Курсант: назад в СССР - Рафаэль Дамиров

службы в вашем подразделении.

— Наслышан, — кивнул Паутов. — Проходи, садись.

Он повел меня в свой кабинет, который был почти копией кабинета начальника кадров. С той лишь разницей, что стены завешаны плакатами с изображением типов папиллярных узоров пальцев рук. И стульев было побольше. Планерки, очевидно, здесь проводил.

— Ну рассказывай, Андрей, — Аристарх Бенедиктович приветливо меня рассматривал. — Почему именно к нам.

Я тоже мельком на него глянул. Поношенный залоснившийся на локтях и коленях костюм. Дедушкиного вида галстук. Неубиваемая рубашка из советской синтетики. Одет просто, носко и опрятно. Типичный интеллигент. В милиции сейчас таких мало. С высшим образованием то единицы.

Я, конечно, не стал раскрывать перед ним карты, что мол, опером хочу быть, а ваша служба хоть и нужная, но рассматриваю ее как временный перевалочный пункт. Пришлось как всегда включать режим простака:

— Мечта с детства была в милицию пойти служить.

— Мечта — это хорошо, только наладчик кримтехники — это не совсем служба в органах. Хотя начинать с чего-то надо. Я в эти кадровские вопросы не лезу, мне сказали, что ты к нам прикомандирован будешь. Для моего отдела — это только плюс. Лишние руки не помешают. Дел — вагон и еще два.

— Один момент, Аристарх Бенедиктович (мне стоило больших усилий, чтобы выговорить имя без запинки), — я хочу сразу предупредить, что налаживать оборудование я не умею, я даже не знаю, с какой стороны к нему подходить. Но желание есть и схватываю я быстро.

— Вот это самое главное, — одобрительно кивнул начальник. — Во-первых, у нас не так, что если ты наладчик, то только с этим и возишься. У нас каждый делает все. Фотографии с места происшествия напечатать, человека дактилоскопировать, карточку наклеить в кримучет. Все будешь делать. Ну экспертизы, конечно, выполнять не доверим, а фототаблицы к заключению эксперта мы тебя изготавливать научим. И объекты исследования будешь снимать по правилам детальной фотосъемки.

— С этим проще, — повеселел я. — Фотографировать немного умею.

Я вспомнил, как в детском доме, в котором я вырос на новый год нам принесли подарки от шефов. Так называли организации, которые оказывали помощь (шефство) детским домам. Мне достался фотоаппарат. Простенькая советская “Вилия-авто” родом из Белоруссии. Машинки, конструктор из стальных пластинок с гайками, куклы и прочих неваляшек разобрали сразу. Непонятное устройство никто не хотел брать. А фотоаппарат мне понравился. Блестел чернотой рифленого пластика, такого приятного и необычного на ощупь.

Пришлось потом в детскую фотостудию ходить. Фотографировать научиться было полбеды. Самое главное мастерство заключалось в грамотной проявке пленки и печати фотографий. Но зато, когда я это освоил, девчонки бегали за мной толпами и просили сфоткать. Неумело позировали, выставляя ноги, как модели на обложке “Крестьянки”.

— Отлично, — Паутов одобрительно побарабанил пальцами по полировке стола и посмотрел на настольный перекидной календарь. — По вторникам у нас занятия, нужно завести будет тетрадь по служебной и политической подготовке. Вольнонаемным не обязательно, но я бы тебе советовал присутствовать на таких мероприятиях. Ты же не всю жизнь собираешься слесарем быть?

— Конечно, — кивнул я.

— Заодно и с замполитом познакомишься. Сам понимаешь, это второй человек в УВД после начальника. С ним лучше ладить. От этого и карьера будет в будущем зависеть, и очередность звания.

Вот блин. Если кадровик меня в штыки принял, то что скажет замполит? Но с ним лучше не кусаться. Такие напрямую стучат куда надо.

Какими только прозвищами не награждали этих милицейских проводников политики КПСС, отвечавших в органах за морально-политическое воспитание личного состава. Самые безобидные из них: словоблуды, демагоги, крючкотворы! Часто они перегибали палку, и сама идея, которую они проповедовали превращалась в лживый и лицемерный фарс. Хотя некоторые замполиты это понимали, и вместо воспитательной работы с личным составом предпочитали формализм и бумагомарательство для отчетности и проверяющих.

Были, наверняка, среди них и достойные люди, но я о таких не слышал. Большинство опирались в работе не на силу личного примера (делай, как я!), а “делай, как я сказал!” Естественно, замполиты были образованы и начитаны, что давало им лишний повод считать себя выше всей этой серой милицейской массы. Считали своим святым долгом каждому “недалекому“ сотруднику объяснить не только, как поступить, но и, что думать и, что говорить. Нелюбовь к ним еще подкреплялась систематическими бесконечными занятиями по политической подготовке с конспектированием выступлений советских Генсеков, программных документов КПСС и прочей однобокой ерунды, никак не влияющей на раскрытие и расследование преступлений.

— Ну, что же, — Паутов встал из-за стола. — Пойдем, я тебя с коллективом познакомлю. Покажу наши лаборатории. Народу у нас немного работает. Всего десять человек. Целый город приходится обслуживать.

Мы вышли в коридор, там с хорьком разговаривал участковый Осинкин. Увидев меня, он сразу забыл про собеседника. Вытаращился и чуть не выронил из рук опечатанную бутылку с какой-то жидкостью (на экспертизу самогон, скорее всего приволок).

— Петров? — выдохнул он. — А ты чего здесь?

— Я же говорил, дядь Петь, вместе работать будем.

— Как? Так я на тебя характеристику по месту жительства не писал.

— А вольнонаемным она не требуется, он без погон, — ответил за меня Паутов и добавил. — Пока без погон.

Глава 23

Паутов провел меня по своей вотчине. Кроме традиционных криминалистов в отделе были два “наркомана”, так называли экспертов-химиков, они же по совместительству спиртовики (пищевой экспертизы спритосодержащей продукции отдельно еще не было, и химики исследовали все, что нюхается, колется, пьется и горит — эдакие универсалы).

Химики, действительно, напоминали наркоманов. Неспешные, сами себе на уме, среднего возраста усатые мужички далеко не атлетического сложения. Всегда ходили вдвоем в мятых белых, а местами серых, халатах. Усы в семидесятые вообще были популярны, особенно почему-то в милиции. Безусые смотрелись чуть моложе. Возможно, поэтому никто не хотел показаться неопытным.

Хорька, оказалось, зовут Витей Драгуновым. И лет ему оказалось гораздо больше, чем я думал. Около сорока. Маленькая собачка до старости, как Моська, поэтому и ошибся. Звание у него капитан и должность занимал в отделе не маленькую — старший эксперт. Были еще просто эксперты (старлейские должности) и техники-криминалисты (сержантский состав).

Последние допусков на самостоятельное производство экспертиз не имели, а были своеобразными помощниками экспертов, фотки делали и фототаблицы к протоколам ОМП (осмотра мест происшествия) клеили, жуликов и терпил катали (дактилоскопировали), но на происшествия выезжали по полной программе. Как и специалисты-криминалисты они полноценно участвовали в осмотрах мест происшествий и других следственных действиях. Дежурили по суткам и, естественно, нагрузка на них ложилась поменьше, чем на эксперта. Эксперт и в сутки ходил, и еще экспертизы между делом