Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Дэн допил диет-колу, ему вдруг вспомнился обрывок стихотворения:
Мы прыгаем в тьму,Руки зла нас там ждут,И дьявол с наукойБок о бок идут.
Он не мог сказать, где услышал его или прочитал, но склонялся к мысли, что это часть какой-то рок-нролльной песни, оставшаяся в памяти от тех дней, когда он регулярно слушал рок. Попытался все-таки вспомнить, подумал, что это, должно быть, песня протеста об атомной войне и уничтожении, но больше память ему ничего не выдала.
«И дьявол с наукой бок о бок идут».
Наивный, упрощенный образ. Песня, должно быть, пропагандировала философию Новых луддитов, которые стремились обратить ход развития вспять, вернуться в палатки и пещеры. Дэн не симпатизировал этой точке зрения. Он знал, что в палатках холодно и сыро. Но по какой-то причине фраза «И дьявол с наукой бок о бок идут» произвела сильное впечатление, внутри у него все похолодело.
Внезапно у него пропало желание посетить Реджину Саванну Хоффриц. День и без того выдался длинным. Пора домой. Болела голова, там, где ее ударили, да и на теле хватало синяков. Ныли суставы, горели, слезились, чесались глаза. Хотелось выпить пару бутылок пива… а потом поспать десять часов.
Но работа по-прежнему стояла на первом месте.
* * *Лаура в ужасе оглядывалась, не веря своим глазам.
Земля, цветы, листья, мусор покрывали кухонный стол, тарелки с недоеденным обедом. Измочаленные розы валялись на полу, на столиках у стен. Красные и желтые бутоны торчали из раковины. Одна белая роза зацепилась за ручку холодильника, зеленые листочки и лепестки налипли на занавески, стены, дверцы столиков, буфетов, полок. Груда грязи, зелени, разноцветных бутонов лежала на том месте, где умер воздушный вихрь.
— Уходим отсюда. — Эрл все еще сжимал в руке пистолет.
— Но тут такой беспорядок, — запротестовала Лаура.
— Позже. — Он подошел к Мелани, поднял то ли спящую, то ли ушедшую в себя малышку со стула.
— Но я должна все убрать… — Лаура, похоже, не очень-то понимала, что происходит.
— Уходим, уходим. — В голосе Эрла слышалось нетерпение. От здорового цвета кожи деревенского парня не осталось и следа. Лицо побледнело, приобрело восковой оттенок. — В гостиную.
Она не двигалась с места, оглядывая замусоренную кухню.
— Уходим, — в который уже раз повторил Эрл, — пока в эту дверь не войдет что-нибудь похуже.
23
Реджина Саванна Хоффриц жила на одной из наименее дорогих улиц Голливудских холмов. Ее дом являл собой пример эклектико-анархической архитектуры, редко встречающейся в Калифорнии, но именно на такие дома обычно указывали шовинистически настроенные ньюйоркцы, когда хотели подчеркнуть отсутствие вкуса у обитателей Западного побережья.
Судя по использованию кирпичной кладки и выставленным напоказ балкам, дом строили в стиле английских Тюдоров, но резные карнизы характеризовали уже викторианский стиль, а ставни — американский колониальный. А вот большие бронзовые каретные фонари, установленные по обе стороны парадной двери и у гаража, Дэн уже не смог отнести к какому-то конкретному периоду. На съезде с улицы гостя встречали две оштукатуренные колонны. Их венчали железные кованые фонари, так непохожие на бронзовые.
На подъездной дорожке стоял черный «Порше». В ярком и резком свете фонарей плавными изгибами длинного корпуса автомобиль напоминал какого-то жука.
Дэн нажал на кнопку звонка, достал полицейское удостоверение, подождал, сутулясь под холодным ветром. Позвонил снова.
Дверь открылась, но на чуть-чуть, сдерживаемая цепочкой.
Половина очаровательного личика уставилась на него: роскошные черные волосы, фарфоровая кожа, один большой и ясный карий глаз, половина точеного носа с аккуратненькой ноздрей, половина полных, чувственных губ.
— Да? — спросила женщина.
Голос мягкий, с придыханием. И хотя такой голос могла даровать ей природа, тем не менее он звучал фальшиво, картинно.
— Реджина Хоффриц? — спросил Дэн.
— Да.
— Лейтенант Холдейн. Полиция. Я бы хотел поговорить с вами. О вашем муже.
Она сощурилась, разглядывая удостоверение.
— Каком муже?
Он уловил новые нотки в ее голосе: уступчивость и слабость. Похоже, требовалась только команда, и она сделала бы все, что у нее попросили бы.
И он не думал, что это как-то связано с его принадлежностью к полиции. Он подозревал, что такой она была всегда и со всеми. Вернее, стала такой после того, как Вилли Хоффриц изменил ее психику.
— Вашем муже. Вильгельме Хоффрице.
— Ох. Одну минуту.
Она закрыла дверь, и последняя оставалась закрытой десять секунд, двадцать, полминуты, дольше. Дэн уже собрался позвонить вновь, когда услышал, как изнутри снимают цепочку.
Дверь распахнулась. Реджина отступила назад, и Дэн прошел мимо трех чемоданов, стоявших по одну сторону двери. В гостиной сел в кресло, а она устроилась на диване. Скромность что манеры, что позы тем не менее оказывала очень сильное эротическое воздействие.
Но при всей красоте Реджины чувствовалось, что с ней что-то не так. Слишком уж подчеркивала она свою женственность. Идеально уложенные волосы, безупречный макияж создавали ощущение, что она приготовилась к съемке рекламного ролика компании «Ревлон». Кремовый, до пола, шелковый халат плотно облегал талию с тем, чтобы подчеркнуть высоту грудей, плоскость живота, пышность бедер. Кружева украшали лацканы, манжеты, подол халата. На нежной шее у нее было золотое плетеное ожерелье в форме ошейника. Такие ожерелья, плотно облегающие шею, были в моде многие годы тому назад. В наши дни большинство женщин такие украшения не носили, но среди садомазохистских пар на них по-прежнему был спрос, потому что они рассматривались как символ сексуальной подчиненности. И хотя Дэн видел Реджину только минуты, он знал, что она носит золотой собачий ошейник, дабы показать свою мазохистскую сущность, ибо раздавленность и покорность ее души наглядно читались и в том, как смиренно она двигалась (словно ожидая, причем с радостью, удара, пощечины, даже пинка), и в том, что избегала встретиться с Дэном взглядом.
Теперь же она ждала вопросов.
Какое-то время он молчал, прислушиваясь к дому. Цепочку Реджина сняла не сразу, вот он и заподозрил, что в доме она не одна. Должно быть, с кем-то проконсультировалась и, получив разрешение, впустила детектива в дом. Но царящая в доме тишина вроде бы говорила о том, что в других комнатах никого нет.
Полдюжины фотографий стояли на кофейном столике, все Вилли Хоффрица. По крайней мере, именно он смотрел на Дэна с трех, повернутых к нему. Все то же ничем не запоминающееся лицо, все те же широко посаженные глаза, те же пухлые щечки и толстый нос, которые он уже видел на водительском удостоверении, найденном в бумажнике одного из мужчин, убитых в Студио-Сити прошлой ночью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Что знает ночь? - Дин Кунц - Ужасы и Мистика
- Тик-так - Дин Кунц - Ужасы и Мистика
- Вифлеемская Звезда - Абрахам Север - Триллер / Ужасы и Мистика
- Страшненькие сказочки на ночь - Алена Муравлянская - Ужасы и Мистика
- Последние из Альбатвичей (ЛП) - Кин Брайан - Ужасы и Мистика
- Двери паранойи - Андрей Дашков - Ужасы и Мистика
- Хранитель сна - Сергей Валерьевич Мельников - Городская фантастика / Ужасы и Мистика
- Ночь на перевале Дятлова - Екатерина Барсова - Ужасы и Мистика
- Клуб (ЛП) - Скотт Кайл М. - Ужасы и Мистика
- В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров - Периодические издания / Триллер / Ужасы и Мистика