Фиктивная жена миллиардера (СИ) - Орлан Нари

— Хорошо присматривай за ним! Если хоть один листик завянет — уволю. Ясно?

Домработница покорно закивала, сжавшись от моего резкого голоса. По-другому говорить я не мог. Срывался на всех. Ничего, за терпение я им хорошо плачу.

Я зачерствел, ожесточился за все годы в бизнесе и инвестициях. Моя жизнь — борьба. Каждый день новый бой. Внутри неиссякаемый источник энергии, от трудностей я лишь больше загорался. Чем сложнее — тем сильнее я бью. Чем опаснее — тем мощнее азарт.

Вечная гонка за деньгами превратила меня в разъяренное животное. Я действительно на отдыхе старался угомонить этот вечный голод наживы, утоляя иной голод — не выпуская из рук Элизабет ни днем, ни ночью.

Я пытался быть заботливым. Пытался говорить что-то приятное. Отвез на свой остров, куда еще ни разу не возил никого.

Какой к черту смысл иметь миллиарды, если они не могут помочь мне получить желанную девушку? Когда -то я наговорил много мерзости ей, будто она ничего не стоит, теперь она поставила за себя такую цену, что я ощутил себя без гроша в кармане, что мои деньги — просто грязные бумажки.

Справедливо.

С моей стороны в принципе бессовестно требовать, чтобы она после всего осталась моей женой. Ну совести у меня вряд ли прибавится. Я такой, какой уж есть. Иногда могу построить из себя заботливого романтика. Иногда настроение появляется. Иногда искренне от души хочется сделать что-то приятное.

Элизабет нужно, чтобы я был таким постоянно? Нет, это из разряда фантастики.

— Демид, давай подкатим к тем девчонкам? — Приятель положил руку мне на плечо, отвлек от размышлений. Грохочущая музыка, алкоголь, толпа потной молодежи лучше, чем глухая тишина в доме.

— Отвали. — Опершись на перила второго этажа, я влил в себя остатки бурбона, поманил официантку и заказал еще. Пьется как компот. Пятый стакан возьмет меня или нет?

— Ты чего? — опешил друг.

На танцполе внизу мельтешила светомузыка, качались головы, мелькали руки, дергались в такт битам тела. Какого черта меня занесло в этот дешевый клуб? Не хотелось встретить никого из знакомых — в первую очередь тех писаных красавиц, которые время от времени грели мне раньше постель. Я стал нелюдим, но меня тянуло к шуму, где я всем огрызался, матерился, язвил. Твою мать, с таким успехом разругаюсь со всеми друзьями и партнерами.

— Нет настроения, — решил пояснить. — Я пришел сюда напиться. И вообще-то... я женат. Забыл?

Все прекрасно знали, что меня лучше не трогать, когда я не в духе, не задавать лишних вопросов. И приятель не стал допытываться.

После пятого стакана бурбона я уехал на виллу. За порогом весь алкоголь враз ударил в голову, забурлил в крови. Все завертелось передо мной как в центрифуге. Я пошатнулся и уперся ладонью на ощупь в картину. Снова эти гребаные стены. Снова тот комод ручной работы. Снова та ваза, которую я выкупил с аукциона. Нахрен мне это все? Нахрен, я спрашиваю?

Это все мусор! Никому не нужный хлам!

Я хватал все подряд, все, что попадалось под руку, и швырял на пол, бросал в стену. Вдребезги! Добивал осколки подошвами ботинок. Они сладко хрустели. Стекло оглушающе звенело. Шум, мне нужен шум, движение. Я должен заглушить ее отсутствие.

Я хотел разнести все! Проломить эти чертовы стены, распороть обивку шикарных диванов. И я громил, рушил, уничтожал.

Гостиная стала похожа на место, по которому прошелся дьявольский ураган. А мне было мало. Ничтожно мало. Что-то орало внутри обезумевшим криком. Что -то кромсало внутренности в ошметки.

Я соскучился.

Нет.

Я дико истосковался.

Нет, не так.

Я схожу с ума без нее. Мне самому пора в психбольницу. Какого хрена это милейшее во всех смыслах заведение встало между нами? Я тогда был страшно зол. И, признаться честно, ранен ее решением уйти. В отместку сделал больно ей.

Так мы и докатились до того, что имеем сейчас. Укол за укол. Обида за обиду. Месть за месть. Вечное противостояние, в котором я мог бы на бешеном адреналине держать свою позицию до того момента, пока не выиграю по всем пунктам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пора остановиться. Она почувствовала раньше, чем я, что пора все решительно остановить, или мы уничтожим друг друга.

Остановка — это лишь пауза, невыносимая пытка. Это не конец. Я старше, умнее, опытнее — значит, должен повернуть наши отношения на другой путь.

— Демид Эдгарович? — с опаской спросил Борис.

Примчался спасать виллу от меня? Я повернулся на голос — и начальник службы безопасности вздрогнул. Наверно, я был похож на дикое животное.

— Положите, пожалуйста, эту статуэтку.

Я опустил взгляд на руку — пальцы до побелевших костяшек сжимали фигурку викинга на коне. Поставить ее больше некуда — я разнес полку над камином. Пришлось положить на пол.

— Борис, подойди ближе.

Он чудом не подвернул ногу, продираясь до меня через бардак на полу. Шел осторожно

— да, руки у меня до сих пор горячие, в них искрила выпущенная не до конца злость.

— У меня для тебя будет важное задание. Сверхважное.

Я четко объяснил Борису все по пунктам — стоит выбрать верную цель и план сложился точно сам собой. Мой мозг — мощная быстрая машина, стоит дать ему задачу.

— Только без самопроизвола, как в прошлый раз, — добавил я в конце. — Отчитываешься о каждом шаге. Действуешь максимально осторожно.

— Демид Эдгарович, вы фактически приказываете делать мне то, что я начал тогда сам...

— В тот день риск твоих действий был неоправдан. Кто знает, какое осиное гнездо мы могли бы разворошить спешными поисками. Кто-то помог ему залечь на дно. Но мы будем действовать не спеша, аккуратно. Найти этого сукиного сына — важная часть успеха. Если его где-то закопали — перероем всю планету.

Я слышал голос Бетти в голове — она возмущалась, что я отношусь к нашим отношениям как к бизнесу. Но, милая, ты отобрала у меня шанс научиться по-другому. Как умею, добьюсь тебя. Методы мои выточены годами и боевым опытом, доведены до идеала.

Потом будет возмущаться сколько хочет. Я отпустил ее только потому, что понял — слова ее не остановят. Ей нужны поступки. Реальные, а не маячившие в призрачном будущем.

— Хорошо, будет сделано, — кивнул Борис и направился к выходу, обходя кучи мусора на полу.

— В этот раз ошибиться мы не имеем права. На кону самая бесценная награда.

Он добродушно усмехнулся и закрыл за собой дверь. Из-за угла пугливо выглядывали женщины из прислуги.

— Уберете здесь все до утра — увеличу жалование в два раза. — С этими словами я пробрался мимо развороченных диванов, разбитых ваз, поломанных столиков к лестнице.

Свернуть отношения на новый путь... Я придумал, какими поступками могу заставить ее слушать меня, могу расшибить ее упрямство, выбить у нее почву из-под ног, оглушить новостями.

Сев в кресло в кабинете, я потер виски. Нет, не нужно воспринимать это как очередной бой, твою мать. Элизабет — мне не противница. Она должна быть союзницей. Мне нужно показать, что я на ее стороне? Что сам по себе больше не представляю опасности? Возможно, тогда она расслабится, из ее мыслей уйдет тревога.

Она хочет безопасности. Что будет со мной, если я изменю своей истинной натуре, откажусь идти на риск? Сдаться проще, чем попытаться усидеть на двух стульях.

Именно это я и сделаю.

— Ты спятил? — После собрания на следующий день ко мне в кабинет влетел основной партнер. Красный как рак. — Какого черта?

— Пришло время перемен, — спокойно ответил я, откидываясь на спинку кожаного кресла директора, чем еще больше взбесил партнера.

— Ты испугался после истории с ученым? Брось. Не думаю, что на самом деле все было так, как пишут СМИ. Они любят приукрашивать.

— Я выбрал новый вектор направления. Всего лишь. Нужно развиваться дальше.

Сегодня мне было легко, пропало настроение рычать на всех. Новая гениальная идея вдохновляла, генерировала во мне чистую энергию. Оказалось, озвучить принятое решение перед командой проще простого — и плевать на бурю, которая поднялась после моих слов.