволгин прикрыл ей рот рукой.

– Помолчи и послушай меня. Если мы оба будем вести себя, словно ничего не случилось, всё обойдётся. Даже если вдруг каким-то сверхестественным способом машину найдут, ты всё возьмёшь на себя. Ты – молодой, неопытный, трезвый водитель, случайно сбила пешехода. Я найму хорошего адвоката, и много тебе не дадут. В тюрьме будешь как сыр в масле кататься – я тебя не брошу. А то и вообще получишь условно.

– Аркадий, как ты можешь так со мной поступить?! У меня ведь растёт дочь, а ты меня – в тюрьму! – еле ворочая языком, Марина добавила: —Это же подло!

– Подло, говоришь?! – Иволгин облизал пересохшие губы. – А не подло быть неблагодарной? Из грязи и в князи! Я тебе дал всё, а ты не желаешь пожертвовать малым ради меня. Ты хочешь, чтобы я сел в тюрьму? Я – российский писатель, редактор издательства, уважаемый человек! За управление транспортом в нетрезвом виде мне, знаешь, какой срок впаяют? А наши отношения с тобой станут известны моей Людмиле. За что этой чудесной женщине такие испытания?

– Аркаша, но ведь это же не я убила того человека! Не я!

– Ты!

Марина крепко сжала руль.

– Будь ты проклят, подонок! Ничего от тебя мне не нужно и видеть тебя больше не хочу! Пошёл вон!

Лицо Аркадия побледнело, и он вышел из машины на пустынной ночной улице. «Жигули» рванулись с места, и их красные огни ещё долго маячили вдалеке…

…Писатель Иволгин несколько дней не общался со своей бывшей любовницей даже по телефону. «Какие всё-таки женщины неразумные создания! Они могут потерять по своей глупости разом всё то, что имеют, и не способны к анализу. Ими владеют только чувства», – рассуждал Аркадий, оставаясь наедине со своими тревожными мыслями. Он, как и прежде, исполнял свои обязанности главного редактора в издательстве и продолжал работу над своим историческим романом. Но ничего не клеилось ни там, ни тут. На четвёртый день он попытался разыскать Марину, и в институте, где она училась, его оглушили трагическим известием: студентка Шевелёва погибла в автомобильной катастрофе, врезавшись на собственных «Жигулях» в опору туннеля. Поначалу его чуть не хватил удар, но, немного успокоившись и поразмыслив над тем, что произошло, Аркадий вдруг понял, что со смертью девушки сама собой рассеялась угроза, исходящая от гибели по его вине того рыжеволосого мужчины.

В воскресенье среди дня, оставив в покое своих римлян, продолжавших движение по Галлии в стройных рядах легиона, писатель вышел из дома прогуляться. Медленным шагом он двигался вдоль улицы по тротуару, погрузившись с головой в шум моторов идущего сплошным потоком транспорта и в клубы выхлопных газов. Вспомнилась пыль, поднятая его солдатами, пахнущая человеческим и конским потом, войной и победой. Эта гарь на шумной улице, от которой не спасали даже деревья, высаженные вдоль дороги, мешала дышать, и Аркадий направился к парку, что был разбит среди домов, в стороне от шумной магистрали. Миновав кованые чугунные ворота, он углубился в аллею, ища глазами не занятую никем лавочку. В стороне, под деревьями кавказец в грязном, некогда белом халате жарил шашлык, раздувая угли фанеркой. Ветерок донёс до Иволгина запах жареного мяса, и писатель встал, как вкопанный, закрыв глаза…

…Галльская деревня, что встретилась вчера на пути движения легиона, посмела оказать сопротивление! Это был вызов, было прямое оскорбление римской власти, плевок в лицо ему, Публию Гракху! Эти дикари, встав на пути пятитысячного легиона, обрекли себя на верную смерть. За частоколом, окружавшим мятежную деревню, мелькали фигуры не только вооружённых мужчин, но и женщин и даже детей. Две центурии второй когорты, расположившись боевым порядком, двинулись вперёд на укрепление с запада и с севера, со стороны леса, а три центурии и македонский кавалерийский аукзилий атаковали варваров с юга и с востока, оттуда, где простиралось ржаное поле. Куда было дикарям противостоять боевой выучке солдат элитного легиона! Дикари – они и есть дикари. Бой продолжался недолго. Галлы сумели продержаться целый час, и Публий был удивлён. Он думал, что после первого же штурма деревушка падёт, но натиск его солдат был отбит, и офицеры отвели их для перегруппировки. Вторая атака смела оборонявшихся с трёх направлений, и недолгий бой продолжился уже за частоколом ещё минут пятнадцать, пока не был убит последний мужчина в деревне и женщины с мечами в руках. Остальных жителей солдаты согнали на небольшую площадь перед деревянным сараем, облепленным резными идолами, видимо, являвшимся варварским храмом. Окровавленные женщины жались друг к другу, держа на руках маленьких кричащих детей и обнимая подростков. Публий Гракх въехал через горящие разбитые ворота в поверженную деревню на своём белом коне в сопровождении свиты из десяти военных трибунов – командиров когорт его легиона. К нему подбежал центурион, участвовавший со своими солдатами в недавнем бою и потерявший с десяток их убитыми.

– Легат! Что прикажешь делать с этими варварами? Не смотри, что перед тобой женщины и дети, они все покушались на жизни римских солдат!

Поднявшийся ветерок развевал плюмажи из красных перьев на горящих огнём медных шлемах офицеров, и их пурпурные плащи колыхались на крутых крупах коней. Публий Гракх поднял вверх правую руку, сверкнув серебряными пластинами своих доспехов.

– Властью, данной мне нашим несравненным императором Тиберием, да продлит Юпитер дни его правления, я вынесу справедливый приговор этим заблудшим овцам. Может быть, я подарю им жизни, если они упадут передо мной, а значит, и перед Кесарем на колени и будут молить о пощаде. Пусть эти варвары узнают, что римские законы справедливы и милосердны.

Наступила гробовая тишина, женщины смотрели исподлобья на солдат, и даже дети прекратили плакать.

– Может, эти дикари не понимают латынь? – обратился легат к своим офицерам, но те сами не знали, что ответить.

– Эй вы, безмозглые животные! Если хотите жить, делайте, что вам говорят! – крикнул из свиты один из трибунов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});