Великий страх - Роксана Гедеон

– Подождите, мадам. Послушайте сперва, что я вам расскажу.

Я настороженно взглянула на нее. Давно уже Маргарита не говорила таким многозначительным тоном.

– Ну, – сказала я. – Я слушаю.

– Это год назад случилось, мадам, когда вы были в Турине. Он приходил сюда.

Я вздрогнула.

– Он? Ты хочешь сказать, виконт был здесь?

– Вы только не волнуйтесь, мадам. Да, он заезжал и говорил со мной.

Я покачала головой. Странное чувство завладело мной – смесь удивления, равнодушия и легкого презрения, которое я порой испытывала, думая о виконте.

– Зачем он приезжал?

Четыре года я не видела его и весьма мало о нем задумывалась. Он был моей первой любовью… Теперь было даже как-то стыдно сознавать это, и я вдруг порадовалась, что, когда он приезжал, я была в Турине.

– Наверное, вид у него был как у побитой собаки, да?

– Да, мадам. Пожалуй, он даже боялся, что вы окажетесь дома.

– По-видимому, он не слишком стремился меня увидеть. И что же он сказал?

– Да так, вроде и ничего, мадам. Жена у него умерла… кажется, еще в августе прошлого года.

– Мари умерла?!

Мне было жаль ее, но не больше. Мари Анж, монастырский падший ангел… Я почти забыла ее.

– Отчего она умерла? Он хоть удосужился сообщить об этом?

– От родов. И малютка умер, и она.

Я закусила губу. Следовало ли мне испытывать угрызения совести по отношению к Мари? Я ведь за эти четыре года ни разу ничем их не потревожила, не вмешалась в их семейную жизнь. То, что у них все так несчастливо сложилось, – не моя вина.

– Он хоть знает что-нибудь о Жанно?

– Еще как знает! Я ему сказала.

– Могла бы помолчать об этом! Ему наверняка нет никакого дела до малыша!

Я подняла на Маргариту глаза.

– Черт побери, почему ты мне не рассказала сразу? Целый год прошел! Я что, не имею права знать о визите отца моего сына?

Я ничего не чувствовала к Анри, но мне было досадно, что в моем же доме от меня что-то скрывают. Маргарита, оказывается, себе на уме. Не так уж она откровенна, как может показаться!

– А зачем вам было знать? – сразу перешла она в атаку. – Чтобы зря тревожиться? Я и сейчас это просто так сказала, к слову, раз уж виконт письмо прислал! А так бы я молчала, еще как молчала бы!

Я решила больше не упрекать Маргариту, видя, что это будет бесполезно, и мое внимание снова переключилось на письмо. Я почувствовала, что у меня пропало желание что-либо знать об Анри.

– Вскрывать или нет?

– Я бы его бросила в огонь, мадам, – заявила Маргарита. – Может, виконт ищет с вами встречи. Вам это ни к чему.

Я снова взглянула на пометку. «Очень важно!» Что это значит? После четырех лет разлуки о чем важном можно говорить? Я решилась и надорвала конверт. Крошечный оборванный лист бумаги упал на паркет. Я взглянула – там было всего несколько слов: «Умоляю вас приехать. Надеяться больше не на кого. Анри де Крессэ».

– Он просит меня приехать, только и всего, – произнесла я разочарованно.

Горничная деловито подбоченилась.

– И вы поедете?

– Куда? В Бретань? Я еще не сошла с ума!

– Правильно вы сделаете, если никуда не поедете. В Париже снова что-то кошмарное творится. С тех пор как расстреляли солдат в Нанси, санкюлоты бродят по улицам и ищут, кого бы на фонарь вздернуть. Вы же знаете, какие они злобные!

Я вздохнула и снова взглянула на конверт. Сначала я смотрела на адрес, ничего не сознавая, но потом меня вдруг осенило: да ведь Анри вовсе не в Бретани!

– Виконт де Крессэ в Париже, Маргарита, взгляни на адрес! Здесь написано: улица Монтрей, номер семь, гостиница «Французский двор»…

Маргарита нахмурилась.

– И все равно вам ехать не следует! Вчера у Хлебного рынка дочиста ограбили одну приличную даму. Хотите, чтобы такое и с вами случилось?

– Ах, Маргарита, ты говорить чушь. У меня нечего будет грабить, и Хлебный рынок далеко от улицы Монтрей.

– Не так далеко, чтобы там не было санкюлотов! Я вздохнула.

– Может, ты и права, Маргарита. Но если Анри написал мне письмо, значит, у него случилось какое-нибудь несчастье. У него нет выхода. Он мне безразличен, но он отец Жанно. Что подумает обо мне мой сын, если узнает, что я была так бессердечна?

– Вы беременны, мадам! Вам лучше не уезжать из дома!

– Я знаю это…

В замешательстве я снова просмотрела строки письма.

– Пошлите ему денег, мадам, – предложила Маргарита. – Вот тогда он живо успокоится!

– Ты же знаешь, он обращается ко мне не из-за денег.

– Вот уж не пойму, почему вы в этом так уверены! Виконт де Крессэ сроду богатым не был.

– Недостатки виконта я сама хорошо знаю. И я никогда не упрекнула бы его в алчности.

– Что-то вы слишком хорошо вспоминаете господина виконта! Не нравится мне это, мадам!

Я усмехнулась, успокаивающе погладив ее руку… Нет, не Анри я вспоминаю, а Бретань, ее изумрудно-зеленые луга. Мои шестнадцать лет… Запах хвои и смолы, шум сосен, шелест спелой ржи – там гнездились перепелки. Старые предания о загадочных подземных гротах, о волшебных феях, что живут в пещерах над ручьями. А эта темно-красная земля, на которой так щедро спеет ежевика!

Я подняла на Маргариту умоляющие глаза.

– Мне кажется, я все-таки должна поехать.

– Должны! Должны! Ничего вы ему не должны, мадам!

– Я любила его когда-то, от этого тоже что-то зависит.

– Ну так пускай он сам приедет!

– Если бы он мог, он бы так и сделал… О, пожалуйста, Маргарита, не волнуйся! Ничего со мной не случится. Я возьму лакеев, возьму даже Арсена. Ведь ездила я в Люксембургский сад. Ну а сейчас поеду на улицу Монтрей.

Маргарита вздохнула, складывая руки на животе.

– Я тоже с вами поеду, милочка! И я уж за вами присмотрю!

– Ты присмотришь за Жанно, это будет лучше.

– Вы и его намереваетесь взять с собой?

– Да. Это объяснит мою поездку перед Франсуа.

Через полчаса карета, на козлах которой сидел Жак, выехала на площадь Карусель. Мимо меня медленно проплывали абрисы дворца Тюильри.

3

Королевская площадь встретила меня мрачным молчанием старинных особняков. Здесь когда-то жила французская знать – те аристократы, что уехали в Турин, Лондон, Вену. Больше года эти дома пустовали, некоторые окна были выбиты.

Я невольно поймала себя на мысли, что бессознательно ищу глазами одно недостающее здание. Без могучей восьмибашенной Бастилии этот квартал казался голым, неполным. Но вместо крепости теперь лежала лишь груда развалин, и надпись на одном из камней гласила: «Теперь тут танцуют».

Я нервно дернула шелковый шнур.

– На улицу Монтрей, Жак, поворачивай скорее!

Через некоторое время карета остановилась у дома под номером семь. Это было двухэтажное здание неопределенного цвета, с поблекшей вывеской «Французский двор» у входа. Полустертые буквы свидетельствовали, что это заведение мадам Варажу. В узком, облепленном мухами окне была видна голова посетителя, которого брил цирюльник. Слева разместилась мясная лавка. Мясные туши были вывешены прямо на улице и истекали кровью, привлекая несметное количество насекомых.